Принц Густав. Выжить и победить

Кстати, о разговорах. Мне потребуется учитель русского языка. И нет, я не оговорился. Поскольку современный мне русский и тот, на котором говорит нынешняя Москва — это две очень разных вещи. Да чего там, я и на своем-то русском уже сколько лет только сам с собой разговариваю. И… не забыл, конечно, но изрядно от него отвык. Перенеси меня в родной мир прямо сейчас, и мне однозначно понадобится время на адаптацию. Немного, но понадобится. Так что учитель просто необходим.

Знаю, что попаданцы, обычно, первым делом пытаются спасти Россию. Ну или хотя бы принести прогресс в виде достижений 21 века. Но у меня был для этого чрезвычайно неудачный трамплин. Бежать к царю и рассказывать, «как нам обустроить Россию»? Так меня и послушали. Предсказывать будущее? Тоже сомнительно. Ну, помнил я, что вскоре в стране голод случиться. Но «вскоре» — это когда? Кассандра из меня однозначно никакая.

И все-таки мысль о собственном королевстве меня манила. Я понятия не имел, почему у Годунова не срослось в реальной истории. И не знал, возможно ли в принципе создание Ливонского королевства. Так что прощупать почву стоило.

До сих пор предложение венецианцев было самым щедрым. И самым реальным. Но мой потолок в Венеции — небольшой кусок земли, местный титул, связь с почтенным домом через брак и доход с мастерских. Да, это намного больше, чем я мог мечтать, оказавшись в теле Густава. И, поскольку сражение за корону никогда не казалось мне привлекательным, меня данный вариант устраивал. Более чем.

Но если за корону не надо воевать в одиночестве? Если ее можно получить, став вассалом Годунова? Прекрасный расклад. Но только при условии, что это получится сделать в ближайшие пару-тройку лет. До смерти Бориса и Смуты. Зато потом можно развернуться, ибо у меня будет возможность завести армию наемников и подкупить нужных людей. Не станет Годунова — не станет моих обязательств перед ним.

Самые головокружительные авантюры можно провернуть при падении и строительстве государств. И нажить большой капитал проще всего в тех же условиях. Упустить такой шанс… да я потом локти буду себе кусать до конца своих дней! Уехать в Венецию я всегда успею. И стать унылым обывателем — тоже.

Да, авантюра небезопасная. Но почему не подготовиться заранее и не продумать отступные пути? Я и фехтованием именно поэтому активно занимался. На износ. До изнеможения. Понятно, что профессиональным бретером мне не стать. Тут Витр прав. Учиться подобному надо с детства. Но защитить себя я смогу!

Закончив тренировку, я стащил с себя промокшую от пота рубаху и направился в купальню. Уж такую слабость я мог себе позволить! Обычно попаданцы строят себе бани, но я к баням был равнодушен. Не любил слишком сильный жар. А вот поваляться в ванной — очень даже.

Пришлось делать примитивный водопровод, но зато у меня был душ, где я мог смыть основную грязь и пот, и, собственно, купальня. Эдакий мини-бассейн, в который заранее заливали кипяток, предварительно опуская полотняные мешочки с сушеным можжевельником или мятой. Релакс полный! Особенно учитывая присутствие слуги, который и кипяточка мог добавить, и холодный напиток подать.

— Что мы будем делать, если московитский царь предложит нам свою дочь в жены? — неожиданно поинтересовался Густав.

— Дурак он что ли? Не предложит, — отмахнулся я. — Годунов сам на троне некрепко держится. Ему надо упрочить свое положение. А я, даже при наличии денег, не лучший жених. В лучшем случае, родственницу мне подсунет.

— Но если царевну?

— Значит, будем изображать, что она действительно красавица, — пожал я плечами. — В любом случае, у Бориса еще и сын имеется. Есть кому трон наследовать.

— Но ты же знаешь, что он не удержит власть и престол.

— Знаю. Поэтому и еду в Россию, — отрезал я. — Шведский трон нам не светит. На русский трон замахиваться бесполезно. Но если появится возможность получить корону Ливонского королевства… почему нет?

— Удержим? — засомневался Густав.

— Постараемся. И, если дело выгорит, сможем запустить новые проекты. По выделке бумаги, например. Или нового оружия. Спички, ароматическая вода, стеариновые свечи… В конце концов, попытаемся создать гуттаперчу из бересклета. Ты представляешь, какой это доход, если развернуться в рамках независимого государства?

— Независимого?

— Годунов долго не протянет. А с дядюшкой Карлом можно взаимовыгодно договориться. Ты помнишь, за сколько мы иезуитам секрет фосфора продали?

— А как же, — невольно рассмеялся Густав.

— А теперь прикинь, сколько можно слупить с них… или с церкви… за секрет создания стеариновых свечей? Да и самому через них продавать — очень жирно выйдет.

— Ты меркантилен.

— А ты предлагаешь нанять армию за простое «спасибо»?

Я просто не хотел слишком светиться. Идей, на самом деле, было море. Получить тот же карбид кальция не составило особого труда. А от идеи до ацетиленовых ламп было рукой подать. И это уже не просто деньги. Это неплохие перспективы. А стальное перо, на котором куча попаданцев делала себе имя?

Проблема в том, что начинать масштабно воплощать в жизнь свои идеи лучше всего там, где я осяду. Итак мастеров придется из Праги перевозить. И не факт, что все согласятся. И как я буду следить, чтобы те, кто останется, соблюдали мои права? Управляющего нанимать? Так он сворует больше, чем я заработаю.

— Ты говорил, что возможно, попал в совсем другой мир, — напомнил Густав. — Не тот, который знал по учебникам истории.

— Да ничего я не знал! В том-то и дело! Не увлекался я историей. От слова «совсем». Может, Сталину я бы поведал о ходе Великой Отечественной. Может, Кутузову что дельное подсказал бы. А Годунову я ничем помочь не могу. И не уверен, что хочу.

— Да почему?

Ха! Впору перепевать Высоцкого.

«…Но ясновидцев — впрочем, как и очевидцев — Во все века сжигали люди на кострах».

— Потому что, даже если Годунов мне поверит, сделать ничего не сможет. Или не захочет. Или никаких результатов не добьется, а я крайним окажусь.

— Но ты все равно хочешь ехать в Московию? — недоумевал Густав.

— Да. У тебя нет Родины, поэтому ты меня не поймешь. Я должен это увидеть. Даже если ничем хорошим это не закончится.

Спесивые бояре, не любящий немцев простой люд, пропасть в мировоззрении, культуре и даже языке… «И я гляжу на это дело в древнерусской тоске» [3] . Да все я понимаю! Но, блин, как можно отказаться от подобного шанса?

Свойственная эмигрантам ностальгия? Отчасти. Но больше, наверное, шанс окончательно смириться с мыслью, что я действительно попал. Несмотря на то, что живу я в этом мире уже несколько лет, внутри нет окончательной убежденности. Жизнь за границей — это как некоторая психологическая защита от реальности. Дескать, здесь все и всегда не так, как я привык. Мне просто необходимо увидеть Москву, пообщаться с людьми и познакомиться с Годуновым, чтобы бесповоротно принять новую жизнь.

3

БГ.