Приключения великого герцога мекленбургского Иоганна I I I.
Шрифт:
Литвины и казаки потянулись за стариком в лес один за другим. Мы несколько замешкавшись отстали. В деревеньке впрочем, оставалось с полсотни казаков, но они не обращали на нас ни малейшего внимания.
– Это чья деревня?
– Спросил я старуху подслеповатыми глазами глядевшую туда куда повел ее муж солдат Березовского.
– Господ Шерстовых, господин, - отозвалась она кланяясь.
Фамилия их помещиков мне ничего не сказала, и я промолчал, потом почему-то спросил еще:
– А мужика твоего как зовут?
– Ивашкой, милостивец.
– А прозвище есть?
– Есть, благодетель, как не быть, Сусаниными мы спокон-веку зовемся.
Какое-то время я потрясенно молчал, потом обернувшись к Казимиру сказал:
– Что-то я ехать раздумал с Березовским.
– А что так?
– Ох, парень, он богатства хочет, а фамилия
Сам я тем временем напряженно пытался вспомнить что-нибудь о нашем национальном герое. Вроде как тот жил, где то под Костромой, а мы сейчас где? Ох, говорила мне мама "учи географию"! А еще случился его подвиг вроде как зимой, и когда Михаила уже царем выбрали. С другой стороны дело давнее и бог его знает, как историки могли переврать. Или и вовсе у Сусанина этот бизнес, в смысле поляков в болота заводить, был на поток поставлен, а в тот раз просто не повезло, смыться не успел. Проверять же что-то не хочется!
– Милостивец, а вы нас грабить не будете?
– спросила меня старуха.
– Мы-то не будем, старая, а вот за казаков не поручусь, так что вы бы тикали отсюда с чадами вашими пока не поздно. А то ведь они и грабить и жилы тянуть мастера, прости господи.
– Охти мне! А как же детушки малые, внучата!
– запричитала было старуха.
– Да цыц ты карга старая!
– вызверился я на нее, - много внучат-то?
– Шесть душ...
– Не вой ведьма, где они, рядом? Мы сейчас к лесу шагом, а они пусть за конями нашими хоронятся, авось душегубы и не заметят.
Шестеро белоголовых пострелят мал мала меньше обоего пола одетые в домотканые рубахи, прячась за нами, двинулись в сторону леса. Казимир, по всей видимости, обалдел от моего решения, однако помалкивал и зорко следил за отвлекшимися казаками. А возможно он уже привык к моей ненормальности.
Отведя детей в заросли, мы остановились в нерешительности, что делать дальше. Бросить их уже было нельзя, совесть не позволяла. Увезти подальше тоже было вряд ли возможно, сами они по малолетству на лошади не удержатся, а к себе в седло сразу троих не возьмешь. Так и не решив, что делать мы услышали какой-то шум в деревне. Наверное, казаки начали потеху, подумалось нам, надо было что-то решать, но в этот момент одна девочка постарше глядя на меня совершенно бездонными синими глазами спросила:
– Дяденьки, а вы нас не убьете?
– Тьфу, ты, пропасть, и как язык-то у тебя такое повернулся сказать...
– чуть не за матерился я от детской непосредственности.
– Там что-то не так, - настороженно проговорил Казимир прислушиваясь к звукам доносящимся из деревни.
Действительно, доносившийся лязг был явно сабельным. В деревне явно шел бой, только вот кто с кем? Хотя одна сторона понятна, казаки, а вот другая... осторожно выглянув, мы увидели что запорожцев со всех сторон атакуют какие-то вооруженные люди. Причем одни были в довольно добротных доспехах и с саблями и копьями, другие же в простых рубахах и с дубьем, но все довольно ловко нападали на казаков стаскивая или сбивая их с лошадей и убивая. Те, впрочем, легкой добычей не были и на земле валялось довольно много трупов как с одной так и с другой стороны. Однако неожиданное нападение принесло свои плоды, и воровские казаки кинулись в разные стороны. Несколько бросилось по направлению к нам. Мы с Казимиром переглянулись и, цыкнув на детей, чтобы попрятались, бросились им на встречу. Те не ожидали такого подвоха и, напоровшись на мою шпагу и саблю литвина один за другим полегли.
Между тем бой в деревне закончился, и неведомые воины обратили внимание и на нас.
– Эй, выходите, крикнул нам один из них одетый в бойдану и шлем называемый мисюркой.
– А нам и тут не дует, - тут же откликнулся я.
– Стрелами посечем, - посулил он нам в ответ.
– Дурак что ли? Детей побьете.
Тут откуда не возьмись, выскочила давешняя бабка и коршуном накинулась на ведущего переговоры воина.
– Ополоумел Сеньша! Ишь чего выдумал, стрелами! А как и вправду детей посечете ироды?
Тут другой из воинов с окладистой бородой торчавшей из под личины шлема вступил в разговор.
– А ты Никитична, какого рожна детей не схоронила как велено? Вот ужо получишь!
– Охти мне Онфимушка, да не успела, уж больно эти разбойники борзо появились, вот ей-ей если бы не эти немцы побили бы супостаты детишек.
– Эй, вы, не бойтесь, выходите,
не тронем.– А чего нам бояться, вы там еще полайтесь, пожалуй, а мы и поедем своей дорогой.
– Э, нет, боярин, тут болота кругом, места гиблые, так просто не выберешься. Да выходите не бойтесь, за то что детишек помогли уберечь, земной поклон вам.
Переглянувшись, мы с Казимиром вышли, дети побежали впереди нас и только девочка спросившая не убьём ли мы их шла подле, держа меня за руку.
– Эва, диво какое, - удивленно протянул тот кого называли Онфимом, - сколько лет живу, а такого не видывал. Немец и литвин детей спасли от душегубства.
– Что же тут дивного, - возразил ему я, - в том, что люди пусть и чужие для вас себя как люди ведут, а не как звери дикие?
– Э, мил человек, сейчас такие времена лихие, что и свои себя хуже зверей ведут!
– "Бывали хуже времена, да не было подлей", - процитировал я слова будущего классика.
– Как ты сказал немец? Твоя, правда, не было подлее времен.
– А это что дымит?
– обратил внимание на столб дыма за болотом ничего не упускающий Казимир.
– Вот беда-то!
– скрипнул зубами Онфим, добрались-таки супостаты до усадьбы.
– Эй, воинство, на конь! Вы с нами?
– Теперь видать да.
В окружающих болотах местные для своего удобства построили гати. Неприметные чужому глазу и хорошо известные местным они делали доступными самые отдаленные участки. По одной из таких гатей и доскакали мы до спрятанной в болотах боярской усадьбы. Как выяснилось позднее Иван Сусанин, то ли тот же самый, то ли полный тезка будущего спасителя Романовых, завел, как и предполагалось людей Березовского в трясину, а сам ускользнул одному ему ведомыми тропами. Литвины, полагая, что семья проводника будет достаточной гарантией лояльности, крупно просчитались. Но будучи людьми бывалыми сгинули далеко не все. Части удалось выбраться и как на грех попасть на спрятанную в болоте усадьбу. Небольшое количество защитников там было и какое-то время они держались, но пока подоспела подмога, литвины почти всех уничтожили. Когда воины Онфима с гиканьем ворвались в усадьбу, бой уже почти кончился. Немногих остававшихся врагов изрубили, остальные снова бежали в болота.
Кругом слышался плачь, стоны раненых, многие обитатели усадьбы оказывается успели попрятаться, а теперь вылезали из своих убежищ. Некоторые поглядывали на нас с Казимиром недоброжелательно, но большинство просто устало скользили глазами и шли дальше к своему горю. В основном пострадали защищавшиеся с оружием в руках, но были и другие жертвы. Неожиданно из терема выскочила какая-то растрёпанная девица и бросилась к небольшому открытому водоему рядом с усадьбой, можно сказать пруду. К моему удивлению никто не попытался остановить бедную девушку, лишь проводив ее глазами. Она же пробежав по дощатым мосткам с размаха бросилась в воду.
– Боярышню ссильничали ироды, топиться побежала, - прошелестело между людей, но снова никто не сделал ни шагу.
– Э-э-э, вы что творите, мать вашу?
– закричал я и тронул каблуками бока своей лошади. Простучав копытами по настилу, где только что бежала боярышня, я прямо с седла бросился в воду. Мутная вода с жадным хлюпаньем приняла меня и сразу захлопнула свою жадную пасть. Неведомо как я нащупал в воде девушку и отчаянным рывком рванулся вверх. Достигнув поверхности попытался вдохнуть, но жадное болото маскирующееся под обычный пруд не хотело отпускать свою добычу. Мне казалось что уже конец, как вдруг я почувствовал чью-то помощь. Это Казимир обвязавшийся найденными здесь же вожжами кинулся мне на помощь. Я тащил утопленницу, Казимир меня, а его в свою очередь воины Онфима. Выбравшись на берег, я бросился к девушке. Увы, она уже не дышала. Часть окружавших нас смотрели на происходящее с какой-то тупой апатией и даже немного брезгливо, другие наоборот кинулись помочь, но убедившись, что девушка не дышит, отстали. Однако я не собирался сдаваться. Припомнив занятия по охране труда, которые когда-то посещал, я, перекинув девушку через колено, выгнал воду из ее легких. Потом положив на спину, стал делать искусственное дыхание. Эти мои действия уже привлекли какое-то внимание и люди стали собираться вокруг. Я же не обращая на них внимания, продолжал попытки реанимировать боярышню. Казалось все уже кончено, когда девушка, на которую все махнули рукой будто бы поперхнулась и, выплюнув изо рта остатки воды, задышала. Я обессилено опустился рядом с ней и, прижимая ее к себе, гладил по голове приговаривая: - "Ну, все, все".