Принц Альберт

– Что? – пищу я. Моя мать послала стилиста, чтобы обрушить на меня бомбу: в детской больнице, скорее всего, будут фотографы, и – о, кстати говоря, ничего особенного – я буду там одна?

Я сжимаю руки, ногтями впиваясь в ладонь. Проклятье.

– Что-нибудь еще, Мисс Кенсингтон? – спрашивает стилист. Она уже на полпути к двери с большой сумкой через плечо.

Я прочищаю горло.

– Нет. Спасибо вам.

Я жду её ухода, и лишь потом позволяю себе застонать от разочарования. Схватив свой клатч, на мгновение, я рассматриваю перспективу притвориться больной, чтобы избежать всего этого. Но только на мгновение – я всё-таки пойду в детскую больницу.

Я смогу пережить некоторое время в обществе СМИ, и мысленно пытаюсь успокоиться. Служба по связям с общественностью уже сделали мне предупреждение, подготавливая к тому, что стоит сказать, а что нет, когда дело доходит до СМИ. Если я смогу просто не забывать дышать, улыбаться и махать, то все будет хорошо. Я просто притворюсь, что не слышу никаких вопросов, задаваемых журналистами.

«Это сработает», - говорю я себе.

Абсолютно.

Я чувствую, что меня тошнит.

Снаружи, я направляюсь с Саймоном к машине. Саймон, кажется, сделан из камня, его лицо невыразительное. Он не предпринимает никаких попыток посплетничать или поддержать легкую беседу, пока мы идем, хоть что-то, что, по крайней мере, другие телохранители пытаются сделать.

Сопровождение Саймона только усугубляет моё самочувствие.

Я в ужасе. Первый раз за пределами дворца или летней резиденции я была в сопровождении, а теперь я ввязываюсь в опасную ситуацию с прессой.

Я говорю себе не паниковать, когда Саймон открывает для меня дверь в машине.

– Подбросить? – Альби улыбается мне, сидя в салоне.

– Ты следишь за мной? – я пытаюсь изобразить своим голосом раздражение, но не могу. Я слишком рада его видеть.

Альби не отвечает, пока машина не начинает двигаться.

– Если хочешь, я могу их остановить.

– Нет, - говорю я, тяжело вздыхая. – Куда ты направляешься?

– В детскую больницу, - отвечает он.

– Ты пойдешь со мной?

Альби пожимает плечами.

– Ной сказал, что у вас было запланировано это, но твоя мать не сможет присутствовать, - произносит он. – Знаешь, больные дети тоже являются прерогативой принца.

– Ты занимаешься благотворительностью? – спрашиваю я, уставившись на него.

– Иногда. Я могу думать не только о себе.

– Никогда бы не догадалась, - произношу я с сарказмом. – Подожди. Ты поехал из-за меня?

– Ты имеешь в виду, потому что хотел насладиться твоим обществом?

Я смеюсь.

– Нет. Ты поехал со мной, потому что думал, что я сама не справлюсь?

– Я поехал с тобой, потому что не мог придумать ничего лучше, чем заняться сегодня днем.

– Угу.
– Я смотрю в окно, наблюдая, как сменяются пейзажи сельской местности. – Ну, я рада, что ты все равно решил поехать.

ГЛАВА 31 Альби

Я не был в больнице с тех пор, как моя мать была больна. У нас, конечно, были свои королевские врачи и круглосуточный уход за ней от лучших онкологов и целителей Европы.

Но однажды, ближе к концу, все стало гораздо хуже, и её перевезли в военный госпиталь в нашей столице на лечение. Существует ряд правил в таких ситуациях, целое крыло в больнице выделено для лечения королевской семьи, окна, покрытые обёрточной бумагой в коридорах в качестве меры предосторожности в случае покушения.

В моменты просветления моя мама смеялась над иронией безопасности, пытаясь предотвратить её убийство, учитывая смертельную болезнь.

Это был единственный раз, когда я был в больнице.

До сих пор помню тот запах – антисептический и затхлый. Комнаты, заполнены таким количеством кондиционирования воздуха, что было почти холоднее в больничной палате, чем снаружи в зимнем воздухе.

Я не могу забыть прерывистый звуковой сигнал и жужжание аппаратов.

На мгновение, стоя в детской больничной палате, я думаю, что приехать сюда вместе с Белль было ошибкой.

Когда я вижу детей, находящихся на разных стадиях лечения рака, всё, о чем я могу думать – это смерть моей матери.

Белль рядом со мной. Она встречается со мной взглядом, и я думаю, понимает, что происходит в моей голове.

Затем она приседает, чтобы поговорить с маленькой девочкой, которая смеётся, Белль протягивает руку и идёт к группе детей. А я отшатываюсь от маленького мальчика, который хочет знать, действительно ли я живу во дворце и владею гоночными автомобилями.

Мы проводим пару часов, читая истории и отвечая на вопросы о королевской жизни:

– У вас есть корона?

– Есть ли у вас хрустальные туфельки?

– Спите ли вы на десятках матрасов? – адресованный Белль, которая ломала себе голову мгновение, чтобы осознать, что это ссылка на сказку «Принцесса на горошине».

Наблюдение за Белль с детьми заставляет чувствовать меня лучше, даже при том, что обстановка вызывает плохие воспоминания.

– Ты ведёшь себя естественно с детьми, - произношу я, когда мы выходим за дверь.

Снаружи она сразу же напрягается, когда небольшая группа фотографов устремляется к нам, фотографируя. Я останавливаюсь и шепчу Белль, чтобы она улыбнулась и помахала им. Она подчиняется

Оказавшись внутри машины, Белль прижимается спиной к сиденью.

– Спасибо, - произносит она дрожащим голосом. Соединяет руки, впиваясь ногтями в тыльную сторону ладоней.

– Я же сказал, что тебе не придётся отвечать на вопросы. Просто улыбаемся и машем.

– Нет, - произносит она, поворачиваясь ко мне лицом. – Спасибо и за это, но я имела в виду, спасибо за то, что приехал со мной сюда. Знаю, что тебе было нелегко из-за смерти мамы. Но ты действительно хорошо ладил с детьми.

Я киваю. Кажется, у Белль, есть сверхъестественная способность – предугадывать мои чувства. Я не уверен, стоит ли расстраиваться из-за этого или наоборот.

Я не отстранился, когда она, глядя вперёд и не говоря ни слова, потянулась и взяла мою руку.

Испытываемое удовлетворение было непривычным чувством. Тем не менее, с Белль, это начинало становиться привычным.

ГЛАВА 32 Белль