Прикосновение любви

Но годы обороны от всего мира не позволяли Лейни сдаться так просто.

– О чем ты говоришь?

– Я люблю тебя. И принимаю твой образ жизни. Я понимаю, от чего отказываюсь, и хочу верить, что готов на это. Меня больше ничто не держит в городе. Все, что мне нужно, находиться здесь, рядом с тобой.

Лейни была готова воспарить над землей, но по-прежнему не могла поверить его словам.

– А что по поводу парасейлинга?

Большие руки коснулись ее лица, провели вдоль скул.

– Хмм, хорошее замечание. Хорошо, ты и парасейлинг – то, что я люблю. Но все это я могу получить здесь.

– Ты сойдешь с ума, если будешь безвылазно сидеть на ферме, – выдохнула Лейни, ее голос дрожал. – Как Оуэн.

– Мне не придется сидеть на месте. Я могу вести себя как одна из твоих рабочих пчел – летать на свободе, укреплять наш бизнес и затем возвращаться домой. – Элиот убрал прядь волос с ее лица. – Возвращаться к моей королеве.

Лейни не могла поверить, что все это происходит с ней в реальности.

– С желудком, полным нектара?

– И мячиками пыльцы под мышками.

Улыбка прорвалась сама собой, и Лейни поняла, что этому моменту можно довериться. И, что важнее, можно довериться этому мужчине.

Она удобнее устроилась в его объятиях:

– Ты считаешь, что можешь просто прийти и с легкостью заработать большое состояние на том, что мы создали нелегким трудом?

– Ты думаешь, жизнь с тобой будет проста? – Элиот поцеловал ее, быстро и решительно. – Кроме того, я не собираюсь получать все в готовом виде. Я хочу быть партнером Морганов. Вне зависимости.

– Вне зависимости от чего?

– Любишь ты меня или нет.

Она опустила ресницы, чтобы глаза не выдали ее растерянности.

– Ты сомневаешься в моих чувствах?

– Я не знаю, что думать. Ты защищаешься.

– Это тебя удивляет?

– Нет, я все понимаю. Даже если все происходит слишком быстро, у нас впереди годы партнерской работы, в течение которых мы больше узнаем друг друга. Может, я смогу сделать что-то, завоевать твое сердце.

Словно это уже не случилось недели назад.

– Как?

– Любя тебя. Веря в тебя. И возвращаясь каждый вечер с пассатами, как хороший трутень, которым я являюсь.

Лейни нащупала пальцами его рот и поцеловала длительным и глубоким поцелуем. Закончив, она проговорила, не отрываясь от его губ:

– Если бы ты был трутнем, нас бы ждала лишь одна ночь вместе. А это совсем не похоже на правду.

– Если это все, что я получу, я смирюсь.

– А если я хочу больше?

Руки Элиота плотнее сомкнулись вокруг ее талии, бедра прижались к ее ногам.

– Тогда я твой.

– Я люблю тебя, Элиот. Как бы безумно это ни звучало. Ты самый важный человек в моей жизни.

Все вокруг закружилось, когда Элиот запустил пальцы в ее волосы и жадно поцеловал ее:

– Что бы ни было, ты всегда будешь моей королевой.

Эпилог

Четыре года спустя

Визг и лай сливались в ушах Лейни в один из любимейших звуков. Она сидела, мягко опустив руки на изогнутую линию камней на своем любимом холме, куда периодически прилетали пчелы из улья.

Лучший звук на земле.

Лейни наблюдала за дочкой, играющей с собакой.

Все, что волновало маленькую Эшли Морган Гарвей, – три ее любви, щедро отдававшие любовь в ответ: мамочка, каждый раз дарившая ей лучшие на земле объятия, папочка, позволявший иногда ночевать в родительской кровати после его возвращения с работы, и любимый пес.

Тоби, трехлетний пес, был свадебным подарком от Элиота. Лейни отпила чай из чашки и прижалась к камням, как часто делала. Это принесло ей комфорт и невероятное ощущение спокойствия.

Ее прекрасный муж, отсутствовавший тогда, когда это было нужно Морганам, но проводивший с ней все остальное время, помог ей собрать каждый камень. Он сделал крест из западноавстралийского эвкалипта и затем помог ей собственноручно выгравировать буквы. Пусть не на одном уровне, пусть не очень аккуратно, но каждая буква была выгравирована с любовью. И это именно Элиот крепко и надежно держал ее в руках, когда она рыдала над потерей своей первой в жизни великой любви.

Уилбер.

– Тоби!

Предупреждение раздалось за долю секунды до того, как пятнадцать килограммов собачьего счастья расплескали ее чай. И затем пес вновь умчался. Лейни поставила чашку на землю.

– Привет, Уилбер, – прошептала Эшли камням и плюхнулась матери на колени, заключив ее своими маленькими ручками в объятия.

Бесценные восхитительные мгновения они сидели так, обнявшись и ни о чем не думая.

– Папа идет, – сказала Эшли шепотом. Она была таким же прекрасным комментатором, как и ее бабушка. – У него какие-то бумаги.

– Спасибо.

– Я люблю папочку.

Лейни улыбнулась и провела пальцем по щеке дочери:

– Я тоже, цыпленок.

– Что я пропустил? – произнес своим глубоким голосом Элиот, наклонившись и подняв с коленей жены дочь.

Лейни откинулась спиной на его ноги – так, как облокачивалась на его руки и грудь, когда они сидели перед камином в своем доме.

– Просто две девушки обсуждают своего любимого мужчину.

– Значит, женский разговор, да? Думаю, я должен к этому привыкнуть. У меня впереди еще будет много таких разговоров.

Лейни положила руку на живот, а другой вновь провела по камням на могиле Уилбера:

– Ведь мы еще не знаем точно. Это может быть мальчик.

– Никаких шансов. – Лейни купалась в медовом голосе Элиота. – В нашей маленькой колонии будут также доминировать женщины, как и в улье. Я чувствую это.

– Ты против?

– Нет, если они будут такими же умными, как ты.

– А если нет?

– Они будут уникальны как-то по-другому. И я буду их так же любить.