Принц для официантки

Скоро мы избавимся от по остатков одежды и тогда...

Может, нужно ему сказать, что у меня еще не было мужчины? Мне немного страшно, хотя я настроена решительно. Сегодня я это сделаю.

Избавлюсь от своей опостылевшей девственности.

Или не говорить... Может, он и не заметит. Но мне, наверное, будет больно. И, возможно, будет море крови. В свое время я наслушалась разного от более опытных девчонок.

Если я скажу, он будет осторожнее и нежнее...

Но он и так нежен. О, как он нежен!

Боже...

Губы Макса движутся вниз, ниже, еще ниже... о, господи! Он уже опустился ниже пупка, добрался до края трусиков. Тянет их вниз. Засовывает руку мне под попу, стягивает трусы вместе с колготками, привстает и... освобождаем меня от остатков одежды.

Теперь я лежу перед ним абсолютно голая, да еще и ноги расставлены, потому что он примостился между моих коленей. Лицо горит, уши пылают. Стыд смешивается с возбуждением. Неужели сейчас все произойдет?

Сейчас Макс тоже разденется до конца и тогда...

Но он не торопится раздеваться. Он возвращается к тому месту, где остановился. Снова целует мой живот, опускается ниже... Я вздрагиваю, он отрывается от своего занятия и смотрит на меня.

– Макс, - срывается с моих губ.

– Все в порядке?

– Да, я... я...

Пока мы говорим, он гладит меня пальцем. Проводит им там, где только что целовал, оказывается на еще нецелованной территории, скользит вниз, касается...

Макс в это время смотрит на меня, и я ничего не могу поделать со своим лицом. Оно горит, я не знаю, какие эмоции на нем отражаются, но я не могу его контролировать.

– Ты хотела что-то сказать?
– спрашивает он с лукавой улыбкой.
– Говори.

И я решаюсь.

– Я хотела сказать, что у меня еще никогда не было мужчины.

Я вижу удивленные глаза Макса, слышу какое-то сдавленное восклицание, а потом он произносит:

– Ну ты даешь, Маргаритка.

– Да, - смущенно киваю я.

– Но это же не причина останавливаться?

Палец Макса возвращается назад.

– Нет, - говорю я.

Теперь там снова его губы и его горячий, нежный, умопомрачительный язык.

Макс

Я был в шоке. Рита до сих пор девственница, как ей это удалось? Неужели никто из ровесников не посягал на ее честь? Неужели она ни разу не влюблялась и не теряла голову?

Ответ пришел сам собой. Она до чертиков стесняется своей груди. Поэтому у нее до сих пор не было мужчины.

Но я, кажется, смог ее убедить, что ее бутоны совершенны. И я готов убеждать ее снова и снова.

Как она прекрасна! Смущена, взволнована, невинна.

И как я счастлив, что буду у Маргаритки первым! Счастлив и горд. Раз она решилась на это со мной, значит, я для нее что-то значу. А она... как бы я не пытался это скрыть от самого себя, я давно влюблен в нее по уши! Она для меня значит гораздо больше, чем легкомысленная интрижка во время последних каникул.

Все эти мысли промелькнули за мгновение. И я с наслаждением продолжил наиприятнейшее занятие.

Мой язык осторожно проник в нее, она тихонько застонала, я почувствовал, как она выгнулась и напряглась. Я продолжил, исследуя ее, дразня и возбуждая все сильнее.

Она перестала сдерживаться, стонала все громче, ее руки вцепились в мои волосы.

Я постепенно увеличивал темп, все больше внимания уделяя напряженному бугорку. По судорожно сжимающимся пальцам Маргаритки, по влаге, которую она источала, я понял, что финал близко.

И осторожно проник в нее пальцем. В ту же секунду она резко дернулась, кажется, вырвала у меня клок волос и забилась в конвульсиях. Мои палец все еще оставался в ней, и меня бросало в дрожь от мысли, что скоро там будет совсем мне палец.

Я постараюсь, чтобы ей не было больно. Буду аккуратным. А если она испугается - я отступлю. Хоть мой железный друг уже почти разорвал штаны. Я не хочу пугать свою невинную Маргаритку.

Рита

Мне казалось, что я умираю. Это удовольствие сильнее, чем я могу перенести. Что со мной происходит вообще? Почему меня трясет, как в припадке, почему все плывет перед глазами... И где Макс? Я хочу, чтобы он меня обнял. Хочу поцеловать его. И сказать, что он просто чудо.

Как будто услышав мои мысли, он оказался рядом, положил руку на грудь, коснулся соска. Меня пронзила новая волна нестерпимого кайфа.

– Запомни, Маргаритка, твоя грудь - самое прекрасное, что есть на свете.

И снова погладил пальцем сосок.

– Не надо, - прошептала я.
– Я больше не могу...

– И выброси из головы все эти глупости про третий размер. Зачем он тебе нужен? Ну скажи, зачем?

Что? О чем он спрашивает? Зачем третий размер? Я не знаю. Я не помню. В памяти всплыл голос Лолы. И я повторила за ним:

– Сиськи - это наживка. Чтобы ловить миллионеров...

Макс

Маргаритка не в себе, поэтому говорит всякую чушь. Ловить миллионеров... это же надо такое ляпнуть! Она бредит. Или, наоборот, слишком откровенна сейчас, когда ее мозг отключился от удовольствия?

Помнится она что-то такое уже говорила, давно, еще в начале нашего знакомства.

Она обняла меня, прижалась, уткнулась в плечо.

– Ты не только целуешься как бог, - услышал я ее горячий шепот.
– Это было... это просто фантастика.

Ее рука скользнула вниз. О, боже! Она сжала мой член.

– Я хочу его увидеть. И не только увидеть. Я хочу, чтобы все случилось сейчас.

А она смелая, моя Маргаритка.

– Ты уверена?
– спросил я.
– Ты готова?

– Да! Я давно этого хочу.

– А что же ты раньше молчала?
– неуклюже пошутил я.

Кажется, я волнуюсь больше, чем она. А вдруг я сделаю ей больно и она меня возненавидит?