Прими как есть

Опустил голову, наблюдая за своими руками. За тем, как ткань её купальника спустилась, оголяя светлые и бархатистые ягодицы. За тем, как яростно она забилась в конвульсиях, за тем, как прогнулась её поясница… за тем как каменный стояк едва не прыгал от предвкушения…

Она снова что-то попыталась крикнуть. Но его рука машинально опустилась на пухлые дрожащие губы. Сжала их, впечатывая свою ладонь, и чувствуя, как Тина пытается впиться в кожу своими зубками. Не получится…

Глава 17

— Да успокойся ты! — Стас сжал пальцами тонкий подбородок, — тебе будет хорошо, Тина. Поверь мне… разве кому-то может быть плохо от перепихона, м?

Конечно, не может. Не в его случае. За последние дни он так часто представлял какого это: быть в ней. Так часто, что уже челюсти сводило от предвкушения. Это только первый раз она так брыкается. Просто хочет, чтобы он не считал её легкодоступной. Такая же, как и все. А потом… потом всё будет как по маслу.

Потом? Стас даже усмехнулся ей в затылок… он ведь хотел разок. Просто надкусить. Попробовать. Может, ему и самому не понравится.

— Думаешь, я не вижу как ты смотришь на меня? Да, ладно тебе, Кристин… это же смешно!

Его вторая рука согнулась в локте и предплечьем он надавил на её лопатки, сильнее прижимая девушку к мокрой и прохладной стене общественной душевой. Опустил голову, задерживая взгляд на её светлых ягодицах, очерченных лёгким загаром от купальника. Бархатистая кожа была безупречной.

— Я уберу руку, если ты не будешь кричать, хорошо? — горячий воздух лизнул её ухо, — Но если ты вздумаешь кричать, Тина… я верну её обратно. — Тихо проговорил, и ногой раздвинул её бёдра чуть шире. — Договорились?

Она закивала. Судорожно задёргала головой, продолжая елозить пальчиками по скользкой поверхности. И, сделав глубокий вдох, Стас неторопливо убрал свою ладонь от её рта. Вот так… дыши, мышка. Дыши. И не ори, очень тебя прошу. Это… бесит, честное слово.

— Во-от, — пропел, кончиком носа касаясь её плеча, — вот видишь? Ничего в этом страшного нет. Так ведь?

— Стас, — в попытке отдышаться, она сделала несколько рваных вдохов, — я прошу… отпусти меня. Не надо этого делать… не надо, я умоляю! — Затараторила, открыв в себе второе дыхание, — я… что мне сделать, чтобы ты отпустил? Я никому ничего не скажу!

Он молча слушал это бормотание. Облизал губы и закрыл глаза, сдерживая раздражение. Его член, прижатый к светлым ягодицам запрещал ему останавливаться. Он буквально прыгал от предвосхищения. Где-то в параллельной вселенной он уже был внутри неё. Наслаждался тугими стенками и жаром. Тем, как она сжимала его, подводя к, должно быть, самому фееричному оргазму в его жизни! ОН ТАК ХОТЕЛ.

— Что тебе сделать? — он снова усмехнулся, обдавая её плечо теплом, а затем невесомо коснулся его своими губами. Они были холодными. Настолько холодными, что ровно от этого места вниз по её руке поползли мелкие и отвратительные мурашки, — просто раздвинь для меня ножки пошире, Крис… и я отпущу. Потом… ну, что ты ломаешься, в конце концов, как целка?

— Ста-а-ас! — Кристина заскулила в голос, осознавая, что вот-вот её сломают. Используют, испачкают, вытрут ноги и бросят здесь. И ей потом не отмыться. Сколько бы она не смывала это унижение — оно останется с ней навсегда.

А он против воли возбуждался ещё больше. С каждым её грёбаным словом, его стояк превращался в камень. Ещё немного, и ему даже входить в неё не придётся. Он кончит прямо на этот подтянутый и очаровательный зад. Такой, мать его, соблазнительный!

— Мы никому не скажем об этом, Тина. Я обещаю… хорошо? — он провёл костяшками по её руке: от плеча к локтю. А потом сместился на талию. Кончиками пальцев мазнул по бедру, чувствуя как девчонка дрожит, — дрожишь как девственница, честное слово…

— Стас, это правда! — ухватилась за его слова моментально, — я клянусь тебе! — сбивчивый шёпот и тихий всхлип. — Не делай этого! Не поступай так!

Рука замерла на ягодицах, впитывая нежность и тепло её кожи. Снова сомкнув веки, он переваривал сказанное ею и… чувствовал, как эрекция, до этого едва не рвущая его на части, медленно, но верно покидает его. Сука…

Да быть не может.

Целка?..

Последняя девственница универа? Или города, мать вашу?!

— Врёшь, — его дыхание тотчас изменилось. Широко раздувая ноздри, он едва не дышал огнём, — потому что выгибаешься ты так, словно делала это уже не раз.

— Не вру! — резко дёрнувшись, она развернулась к нему лицом. Стас даже не заметил, как полностью ослабил хватку. Не заметил, как его рука перестала прижиматься к её лопаткам. Так же как не заметил, что нога больше не удерживает её ножки на нужном ему расстоянии. Просто… опешил. Не ожидал. Бля! Он совсем не ожидал! — Я не вру тебе, — тихо. Испуганно глядя ему в глаза. Утопая в его тёмной радужке. И чувствуя как бешено колотится сердце в груди.

— Бред… — он качнул головой, и усмехнулся. И правда бред! Да быть такого не может!

— Я никому не скажу, — продолжала свой лепет, прикрывая рукой обнажённую грудь, — клянусь… — её губы дрожали. И голос тоже. Ей было страшно.

А ему?

Противно…

— Твою мать!.. — выругавшись, Холодный сделал шаг назад. Провёл ладонью по лицу, стряхивая наваждение и воду, резко хлестнувшую по глазам.

А она боялась пошевелиться. Боялась даже вздохнуть, чтобы снова не привлечь к себе внимание. Просто стояла как вкопанная и сжимала дрожащие губы.

Затуманенными от слёз глазами смотрела на его сомнения. На то, как мечется его взгляд. Но… в его взгляде отсутствовал страх или паника. Нет… так было нечто иное. Разочарование. Словно он полностью разочаровался в жизни, а не в девушке.

— Если ты мне врёшь, Тина, — чёрные как смоль глаза перехватили её лихорадочный взгляд, — Если ты соврала… а я узнаю, слышишь меня? — она кивнула, сильнее вгрызаясь зубами в губы, — ты же не дура, так ведь? — опустил взгляд, замечая, что девушка успела натянуть свой купальник до пупка, — надеюсь, мы поняли друг друга. М? — выгнул тёмные брови, ожидая её реакции.