Прикосновение к будущему
Шрифт:
Сейчас мне нужно будет сделать еще один звонок. Я задумчиво верчу в руках письмо, которое мне передал знакомый. Ни на одно письмо я лично не ответил. На все письма я отвечаю книгами. И сейчас я мог бы позвонить пару раз и объяснить ситуацию, предоставить человеку возможность разобраться, а дальше его воля. Но уж больно хорошо написано письмо. Те чувства, которые описывает в нем женщина, испытала каждая мать, видя, как болеет ее ребенок.
Я подумал, что можно сделать следующее: ничего не говорить матери о реальностях моей диагностики. Давать ей только те советы, которые может получить любой читатель, прочтя четвертую книгу. И только потом дать информацию, касающуюся конкретного ребенка. Письмо настолько показательно, что я решил полностью привести его на страницах книги. Вот оно.
Здравствуйте, уважаемый Сергей Николаевич.
Меня зовут Тарасова Вера Петровна. Совершенно случайно мне представилась возможность передать Вам это письмо, и появилась какая-то надежда на помощь или хотя бы совет.
Дело в том, что с мая 1995
Диагнозы ставились самые разные: от джексоновских (эпилептиморфозных) припадков на чем, в принципе, остановилась официальная медицина, до глистной инвазии. Дело в том, что в мае 1995 г., когда у Наташи спазм (или припадок) случился впервые, это произошло на улице, без предшествующих стрессов, головных болей и др. Это было обычное утро. Мы шли за покупками, и вдруг… она успела только вскрикнуть: "Ма…", руки вытянулись, глазные яблоки закатились (нистагм), на ногах еле-еле стояла (тогда еще она не падала). Длилось все это не более двадцати секунд. Сознание она не теряла. По ее словам, в этот момент мой голос был далеко-далеко. И при открытых глазах темнота.
Сначала это было примерно один раз в месяц, затем два раза в месяц. Где-то с сентября прошлого года один-два раза в неделю, что заставило обратиться к невропатологу из психоневрологического диспансера. Тогда же сделали первые электроэнцефалограммы, которые показали эпиактивность в височных областях. Короче говоря, приступы повторялись один-три раза в неделю, это тянулось до февраля, лекарства не помогали, мы обратились за консультацией к нейрохирургу, он добавил ко всему арахноидит и назначил курс рассасывающей терапии, рассчитанный на две недели. После первой недели (по 5–6 уколов в день) пошло сильное ухудшение приступы повторялись 40–50 раз в сутки (причем, ночью тоже, во сне открываются глаза, она несколько секунд не дышит, а потом резкие, спазматические движения руками и ногами, губами). Это ужас. После компьютерного томографа стало ясно, что опухолей в головном мозге нет, слегка повышено внутричерепное давление, расширен третий желудочек головного мозга. Врач-нейрохирург от нас отказался. Я легла с Наташей в больницу 11 марта на обследование. Заведующий отделением, лечащий врач, главный врач областной больницы, лучший терапевт города Николай Борисович Резников никто не смог диагностировать что-либо. Похоже на джексоновские припадки, но не на классический вариант. Но я сама в самом начале видела, что это не похоже на эпилепсию. Я по образованию биолог-химик, интересуюсь, литературу читаю. Да, я не врач, но это нельзя назвать припадком, это какой-то спазм или сосуда головного мозга, или нарушение прохождения импульса в спинном мозге (грудной отдел). В общем, «забили» мою Наташу реланиумом, количество приступов с 50 в день уменьшилось до двух-трех. Но главное-то состоит в том, что диагноз так и не установлен после обследования, и я кинулась к «бабкам», тем более, что так посоветовали сделать врачи в областной больнице. Бабки катали яйца, воск, делали переросты никакого результата. Стали появляться подробности (одна из них гадает на картах), что по моей линии родственники цыгане (у меня действительно дедушка был серб), и вообще, по женской линии я и моя дочь "несем крест сатаны", из-за того, что в роду были колдуны. В общем мрак. И Вы знаете, в это время я уже читала Ваши книги. Я человек верующий, и наверное, Бог привел меня в Центр нетрадиционной медицины. В конце мая 1996 г. там провели диагностику и сказали, что у Наташи нарушен венозный отток, повышено внутричерепное давление, что у нее арахноидит, и сказали, что при помощи мануального терапевта берутся поставить все на место, а в это время у Наташи по 20–30 раз в день спазмы (опять ухудшение), и я собиралась лечь в больницу. Мы походили на лечение одну-две недели, и у Наташи все прошло. Но тут опять неточность. Дело в том, что моя знакомая, которая долгое время жила в Хабаровске, знала там двух ребят-экстрасенсов Лию и Сергея, являющихся приверженцами Вашего метода, и, имея необходимость ехать в Хабаровск в командировку, согласилась передать им Наташину фотографию и мою с мужем и дочерью (которые и посылаю, на всякий случай, Вам). Эти люди в то же время, когда моей дочери стало легче, работали с ней. В общем один месяц счастья. Я благодарила Бога за то, что моя доченька здорова, но она все-таки еще продолжала посещать энерготерапевта в Центре. Ребенок стал гулять (до этого я просто физически и морально не могла ее выводить гулять с детьми, чтобы не травмировать Наташу). Мы выходили поздно вечером, когда никого нет во дворе. А здесь месяц ребенок гуляет на улице (под присмотром, правда), но с детками. И вдруг, в конце июля, опять ухудшение. Сначала я заметила, что появились ночные, а затем пошли и дневные спазмы по 15–20 раз в день. Я в Центр, подключили врача, мануального терапевта, снова каждый день сеанс мануальной терапии, сеанс у биоэнергетика-терапевта и т. д. И так по сей день. Вы же понимаете, это не даром делается.
Люди они очень хорошие, чуткие. Врач-биоэнерготерапевт тоже считает, что это не эпилепсия, но точнее ничего
не говорит. Моя знакомая привезла 5 видеокассет Ваших выступлений в Сургуте, Тюмени, Москве. Я просмотрела их. Так как я приняла для себя Ваши книги, я абсолютно согласна с Вашей методикой, хотя мне многое непонятно. И как утопающий за соломинку, я ухватилась за возможность передать Вам письмо. Я работаю над собой, ведь я и мой муж далеко не ангелы. Я прошу прощения за все-все. Но Наташе не становится легче. Пока. Я понимаю, что на расстоянии я и моя дочь, может, не самый трудный случай, но поверьте, мне больше не к кому обратиться. Я в курсе Вашей методики (я повторяюсь), но поменять свой характер дело не одного дня. А ребенок мучается. Что же делать? Ответьте, будьте добры. Я бы приехала к Вам, но материально "не потяну" даже на билеты, не говоря уже о проживании. Быть может, можно что-то на расстоянии. Спасибо Вам заранее. Большое спасибо.Я очень надеюсь на Вашу помощь, Сергей Николаевич.
Я держу в руках это письмо, для того чтобы позвонить в очередной раз. Три звонка за эти десять дней я уже сделал. Я расскажу, как все происходило. Начнем с диагностики девочки.
Как только я начал диагностировать девочку, я сразу увидел на тонком плане судьбу ее сына, которая сжимала ее своими крыльями. Вообще, на тонком плане это интересно выглядит.
Какое-то неведомое существо крыльями плотно охватывает фигурку девочки, а клювом плотно держит ее за голову. И рядом к ней прижимается будущий сын этой девочки. И он как бы покоится в колыбели. Но в этой колыбели хоронят. Я перевожу информацию на обычный человеческий язык.
В двух прошлых жизнях девочка была невероятно обидчива, ревнива и принципиальна. И сейчас ее душа в огромной степени зацеплена за отношения, идеалы и желания. Классическая связка ревности. И в прошлых жизнях ей давали возможность почувствовать вторичность этих ценностей по сравнению с любовью. И там были и ссоры, и измены, и обиды, и несправедливости. Она не понимала, что все это драгоценное лекарство для ее души и души сына. Она защищала не любовь, а свои принципы, идеалы, свое достоинство. И в обеих жизнях все это оканчивалось трагически. Она постоянно осуждала и презирала мужа, особенно во время беременности, и ее сын умирал после рождения и во время беременности в последней жизни. Она потом за это расплачивалась болезнью и смертью.
В этой жизни шансов пройти испытание у девочки не было.
Значит, нужно отнять или уменьшить то, из-за чего она убивала любовь, а это сознание, с его идеалами, надеждами, принципами и нравственностью. Угнетение сознания может пойти через шизофрению, эпилепсию, снижение способностей. Блокировка может пойти через унижение идеалов. И поскольку наша внешность связана с нашим устремлением к идеалу, то это может быть изуродованное с детства лицо, потеря глаза или зрения вообще, шрам на лице, родимое пятно и т. д.
В данном случае судьба ее сына дает ей периодическое угасание сознания. Если девочка внутренне пойдет правильным путем и не будет цепляться за периодически гаснущее сознание, почувствует вторичность человеческих ценностей, обратится к любви и к Богу, то тогда в период полового созревания, с десяти до четырнадцати лет, она пройдет испытание и сумеет удержать любовь, когда предстоящие ей ситуации произойдут с ней на тонком плане. Мы будущие испытания проходим задолго до того, как они случатся на физическом плане. И насколько правильно воспитаны наши чувства, настолько мы, даже не подозревая об этом, на тонком плане, подсознательно, преодолеваем испытания. И от нас отходят несчастья и болезни. Но если человек не понимает, для чего ему дана жизнь, и не хочет спасать любовь, когда ему даны испытания, тогда постепенно у него отбирают все. Ибо тогда непременным условием очищения души являются непрестанные муки.
Я помню, как ко мне приехал один мужчина, который просил только одного: объяснить, почему умерла его дочь? Все было безоблачно и прекрасно. Была любовь, и было желание выйти замуж. И вдруг появились дикие страхи: "Мама, кричала она, я умираю, я чувствую, что я скоро умру. Мама, я хочу жить".
Неожиданные крики ночью: "Мама, папа, ко мне пришла моя смерть и посыпала пеплом мое одеяло". Родители вскакивали, включали свет и видели на одеяле пепел. Они испытывали состояние шока. И несколько месяцев ужасных страданий. Затем вроде бы стало полегче. Дочь становится счастливее, начинает улыбаться, а потом выбрасывается из окна и разбивается. А на тонком плане я вижу одну и ту же историю, которая стара как мир. По прошлым жизням девушка накопила огромную подсознательную агрессию к мужу и к своему сыну. Когда она влюбилась, душа сына подошла к ней. Внутренняя ненависть всколыхнулась и начала работать самопроизвольно. Программа начала убивать сына еще до его зачатия. И дубль сына делал безуспешные попытки спасти их обоих. Отсюда и материализованный пепел, и кошмарные видения, и ее муки. Девушка не смогла найти правильную дорогу. И родители не могли ей помочь в этом. Дубль закрыл душу сына от агрессии.
Программа развернулась и превратилась в самоуничтожение.
Подсознательно девушка чувствовала, что с каждым часом проведенной жизни она все сильнее пытается убить своего сына.
Самоубийство остановило эту ненависть.
Внутренне эти две истории почти идентичны, а снаружи каждая имеет свою боль и свою трагедию. Но о том, что девочка не могла пройти испытания в прошлой жизни, о том, что она презирала мужа во время беременности, о том, что умирал ее ребенок, я решил матери, написавшей письмо, пока не говорить.