Прикосновение любви

– Так ты это сделал для себя? Ты пытаешься заставить меня в это поверить?

– Я благоразумный парень, Лейни, но не святой. Было время, когда твоя слепота и мне казалась выигрышным рекламным ходом. В самом начале нашего знакомства.

Конечно, Элиот думал о ее болезни. Но не предложил эту идею. И в этом большая разница.

– Что остановило тебя?

– Я узнал тебя ближе.

Ее сердце бешено забилось.

– Мне не нужен защитник. Я бы и сама сказала, куда они могут засунуть свою идею.

Смех Элиота словно окатил ее теплой волной. Давно она его не слышала.

– Я знаю. Но я не хотел идти по головам, Лейни.

– Спасибо, – тихо сказала она. – По какой бы причине ты это ни сделал, тебе пришлось многое потерять.

– Но и многое выиграть. – Он вновь взял ее руки в свои. – Лейни, мне потребовалось время, но я понял. Я понял, что тебе не нужно было гнаться за каждой новой возможностью что-то доказать миру. Ты сама по себе невероятная женщина. Ты была права. Я связывал потенциал с достижениями. Вещами. Ценностями. Я не знал, что самый большой потенциал – это люди. – Он вздохнул. – И ты самый глубокий и чуткий человек из всех, кого я встречал, Хелена Морган.

Лейни сглотнула, не зная, что нужно говорить в таких случаях.

– Мне потребовалось несколько недель вдали от тебя, что понять это. И множество разговоров с твоим братом, который тебя боготворит, между прочим. Это я зарывал свой потенциал. Ради денег и статуса. Пренебрегал отношениями, скакал из страны в страну, нигде не задерживаясь надолго. Но рядом с тобой я уже через несколько минут начинаю чувствовать себя неадекватным.

– Тебя сложно таким назвать.

Он явно был смущен:

– Я не могу назвать себя счастливым. Как ты. Я пуст, как и моя жизнь. Я богат и много видел, но я не просыпаюсь каждое утро с… улыбкой.

– Такое ощущение, что ты вообще не знаешь, что такое счастье.

– Моя мать выбрала простую жизнь, пойдя наперекор давлению родителей и тренеров. Она была счастлива, – действительно счастлива – и эта жизнь ее исцеляла. Но не меня. Я с детства был амбициозным гордецом, и отсутствие поддержки с ее стороны по-настоящему мучило меня. У меня в жизни ничего не было, и к тому же я был полностью разочарован. Абсолютно пуст. Все эти путешествия, все эти накопления лишь пытались компенсировать внутреннюю пустоту.

– Я была зла на тебя, поэтому сказала, что ты пуст.

– Ты оказалась права. – Элиот развернул ее к себе лицом. – Я – единственный слепец здесь. Я слонялся в темноте годами, в этом замкнутом кругу эмоций, избегая настоящих отношений, избегая отдавать себя чему-то. И потом я встретил тебя, ты показала мне весь мир, который я упускал. – Их пальцы переплелись. – Но я не удержал тебя. Ты была моим проводником, а я тебя упустил.

Все внутри ее сжалось от боли.

– Весь мир? – хрипло спросила она.

– Я просто хотел вернуть тебе долг, Лейни. Забирая тебя с фермы, я пытался подарить тебе свой мир.

– Я думала, ты просто жалеешь меня.

– Знаю.

– Боялась, что отсутствие амбиций во мне оттолкнуло тебя.

Он крепче сжал ее руки:

– Мне так жаль, что я заставил тебя так думать.

– Ты заставил меня чувствовать себя неполноценной. Я никогда в жизни раньше этого не ощущала.

Наступившее молчание было ужасным. Но Лейни почувствовала облегчение оттого, что он осознал свое заблуждение. Значит, он на самом деле узнал ее, пусть немного.

Элиот осторожно прикоснулся лбом к ее щеке, и этот жест сказал больше, чем любые слова.

– Я не имею ничего против новых вещей, – промурлыкала Лейни в тишине. – Или мест. Я просто не хочу, чтобы другие люди ждали от меня каких-то определенных действий.

– Тебе не нужно ничего объяснять и ничего доказывать другим. И я бы ни за что не хотел, чтобы ты подвергала себя такому риску, как сегодня.

– Я хотела доказать и себе, что могу рисковать, – призналась она. – И когда не смогла, это было…

Элиот осторожно обнял ее – так, чтобы Лейни могла высвободиться, если захочет. Но она не хотела. Она все эти месяцы скучала по его рукам.

– Ты не пустой, Элиот, – выдохнул она.

– Да, когда мы вместе, пустота исчезает.

Их сплетенные тела разогрели его аромат, который теперь окутывал их. Лейни удобнее устроилась в его объятиях и почувствовала, как тепло проникает глубоко внутрь.

– Так происходит и у пчел, – промурлыкала она в его грудь. – «Объятия смерти». Рабочие пчелы сжимают кольцо вокруг королевы, пока совместное тепло их вибраций не укажет, что она умерла.

И Лейни была согласна закончить свою жизнь именно так, счастливо, в теплых объятиях Элиота.

– Хорошая аналогия. – Он слегка распрямился, чтобы коснуться губами ее волос. – Правда, немного пугающая.

Лейни впервые смеялась за эти месяцы. Она чувствовала его смех, наполняющий его большое тело и отдававшийся у нее в голове.

– Я так скучала по тебе, Элиот.

– И я.

И они вновь поцеловались. После столь длительного ожидания. Элиот поднял ее подбородок, приближая к своим теплым губам, дразнящему языку и горячему дыханию. И почему-то Лейни знала, что Элиот станет единственным мужчиной, которого она будет целовать.

Он осторожно высвободился, чтобы завести машину, развернуться и вновь припарковаться.

– Что мы делаем? – сказала она с улыбкой развернувшись к Элиоту.

– Я хочу взглянуть на эту божественную картину. Земля Морганов лежит прямо передо мной.

– Ты отсутствовал не столь долго, Элиот. Ничего не изменилось.

– Я хочу, чтобы ты понимала – я люблю тебя и принимаю все, что связано с тобой.

Сердце провалилось вниз и отчаянно пыталось продолжать биться. Лейни было трудно дышать.

Элиот признался ей в любви?

– Америка была просто кошмаром, Лейни, несмотря на все усилия твоего брата составить мне хорошую компанию. Я должен был быть в восторге – все переговоры заканчивались успешно. Но действительно меня подбадривали только истории Оуэна о тебе. Или когда он рассказывал мне новости из дома.

«Мы должны поговорить» – слова, которые произнес брат, когда Лейни покинула дом. Она думала, это было про их отношения, но, возможно, он хотел поговорить об Элиоте.