Прими день грядущий

Рурк подошел к одному из столов, чтобы выпить кружку пива. Неожиданно сквозь шум голосов он услышал скрип повозки и с бьющимся от волнения сердцем посмотрел на дорогу: Женевьева все-таки решилась приехать на праздник. Поставив кружку, Рурк поспешил ей навстречу. Господи, никогда, даже в частых ночных мечтаниях, он не мог представить ее такой красивой.

Женевьева сбросила старенькую шаль, развязала ленты на шляпе и только после этого подняла в знак приветствия руку. Святой Боже, до чего же она хороша! Свободно спадающие на плечи волосы придавали маленькому личику мягкое обаятельное выражение, а красивое голубое платье замечательно обрисовывало соблазнительные линии ее фигуры.

Не успела Женевьева соскочить с повозки, как Рурк уже оказался рядом, крепко обнял ее за талию и поставил на землю. Теперь он, улыбаясь, внимательно смотрел на девушку потеплевшим взглядом.

– Здравствуй, Рурк.

Даже ее голос был сегодня прелестен, в нем не осталось ничего от резкой манеры разговора, так характерной для лондонских трущоб.

– Боже мой, ты сегодня замечательно выглядишь, девочка, – заметил Рурк.

Его улыбка стала еще шире, когда он увидел, что на щеках Женевьевы появился легкий румянец. В это время снова заиграл скрипач.

– Пойдем потанцуем, Дженни, – мягко позвал Рурк, беря ее за руку.

– Рурк, – девушка покраснела еще больше. – Я совсем не умею танцевать.

В ответ он раскатисто засмеялся и показал на толпу, которая образовала две шеренги: дамы напротив кавалеров.

– Неужели ты думаешь, что эта деревенщина танцует лучше?

Женевьева решительно тряхнула головой и продолжила женскую линию; вытянув руки вперед, Рурк встал напротив, и они закружились в танце. Музыка, смех, хлопки в ладоши задавали ритм, устоять перед которым было просто невозможно, и девушка без усилий подчинилась ему. Никогда еще она так не веселилась. От счастья у Женевьевы кругом шла голова. Поддавшись общему настроению, она радовалась, как ребенок, возможности побыть в хорошей компании.

Рурк позаботился о том, чтобы Женевьева познакомилась со всеми, кто пришел на праздник. Незаметно пролетели часы веселья. Вот уже разожгли большой костер. Девушка со знанием дела поговорила с Сайрусом Ниптоном о рассаде, выяснила, что Кимберли Истс родом из Лондона, выразила сочувствие Фанни Харпер, чье усталое лицо украшал синяк – результат недавней ссоры с пьяницей-мужем, Элком.

Как всегда разговор коснулся отношений с Англией. Люди озабоченно обсуждали новости из северных колоний, где уже вовсю пылал огонь гражданской войны. Повстанцы, называющие себя патриотами, воевали против красных мундиров в местечке Ванкер Хил, а человек из Коннектикута по имени Бенедикт Арнольд захватил форт Тикондерога в верхнем Нью-Йорке. Но все это было таким далеким и, казалось, не могло затронуть спокойную жизнь фермеров, которые сейчас лихо отплясывали в пыли на главной улице деревни Дэнсез Медоу.

Однако некоторые мужчины думали иначе. Несмотря на то, что Новая Англия находилась так же далеко, как родная Англия, Натан Скэмел решительно заявил, что считает колонистов на севере своими братьями и намерен собрать отряд, чтобы присоединиться к воюющим. Это вызвало тревогу среди женщин. Правда, Натан был молод и свободен, этакий тип человека, занятого поисками приключений. Большинство же мужчин не хотели покидать свои семьи и фермы.

Пока шло обсуждение, Женевьева пристально наблюдала за Рурком, который, насупившись, задумчиво прислушивался к разговору.

– Ты же не собираешься присоединиться к восставшим? – осторожно спросила у него девушка.

Рурк рассмеялся, запрокинув назад голов:.

– Дженни, девочка, да я даже не знаю дороги в Новую Англию. Война уже закончится, пока я туда доберусь.

Одобрительный смех собравшихся убедил Женевьеву, что большинство мужчин придерживаются того же мнения.

Веселье продолжилось с новой силой. Затем все уселись за столы, чтобы отведать приготовленные женщинами яства. После ужина дети устроились на одеялах возле костра, а взрослые и не думали умерять пыла в танцах.

Только когда выглянула большая круглая луна, общество начало понемногу редеть. Люди расходились по домам, посадив детей в повозки или унося их на руках.

Преподобный Карстерс тоже поднялся, слегка пошатываясь, и получив тычок от своей полнотелой супруги, пробормотал:

– Пора идти, – он достал из кармана часы, прищурившись, посмотрел время: – Господи, уже воскресенье!

С этими словами Карстерс сгреб в охапку свою маленькую дочку Джейн и поплелся домой, подгоняемый нравоучениями миссис Карстерс.

Рурка немало позабавила эта сцена. Он добродушно рассмеялся и протянул к костру длинные ноги.

– Хороший человек Карстерс. Представляешь, заставляет меня каждую неделю ходить в церковь.

– Я вижу, ты уже стал совершенно своим в Дэнсез Медоу, – заметила Женевьева.

Рурк вопросительно взглянул на девушку:

– А ты?

– Мне здесь нравится больше, чем в Лондоне, я чувствую себя частью этой земли, – призналась Женевьева. – Но я все еще чужая в Дэнсез Медоу, Рурк. Я слишком непохожа на других женщин. Я никогда не смогу спокойно сидеть с ними, шить одеяла или слушать проповедь.

– Нужно попробовать, девочка. Возможно, ты найдешь себе занятие по душе.

– Я уже нашла, Рурк. Мне нравится выращивать табак, и у меня это хорошо получается.

– Но ты ведешь слишком одинокую жизнь на своей маленькой плантации.

– У меня есть Гринлифы, – возразила Женевьева. – Больше мне никто не нужен, – под пристальным взглядом Рурка она опустила глаза и теперь слишком внимательно рассматривала свои руки.

– Это в самом деле так, Дженни? – мягко спросил он.

– Конечно.

– Но ты слишком молода для вдовы, девочка. Ты не думала о том, чтобы снова выйти замуж?

Женевьева почувствовала, как на миг перехватило горло. Что-то подсказывало ей, что не стоит вести с Рурком Эдером этот разговор. Рурк обладал поистине сверхъестественной способностью обнажать все эмоции, заставлял чувствовать себя слабой и беззащитной.

– Я хочу, чтобы все осталось так, как оно есть, – осторожно сказала девушка. – Мне не нужно, чтобы мужчина распоряжался моей жизнью.

Рурк приподнял пальцем ее подбородок и приблизил к ней свое лицо.

– Почему ты не смотришь на меня, произнося эти слова, Дженни? – спросил он.

– Потому что ты начнешь спорить со мной, а я не хочу этого, – упрямо прищурив глаза, ответила Женевьева.

– Ты боишься проиграть спор?

– Может быть, может быть и так, Рурк.

Лютер Квейд с преувеличенной любезностью помог Женевьеве выйти из лодки, галантно поддерживая ее под руку, словно знатную леди, путешествующую на борту своей яхты. Девушка весело рассмеялась.

– Завтра я буду готова в обратный путь, – пообещала она, легко ступая на пристань. – Мистер Ферт никогда не затягивает деловых встреч.