Приключения Майкрофта Холмса (Братство Майкрофта Холмса)
Шрифт:
Вскоре пивная опустела; лишь двое пьяных извозчиков спорили из-за заказов; склонившись над стойкой, за лучшим столом перед камином сидел Викерс, да я дремал у огня, скорчившись над стаканом омерзительного джина. Ждать мне было трудно из-за ощущения ужаса, порожденного этой фигурой, и ясного понимания того, что он наблюдает за мной. Я чувствовал, что униженность – качество человека, которого я изображал, окутывает меня, как тонкая липкая вуаль.
В конце концов хозяин не выдержал и, подойдя к страшному гостю, подобострастно сказал:
– У меня сегодня прекрасные свиные
В ответ последовал такой взгляд, что Холт отшатнулся.
– Пожалуй, нет, – сказал Викерс. Его тон, вероятно, следовало считать доброжелательным. – Возможно, позже, когда подойдут мои друзья. Но только не ножки.
От этого добавления хозяин почему-то содрогнулся, старательно закивал и, вновь удалившись под прикрытие стойки, принялся протирать ее влажной тряпкой, стараясь не глядеть в сторону Викерса.
Когда мне стало невмоготу сидеть неподвижно, я незаметно вылил содержимое моего стакана на пол и больным голосом потребовал еще джину и пару кусков хлеба.
– За хлеб еще полпенни, – откликнулся Холт, не сделав ни шагу в мою сторону.
Я, шатаясь, добрел до стойки, бросил трактирщику мелкие монеты, взял спиртное, два тонких куска черствого хлеба и с невнятным бормотанием направился к своему месту. Но хлеб я откусил действительно с удовольствием. Любой должен был увидеть, что я проголодался и ем с жадностью.
– И это весь ваш ужин, добрый человек? – обратился ко мне Викерс, не поднимаясь из-за стола.
Я не ответил, только еще больше ссутулился и продолжал жевать.
– Я к вам обращаюсь, приятель, – сказал Викерс более веско и посмотрел на меня так, словно хотел проникнуть взглядом прямо в мой мозг.
– Ко мне, сэр? – переспросил я, повернувшись. Выдержать его взгляд оказалось не так уж легко.
– Да, да! – Он подкрепил свои слова властным взмахом руки. – Прошу, уделите мне несколько минут.
– Конечно, с удовольствием, – поспешно ответил я услужливым тоном, хотя мне была ненавистна даже мысль о том, чтобы оказать ему хоть какую-нибудь услугу.
Похоже, что моя реакция понравилась мистеру Викерсу. Он холодно улыбнулся и указал на скамью, стоявшую рядом с его стулом.
– Садитесь. Не припомню, чтобы я прежде встречал вас здесь, сэр.
– Наверно, потому, что я только сегодня приехал, – ответил я заискивающим тоном.
– Конечно, дружище, вы лучше меня знаете свою жизнь, – сказал Викерс с презрением, которое он, впрочем, постарался скрыть.
– Так, я действительно только сегодня попал в Лондон, – пояснил я. Мне почти не пришлось прилагать усилий для того, чтобы изображать раболепие. – И остановился в этой жалкой дыре.
Викерс оглядел зал.
– Вынужден с вами согласиться.
Меня подмывало спросить, почему он сам оказался в этой дыре, хотя, несомненно, имел возможность выбрать место получше, но я вовремя остановился и, не забывая о своей роли, пробормотал:
– Если в мире есть справедливость, то мне недолго жить здесь. Тогда я выберу «Гранд» или «Империю».
– А кто поступил бы иначе? – Вопрос был риторический, и я промолчал.
– Может быть, вы окажете мне
честь, рассказав, что привело вас в Лондон? – со скучающим видом продолжил Викерс.Я не хотел слишком легко попадаться ему в руки и поэтому лишь пожал плечами.
– Думаю, моя история будет неинтересна вам. – Мой ответ был невежливым, и на нем, вероятнее всего, разговор должен был прерваться, но этого не случилось. Я заметил, что Викерс разглядел мою татуировку, и повернул руку, будто хотел скрыть ее.
– А вот тут вы ошибаетесь, – сказал Викерс. – Подозреваю, что вам нужна работа. Разве я не прав? Вы не отказались бы набить карманы звонкой монетой Королевства? Если, конечно, вы не хотите прикрыть жалобами собственное безделье. – Он не стал дожидаться моего ответа. – А вы, судя по вашим обстоятельствам, не откажетесь от поддержки любого расположенного к вам человека.
– Но почему вы так неожиданно заинтересовались моей персоной? – спросил я с легким холодом в голосе. Я был уверен, что моя татуировка навела Викерса на какие-то размышления, и теперь он ждет, когда же я пойму это и начну разговаривать с ним более откровенно.
Викерс опять взглянул мне в лицо, и я почувствовал, как по всему моему телу прошла дрожь отвращения.
– На это может быть множество причин, – ответил он. – Вы сами наверняка знаете, что у меня найдется дело для таких людей, как вы. Если, конечно, вы мне подойдете. А это я смогу определить, когда вы ответите на мои вопросы.
Не скрою, что днем предостережения Майкрофта Холмса казались мне преувеличенными, но теперь все они всплыли в моей памяти, и я понял, что недооценивал серьезность положения. Наклонив голову, чтобы избежать тяжелого взгляда, я ответил:
– Мне пришлось пережить тяжелые времена. – Это должно было в какой-то степени объяснить мою сдержанность.
– Готов это допустить, – сказал Викерс, и мне показалось, что он чем-то доволен. – Если вы будете любезны объяснить мне их природу, то, возможно, мы сможем договориться о том, как преодолеть хотя бы наиболее неприятные из ваших затруднений.
– И все же я не могу понять, для чего такому человеку, как вы, связываться со мной, – настаивал я, прилагая все усилия к тому, чтобы в моем голосе легко было угадать мольбу.
– У меня есть на то свои причины, – отрезал Викерс, а я почувствовал, что к моей спине холодными свинцовыми пальцами прикоснулся страх.
– Это непросто, сэр, – сказал я, глядя в сторону. – Я не могу найти работу вовсе не потому, что неумен или неловок.
– А в чем же тогда дело? – Вопрос был задан лениво, словно ответ не мог иметь для Викерса никакого значения.
– Сэр, я был торговым агентом, занимался поставками хлопка для изготовителей, – ответил я после недолгой паузы. – Хлопок закупал в основном в Египте, а клиенты у меня были в Англии: в центральных графствах, Бирмингеме, Ковентри, в общем, это был довольно обширный район. – Мой рассказ невозможно было отличить от правды. Я довольно много знал о торговле хлопком и мог вполне достоверно ответить на большинство вопросов. В мыслях я воздал благодарность кузену, который вполне преуспел в торговле.