Примус
Шрифт:
Не покушается кошка только на развесистую пальму двухметрового роста, потому что пальма ей явно не по плечу. И не по когтям. Герой расселся, как всегда, под бабушкиной пальмой и повторял мечтательно:
– Допекут когда они меня окончательно, приду к тебе, бабуля, ночевать под пальмой. Есть у меня право на мужское убежище или нет?
На что бабуля отвечала несгибаемо:
– Нету права. Оттого что за тобой девки гоняются, я не виноватая, чтобы ты мне тут жизнь портил.
– Да чем же я испорчу, бабуля? Посплю тихо, Мавродю за шейку пощекочу.
– Щекоти своих девок. А всякий чужой жизнь портит, когда толчется рядом.
И Герой догадывался, что шутит бабуля вполне серьезно, так что рассчитывать на убежище здесь не приходится. И он бабушку понимает: он и сам после естественных любовных отправлений предпочитает остаться один, неуклонно выпроваживая влюбленных дам, желающих задержаться на день или навеки.
Мавродя появилась из какого-то своего угла, посмотрела внимательно своими глазищами, которые на черном фоне всегда кажутся особенно огромными и особенно зелеными, и заорала.
– Требует, - одобрительно прокомментировала бабушка.
– Вишь, молчала при мне, потому что уже все сказано, и я ей в котовьем пособии отказала. А теперь тебе говорит: "Веди кота!" Требует! Когда жрать - иначе просит, а ради кота совсем нечеловеческим голосом орет.
– Да где ж я тебе возьму, Мавродинька?
– искренне посочувствовал Герой.
– А ей без разницы - где. Подай - и весь сказ!
Мавродя снова заорала своим склочным голосом. И Герой в который раз подумал, что кошачьи страсти ничуть не отличаются от страстей всех его дам, которые звонят, караулят, заманивают в машины - и вытрющиваются точно так же, как пылкая Мавродя.
Мавродя снова заорала - только, может, бабушка не права: слишком даже человеческим голосом, в котором соединились все любовные арии тоскующих героинь, - и стала кататься по полу прямо перед Героем.
– Во, нарочно для тебя вытрющивает себя. Тоже в тебе кота хорошего чует.
Герой был польщен таким неподдельным признанием своего мужества.
Бывают интернациональные чувства: любовь, например, и чтобы понять друг друга с какой-нибудь испанской или вообще сиамской дамой, им с Героем никаких переводчиков не понадобилось бы. А как назвать такое же понимание между представителями разных животных видов? Наверное, так и сказать: межвидовые чувства. Еще более похвальные и универсальные, чем чувства всего лишь интернациональные. Поскольку объединяют всех жителей Земли, а не только людей. И Герой мог гордиться, что его sex appeal прорывает даже видовые перегородки: вся женская половина живой природы готова откликнуться на стихийный призыв, излучаемый им!
"Пускай погибну я, но прежде..." - искренне орала Мавродя.
– Ладно, бабуля, раз убежища не предоставляешь, я поеду дальше.
– Езжай. Хорошо с тобой, только шумно. И Мавродю волнуешь зря. Езжай, бог с тобой совсем.
И старушка махнула сухой ручкой.
Легко с бабушкой - никогда не притворяется, никогда не удерживает из ложного гостеприимства.
Глава 10
Чтобы доказать самому себе, что он по-прежнему независим, проще всего было осчастливить какую-нибудь другую подругу - не Джулию. И тут кстати вспомнилась девственница, которой он пренебрег поначалу. Которая ждет, чтобы он совершил над нею обряд дефлорации. Распечатать девственницу - это действительно прорыв к независимости!
Герой с досадой вспомнил, что выбросил бумажку с
телефоном, которую настойчивая дева вручила ему. Кстати, как ее звали? Забыл. То есть не забыл: Арина! И так же ясно, как вспомнилось ускользнувшее было имя, развернулась перед мысленным взором истребленная записка - и он словно бы прочитал заново искомый номер. Ничего чрезвычайного - у Героя всегда была отличная память.Он тотчас номер набрал - и удививший с первого раза низкий вибрирующий голос, так не соответствующий невинной ее внешности, ответил:
– Слушаю.
– Здравствуйте, Ариночка. Это Гера Братеев.
– Здравствуйте!
И пауза. Она не поспешила сказать: "Я вас ждала!" или "Я знала, что вы позвоните!" - молчание подразумевало именно такие слова.
– Я думаю, нам нужно вернуться к той теме, которую мы уже затронули. Обсудить.
– Мы уже обсудили, я помню. Довольно подробно.
Вибрации голоса словно бы дополняли невысказанные подробности.
– Да, очень интересно обсудили. Африканские жрецы меня особенно впечатлили. Так что мы можем теперь продолжить.
– Продолжать незачем, - Герой мгновенно подумал с разочарованием, что он опоздал, и необходимый обряд уже совершил над нею кто-то другой... продолжать незачем теоретическое обсуждение. Раз вы позвонили, значит, вы готовы совершить самый ритуал, я думаю?
До чего отчетливо все сказано! Правда, это поколение, следующее за братеевским, оно вообще - отчетливое.
– Конечно! Я об этом и говорю.
– Вот и прекрасно. А когда?
– Сейчас.
– Где?
– Я могу посетить вас, если удобно. Или пригласить к себе.
– Пригласите к себе. Я, правда, сейчас одна, но проблема предков у меня не решена: заявится мама совсем в ненужную минуту.
– Отлично. Я тогда за вами заеду.
Настроение требовало немедленных действий: просто сидеть и ждать, пока она станет добираться долгим муниципальным транспортом, было невыносимо. А ехать за Ариной - значило действовать.
В машине он не позволил себе никаких вольностей. Держался как наемный шофер. Она сидела рядом и молчала. Действительно, о чем говорить? Пустая болтовня не соответствовала бы торжественности предстоящего обряда.
Так же молча поднялись наверх, вошли.
На Арине было легкое платье, так что раздевание предстояло недолгое.
Она повернулась к нему.
– Мне как, пойти принять душ? Я слышала, что прилично принимать душ до.
– И до, и после. Главное, чтобы не вместо, - улыбнулся он наконец.
Хотя едва сдерживал нетерпение. Какой-то еще душ выдумала!
Все-таки он отпустил ее в душ. Во время невольной паузы подумал, что может, по несчастному стечению, сейчас заявиться Джулия, позвонить. Ну что ж, он не откроет, вот и все. Правда, машина внизу красноречиво говорит, что он дома, - ну и пусть.
Да и слишком глупое было бы совпадение: вчера же он ясно сказал, что будет занят, - зачем же врываться?!
Нежелательные визитерши пока не появлялись, но зато зазвонил телефон междугородный.
– Алло? Ну что? Это ты?
Так и есть - папа.
– Ну да. Сколько там времени у вас? Я всегда сбиваюсь пояса считать.
– Да уж давно за полдень.
– Вроде будний день, чего ты не в институте?
– Ой, ты меня контролировать решил через океан?
– Нет, просто интересно. Говорят, там у вас вся наука рухнула. Вот и ты не спешишь, я смотрю.