Приключения в Красном море. Книга 1(Тайны красного моря. Морские приключения)

— Почему ты их держишь в воде?

— Это абсолютно чистая дождевая вода, никогда не касавшаяся земли, она такая, какой родилась от союза огня и неба и белых облаков. Тебе ведь известно, что жемчужины — это капли росы, падающие с неба лунными ночами, они уносят с собой в глубины моря чуточку нежного и сказочного света, излучаемого тем небесным светилом, по которому мы исчисляем время. Перламутровые садафы принимают в свои шелковистые мантии эти драгоценные слезы ночи, и в таинственных морских недрах обретают плоть жемчужины, эти дочери небесной влаги и луны. Видел ли ты когда-нибудь при лунном свете жемчуг, лежащий на черном сукне? Так посмотри на него, когда луна будет на своем пятнадцатом дне, и ты увидишь нечто незабываемое…

Старик говорит, как во сне, его слова похожи на заклинания, и передо мной, словно по волшебству, открываются синие бездны моря с фантастическими сооружениями из кораллов и причудливыми растениями.

— Когда жемчужины выходят из моря, — продолжает он, — пропитанные соленой водой, придающей их блеску зеленый оттенок, они очищаются в небесной влаге, дочерьми коей являются.

Шушана говорил мне об этой особенности, которую надо учитывать, ибо только что выловленная жемчужина, кажущаяся белой, через несколько месяцев может покраснеть. Если же она поначалу слегка зеленовата, то станет совсем белой. Впрочем, чтобы она очистилась, нужно лишь время, а дистиллированная вода — это из области преданий.

Но как прекрасна эта легенда, которая, по-моему, родилась в Индии, ибо все индийские купцы хранят свои жемчужины в дождевой воде.

— Поскольку ты собираешься заняться добычей жемчуга, не забывай о том, что я тебе сказал, и всегда отправляйся туда, где в полнолуние шли проливные дожди.

Старик говорит правду, больше всего жемчужин ловят в дождливые годы. Но причина этого явления не имеет ничего общего с поэтической легендой о лунных жемчужинах, оно объясняется изобилием разновидности ската, который предпочитает илистые воды. Вместе с экскрементами этой рыбой выделяется микроскопический паразит, своего рода чесоточный клещ, он прикрепляется к плоти устрицы и проникает внутрь нее, увлекая за собой кусочек эпителия, выделяющего перламутр, что способствует образованию цисты — жемчужины.

Ткани устрицы обычно быстро отторгают чужеродное тело, и требуется совпадение многих факторов, чтобы жемчужина оставалась внутри моллюска столько времени, сколько необходимо для ее роста, поэтому большие жемчужины попадаются редко.

Иногда на песчаном дне рядом с большими садафами находят отторгнутые жемчужины. Они очень быстро покрываются блеклой пленкой, из-за чего их легко спутать с гравием, в толще которого они исчезают через несколько дней. К человеку, которому посчастливилось стать обладателем столь редкой находки, относятся как к фетишу: его присутствие на борту судна должно принести всем удачу.

Японцы научились выращивать жемчуг, это так называемый японский искусственный жемчуг. Они поступают следующим образом: в плоть устрицы внедряют кусочек внешней слизистой оболочки, заключающий в себе перламутровую бусинку. Если чужеродное тело приживается, то бусинка начинает покрываться тонкими слоями перламутра, и образуется жемчужина. Это исключительно тонкая операция, секрет успеха которой заключается в употреблении инструментов из нержавеющего металла, серебра или мельхиора. При использовании железных скальпелей моллюски, подвергшиеся операции, гибнут.

Старый Саид произвел на меня большое впечатление своими легендами о жемчуге, и я покидаю его не без сожаления.

Я возвращаюсь в сопровождении раба, который ведет козла, подаренного мне шейхом вместе с огромным арбузом из его сада.

Итак, теперь я владею жемчужинами, а денег у меня осталось всего каких-нибудь десять фунтов стерлингов.

Пока я отсутствовал, суданцы уплыли на своих хури; они вернутся сегодня вечером.

Я провожу день на борту судна, устроившись под навесом из парусины, и изучаю свои жемчужины. Я овладеваю секретами ремесла.

Вечером подплывают хури с бильбилем, несколькими садафами и рыбой, попавшейся суданцам на гарпун во время их подводных вылазок.

Куча бильбиля, обладающего ничтожной ценностью, — таков улов четырех мужчин за день. В этой куче, наверное, тысяча раковин. Что касается садафов, то их толстый перламутр стоит достаточно, чтобы оплатить работу ловцов, однако жемчужниц совсем немного — около двадцати — и все вместе они весят примерно 10 килограммов.

В этих больших двустворчатых раковинах жемчужины попадаются лишь в виде исключения, но зато они очень белые и, как правило, большого размера.

Обе половинки связки, прилегающей к раковинам, отделяют и накалывают на стебелек пальмового листа. Они напоминают ломтики банана, и после того как их высушат, эти связки пригодны для употребления в пищу, если больше не осталось других продуктов.

«Фатиха» прочитана, и Раскалла приступает к вскрытию бильбиля. Механическим жестом он раздавливает моллюсков пальцами и затем бросает их за борт. А вот и первые жемчужины, правда, они мелкие, но вселяют в нас надежду.

Из тысячи устриц мы извлекаем пять маленьких сферических жемчужин величиной с булавочную головку и около двадцати неправильной формы; все они весят не более одного грамма и стоят не больше пятнадцати-двадцати франков. Что ж, надо набраться терпения, как в карточной игре.

Джебер, самый старший и самый опытный из моряков, предлагает отправиться к восточной части банки, иначе говоря, к самым отдаленным островам, и я выбираю по карте Хармиль, находящийся примерно в 50 милях отсюда, в качестве базы для наших операций.

Надо плыть днем, чтобы правильно определять маршрут в этом лабиринте отмелей и подступающих к самой поверхности воды рифов. Мы подолгу движемся с помощью багра, иногда пробираясь между скал, так близко расположенных друг к другу, что до бортов судна остается меньше одного метра.

Пейзаж из мадрепоров сказочен. Некоторые рифы напоминают вершины леса: огромные кораллы поднимаются с глубины пяти-шести метров, покоясь на одном-единственном коротком и крепком стебле, выше они разветвляются и создают широкие плоские поверхности, ажурные, как кружева, состоящие из переплетения почек, где обитают колонии полипов. Эти нагромождения образуют своды, и в больших темно-голубых дырах резвятся стайки рыб с длинными плавниками, похожие на райских птиц.

Иногда, прорвав это известковое кружево, багор неожиданно проваливается вниз, и человек, налегавший на него, теряет равновесие и плюхается в воду к немалой радости своих товарищей. Впрочем, скоро настает и их черед. Моряки сопровождают песней эти манипуляции с багром, которые совершают иногда по многу часов подряд, толкая судно вперед над этим многоцветным хаосом.

Человек, сидящий на верху мачты, высматривает вдали проходы, по которым следует плыть, чтобы не оказаться в тупике. Затем море вновь становится синим, и мы опять поднимаем парус.

Вода здесь кристально чистая, и нет никакого волнения. Но, похоже, эта чистота не идет на пользу жемчужинам. Богатое жемчугом дно омывается водой неопределенного темноватого оттенка с красными отблесками. Она утратила там свою прозрачность из-за наличия большого количества планктона, тем не менее дно можно разглядеть и на глубине десять метров.