Приключения вертихвостки

Конечно, все эти проспекты были обыкновенным рекламным хламом, но какой же турист-путешественник без рекламы! Ведь там все, собравшиеся улизнуть из дома, черпают для себя первичную ценнейшую информацию. И вычерпав ее до дна, безжалостно выбрасывают красочные проспекты в ближайший мусорник. Иначе нельзя. Иначе эти проспекты грозят заполнить собой все ваше жизненное пространство. Но предвкушение путешествия и непростая проблема выбора заставляет каждого из нас мириться с временным соседством целых ворохов красиво раскрашенных глянцевых бумажек — журналов с бесконечным списком стран, отелей, курортов и пляжей.

И вот теперь, определившись, я тщательно подготовилась к путешествию. Я купила три пары удобных сандалий. Два халата-«сафари», шорты шести видов, юбку-брюки из немнущегося тонкого трикотажа, две бейсболки с прикольными пряжками в виде дибиловатых Симпсонов — пусть Непал повеселится! — и кучу разнофасонных маек на все случаи жизни.

Судя по рекламным проспектам, место, куда я собралась ехать, было страной небогатой. Чем-то оно мне напоминало мои «Карасики» до того, как в них поселилась я. Может, это и было основной причиной, по которой я выбрала Непал. А еще там вроде бы жил какой-то далай-лама. Я решила совместить приятное с полезным. Я вычитала, что далай-лама — самый главный духовный наставник всех людей, и те, кто поймет, о чем он говорит, проникнутся вселенской мудростью. Я не помню точно, как это все было описано в проспекте, но общий смысл был именно таким. Окончательно утвердившись в своем выборе, я теперь считала дни, оставшиеся до моего путешествия за мудростью.

Наконец настал вечер дня, после которого уже никакие временные рамки не отделяли меня от заветного путешествия. Мы все собрались на крыльце. Чтобы попить чаю, чтобы поговорить о хорошем. И просто чтобы побыть всем вместе перед долгой разлукой.

Фёкла жалась ко мне, все время стараясь чем-то угодить. Она была молчалива и задумчива.

— Знаешь, Фёкла, если я действительно найду в Непале мудрость, то следующий, кого я туда отправлю, будешь ты!

Взрыв громкого хохота, в котором потонул конец моей фразы, был для меня как пение горних ангелов. Я смотрела на моих друзей и улыбалась во весь рот. Как же мне повезло в этой жизни! Вот они все здесь, мои милые, мои родные! Ника приехал проводить меня. А Палыч позвонил мне поздним вечером, чтобы пожелать счастливого пути. Даже Егорка приволок мне свою новую картинку под названием «Мудрость». Там был изображен страшный старикан с длинной седой бородой.

— Это далай-лама, — важно объявил Егорка, — я в Интернете посмотрел.

Я повесила картинку в кухне. Пусть висит. Это же он от души рисовал.

— Послушай, а кто тебя в аэропорт отвезет? — неожиданно посреди веселого вечера спросил меня Олег.

— Да никто! — беспечно объявила я. — Я хочу, чтобы мое путешествие началось прямо от порога моего дома. Ты же сам говорил, что мудрость начинается с уединения. Вот я и уединюсь в такси. И оно меня быстренько домчит до моего самолета.

Олег заволновался.

— Мудрость мудростью, но безопасность еще пока никто не отменял.

Я удивленно воззрилась на него.

— Какая безопасность? Ты с ума сошел! Кому я нужна, — я веселилась от души. Но Олег все же не унимался.

— Вон, пусть тебя Ника отвезет.

Но я разошлась не на шутку.

— Еще чего! Я уже взрослая девочка. И сама буду решать, кто меня повезет.

В моем голосе неожиданно появились признаки той самой болезни, которая в просторечье зовется «барством» или еще проще — «глупостью». Но меня «понесло».

— И не думай даже! Я спокойно доеду на такси. И точка. — Олег насупился, но больше меня не донимал.

Мы посидели еще около часа и потом все пошли спать. Завтра у меня был большой день. Я должна была встретиться с Непалом. Страной, в которой, по слухам из рекламных проспектов, было полным полно мудрости.

Глава 16

Такси подъехало к моему крыльцу минута в минуту. Шофер был крупным круглым дядькой, серьезным и неразговорчивым. Он также был оснащен длинными рыжеватыми, отвислыми, как у украинского парубка, усами и ядовито-канареечной панамкой, из-под которой выбивались наружу длинные рыжие космы. Панамка все время съезжала на его большие солнечные очки, и это было похоже на номер циркового клоуна, который я однажды видела вместе с Сашком. Но там клоун проделывал это с панамкой как-то неловко, а тут все было очень естественно, и от этого выглядело еще забавней.

«Какой смешной человек, — подумала я, — наверное, день будет удачным, раз он начинается так весело».

Шофер молча погрузил мои чемоданы в машину, и, весело помахав друзьям на прощание рукой, я отправилась в путешествие. Последнее, что я запомнила, это была длинная серая лента дорожного ограждения, которая летела вдоль борта машины и убаюкивала почище нянькиной колыбельной. Машина вдруг остановилась, и я проснулась.

— Прошу прощения, мадам, что-то с мотором, я сейчас быстренько посмотрю, и мы продолжим поездку, — шофер говорил мне это спокойно и доброжелательно, причем, он, оказывается, слегка картавил. Я улыбнулась, снова прикрыла глаза и провалилась в сон.

Я лежала на грубо оструганной деревянной лавке. Руки у меня болели от того, что были как-то неестественно вывернуты. Особенно сильно болели запястья. Я медленно приходила в себя, и когда сознание вернулось ко мне вполне достаточно, чтобы я что-то начала понимать, я сообразила, что руки мои связаны, поэтому и болели такой режущей и тянущей болью. Я попыталась пошевелиться, но легче мне не стало. Скорее, наоборот. Я была как пьяная. Я открыла глаза, и потолок медленно проплыл передо мной куда-то в сторону. Я закрыла глаза и подождала несколько секунд. Но снова открыть глаза меня заставило совершенно неожиданное обстоятельство.

— Ага, очнулась, сучка деревенская?

Голос был странно знакомым, но мой затуманенный разум пока плохо мне подчинялся и вычленял из действительности только факты по своему усмотрению. «Почему деревенская, — вяло подумала я. — Я же уже тысячу лет в городе живу». Я снова пошевелилась, потому что мое тело основательно затекло. Глаза наконец обрели способность видеть, и я решила этим воспользоваться. Переведя взгляд на источник голоса, я протрезвела моментально. Около деревянного, покрытого простой холщовой скатертью стола сидела Она. Собственной персоной. Мамаша Эмика! Я быстро закрыла глаза, в надежде, что это галлюцинация. Но когда я снова открыла их, ничего не изменилось. Она сидела, закинув ногу на ногу, и курила тонкую сигарету. Взгляд ее был насмешлив.

— Очнулась? — повторила она свой вопрос. Я промолчала. Да и говорить мне было нечем — мой рот был заклеен то ли пластырем, то ли скотчем. — Наконец-то мы можем поговорить без свидетелей, — она явно наслаждалась своим превосходством.

Я, пытаясь загрузить свой мозг какой-нибудь более приятной информацией, чем то, что я сейчас обнаружила рядом с собой, решила, что мне не мешало бы рассмотреть место, где я сейчас нахожусь. С первого взгляда было похоже на лесную сторожку, домик лесничего или что-то в этом роде. Стены сплошь деревянные, кое-где даже не оструганные, пахло хвоей, мебель грубо сколоченная, но добротная. В комнате чисто и уютно. Точно, домик лесника! А куда же еще можно привести дурочку, вроде меня, беспечно решившую, что огромные деньги — это пустячок, никому на свете не интересный. И вот в таких домиках можно жить целыми неделями тем, кто арендовал их для охоты в лесу или все равно для чего еще. Никто не придет сюда, чтобы поинтересоваться, что тут происходит.

Все эти мысли неторопливо плыли по моей голове, нисколько не улучшая моего настроения. Они просто плыли и плыли, видимо, не закончилось еще действие той усыпляющей субстанции, которая и позволила меня сюда затащить. Может быть, газ, а может, аэрозоль. В моей памяти всплыло доброжелательное лицо водителя и его спокойный голос: «Не беспокойтесь. Мы скоро поедем». И потом — пустота. «Господи! Ну какая же я идиотка, — запоздалый здравый смысл проснулся где-то в глубине моего подсознания. — Олег же предупреждал!» Что было себя ругать? Я имела то, что имела. Вернее, это оно имело меня.