Принц без королевства

— Вот, — сказал он.

Посреди сарая, в окружении подмостков, лесенок и тросов, Андрей увидел маленький самолет.

— Это я его нашел, — сказал Николас. — Самолет разбился, и его обломки были погребены там, на холме. Я уже четыре месяца работаю на мисс Этель. Когда ты ворвался в комнату, мы обсуждали, как его отремонтировать. Никто, кроме нас двоих, не знает, чем мы занимаемся.

— Погребены? — прошептал Андрей.

— Да, мистер Пол велел садовникам закопать обломки на холме глубокой ночью. Я тогда еще маленький был. Помню, как отец оттуда вернулся. И только через десять лет он показал мне это место.

Андрей смотрел на двухместный биплан с крыльями, каким-то чудом державшимися на корпусе. Некоторые его части уже были покрашены в белый цвет, но на месте двигателя и пропеллера еще зияли дыры.

Если Андрей правильно понял, лишь этот небольшой аппарат и связывал Этель с сыном Питера. Все остальное было плодом его воображения.

— Мистер Пол ничего не должен знать, — сказал Николас. — Он понятия не имеет, что сестра давно хотела найти самолет и снова поднять его в воздух. Он не желал, чтобы к нему прикасались.

— Почему?

Николас дотронулся до самолета.

— В нем погибли их родители.

У Андрея подкосились ноги. Он сел на кучу досок. Как же эта штука, такая легкая, такая красивая, смогла кого-то убить?

— Когда я его нашел, двигателя в нем не было, — продолжал Николас. — Не знаю, куда он делся. Такие самолеты уже двадцать лет как не выпускают. А мне нужен был мотор в семьдесят лошадиных сил. Жаль, конечно…

Андрей подумал о «роллсе», брошенном под деревьями. Теперь его двигатель стоял здесь, на полу, рядом с белой птицей.

Они даже не услышали, как в сарай вошла Этель.

— Мисс Этель… — прошептал Николас.

Она не ответила.

— Мисс…

— Питер и Скотт мне все рассказали.

Андрей упорно смотрел в пол. Его лицо было черно от грязи.

— Я ведь думал… — начал он.

— Тебе лучше помолчать. И исчезнуть.

Андрей встал и пошел к двери. Этель окликнула его:

— Ты куда?

— В конюшню.

— Зачем?

Андрей обернулся.

— Работать.

Но Этель бесстрастно ответила:

— Нет, ты меня не понял. Я велела тебе уехать. Из Инвернесса ходят поезда, из Форт-Уильяма — пароходы. В Эдинбурге, наверное, можно найти работу… В общем, не знаю. Но отсюда ты уедешь. Это мое последнее слово.

По лицу Андрея трудно было понять, какая пропасть разверзлась перед ним. Его губы скривились в странной улыбке.

«Так улыбаются пропащие люди, — подумал Николас, — те, кто никак не может поверить в услышанное; те, кто видит, как рушится их дом».

Николас испугался, что Андрей упадет в обморок, и двинулся было к нему, чтобы поддержать.

— Стой! — приказала Этель.

Николас подчинился. Но не спускал глаз с Андрея. Однажды ему довелось увидеть такую же улыбку на лице Питера, его отца. Это случилось в тот день, когда к ним пришли и сообщили, что родители Этель, лорд и леди Б. X., погибли.

Питер работал в Эверленде. Он родился здесь, как его отец и мать, дед и бабка. Его сын Николас тоже родился и вырос тут. И вдруг является некто с унылой физиономией судебного пристава и объявляет, что все кончено: маленький британский самолет B.E.2 [7] разбился в Египте. На песке рядом с бипланом нашли два безжизненных тела. Затем он сообщает, что их земли будут проданы, что Пола и Этель отправят в лондонский дом и на этом все кончится.

7

Самолет B.E.2 (Bleriot Experimental 2), произведенный на Королевской авиационной фабрике, был первым британским самолетом, который участвовал в боевых действиях во Франции в начале Первой мировой войны.

Тогда-то Николас и увидел ту странную улыбку на губах отца.

Он снова сделал шаг к Андрею.

— Стой, Ник! Пускай он уходит.

Этель с первого же дня не доверяла Андрею. Подозрения заставили ее сжечь все письма Ванго. Этого она Андрею простить не могла.

— Убирайся! — повторила она.

В глазах Андрея угасал последний луч надежды. Это длилось несколько долгих минут. Потом он ушел.

По дороге из Инвернесса, огибающей Лох-Несс с севера, мчался экипаж. Никому и в голову не могло прийти, что он везет герцогиню д’Альбрак и ее свиту. Вот и кучер был поражен, когда увидел сошедшую с парохода симпатичную маленькую старушку, протянувшую ему для поцелуя руку с массивным перстнем, в котором сверкал бриллиант. Старую даму сопровождала другая, молодая, и она, видимо, хорошо знала Этель, потому что бросилась в ее объятия прямо на причале. Во время плаванья герцогиню мучила морская болезнь, и теперь она была бледна, как манная каша, что весьма ее огорчало, — ведь обычно ее щечки цвели, словно сирень в парижских садах.

Что же касается ее спутницы, та выглядела значительно свежее. Она должна была всего лишь сопровождать герцогиню на пароходе и намеревалась тут же отплыть обратно. Однако она легко согласилась остаться и провести ночь в Эверленде.

Этель покинула пристань на своем болиде, предоставив обеим дамам экипаж, чтобы они добрались до замка.

За последним поворотом, прямо у озера, герцогиня в пятый раз велела кучеру остановиться и торопливо выбралась из кареты; ее мутило сильнее прежнего.

— Мы почти приехали, — ободряюще сказал кучер.

— Очень хорошо, прекрасно, я только на секундочку… — пробормотала герцогиня.

— Если вам угодно, можете дойти пешком. Вон наш конюх. Он идет из замка и поможет вам добраться.

— Нет, нет, спасибо, вы очень любезны. Все в порядке.

Старушка в непомерно тяжелом платье с трудом забралась на сиденье и прилегла, подложив под голову сумку, битком набитую мотками шерсти.

Ее хорошенькая спутница, едва сойдя с парохода в порту Аллапула, вскарабкалась, как обезьянка, на крышу экипажа и разлеглась там, глядя в серое небо. Точно так же она провела время и в море, выбрав верхнюю палубу и устроившись там на брезентовом чехле спасательной шлюпки.

Она не любила замкнутые пространства.

Оттого и придумала себе, из духа противоречия, такое прозвище — Кротиха.

Лошади тронулись с места, но чуть замедлили ход, поравнявшись с молодым человеком, который шел навстречу со скрипичным футляром на спине.

— Мисс Этель уже приехала? — спросил его кучер.

Андрей, понурившись, не ответил и прошел мимо.

Для него все было кончено.

Лежа на крыше, Кротиха разглядывала две черные тучки в небе: одна проплыла мимо другой, но они так и не соприкоснулись. Если бы Андрей ответил кучеру, она, конечно, узнала бы его голос, обернулась и увидела его.

Она вслушивалась в цоканье копыт, в шелест ветерка, скользившего вокруг нее, между чемоданами. Ей редко приходилось путешествовать. Даже здешний воздух — и тот казался ей непривычным.

Андрей же не мог произнести ни слова. Он знал, что погиб. И уже представлял, как поезд увозит его родных в сибирские лагеря. Проходя мимо экипажа, он мельком взглянул в окошко. Занавеска была отдернута, и ему улыбнулась какая-то старая дама, полулежавшая на сиденье. Неужели это та самая герцогиня д’Альбрак?