Принц Густав. Выжить и победить

Немудрено, что кое-кто в Швеции прямо-таки мечтал его свергнуть. Вот только альтернативы особой не было. Ибо Юхан, герцог Эстергётландский, обременять себя властью категорически не желал. А сын Карла (мой тезка, между прочим) был еще слишком мал (всего 7 лет).

Поражение Карла станет хорошим поводом от него избавиться. Хотя против случайной пули, прилетевшей герцогу в голову, визитёры тоже ничего не имели. Ну а затем, если им верить, можно будет свершить благое дело и закончить династические распри. Причем самым древним и проверенным способом, ибо у Карла имелась дочь Катарина 17-ти лет от роду.

Ну а младший сын… может случайно простудиться. Или неудачно упасть. Или в изгнание отправиться. Швеция давно мечтала о колонии в Америке!

Мда. Действительно. Почему бы Новой Швеции не появиться лет на 40 раньше?

Ох… много бы я сказал шведам по поводу того, чем может аукнуться убийство ребенка в борьбе за трон. Годуновы шапку Мономаха не удержали [9] .

Лично я в принципе не жажду получить корону. И уж точно не готов ради нее идти по трупам. Особенно детским. Да и женитьба на собственной двоюродной сестре — плохая идея. Известно, чем закончили Габсбурги, практиковавшие близкородственные браки.

9

По поверью, пресечение рода и насильственная смерть жены и сына Бориса Годунова были наказанием свыше за смерть царевича Дмитрия.

С другой стороны… я что, полный идиот — вот так, с ходу, отказывать шведам? Надо делать то, что в последнее время у меня получается особенно хорошо — обещать. Обещать всё, что только возможно. Вплоть до того, чтобы став королем, отдать фактическую власть дворянам.

Кто знает, почему я стал попаданцем? Может, именно для того, чтобы вывести Швецию из списка врагов России лет на сто пораньше?

Блин, ну почему те, кто меня сюда закинул, прямо не могли сказать, чего от меня ждут?!

* * *

Первая половина сентября ощущалась, как глубокий ноябрь. Лето так и не наступило. Урожай, предсказуемо, накрылся медным тазом, а цены взлетели. Однако я не торопился продавать свои запасы. Пусть я и не слишком хорошо знал историю, но какие-то события прекрасно помнил. И знал, что в следующие пару лет погода в лучшую сторону не изменится.

Да, сейчас на перепродаже можно получить много золота. Но золото нельзя съесть. А через год-полтора зерном можно будет оплатить больше, чем любыми деньгами. Так зачем гнаться за сиюминутной выгодой? Я вообще торопиться не любил.

Вот Басманов — горячий человек. Рвался уничтожить войско Радзивилла, пока оно шло на помощь Риге. Пришлось уговаривать его не мешать людям развлекаться. Чем больше поляки со шведами друг друга покрошат, тем нам же лучше. Там еще армия Замойского на подходе, так что дядюшку Карла ждет отменное развлечение. Наша задача — вовремя во все это вмешаться.

Как я и думал, шведский флот заблокировал Ригу, а Карл попытался захватить город до прибытия армии Замойского. И даже предпринял штурм. Ха! Да похоже, мне даже усилий не придется прилагать, чтобы дядюшка лопухнулся. Штурм оказался неудачным. Крепость Дюнамюнде, кстати, шведам тоже не удалось взять.

Ну, а дальше всё пошло по накатанной колее «бардак традишен». Плохой урожай автоматически снижает количество людей, которых можно грабить. Недостаток провианта приводит к голоду и болезням в армии. В конечном итоге, действия (а точнее, бездействие) герцога Сёдерманландского привело к тому, что его войско сократилось на треть.

— Нам везет, — порадовался я, прочитав послание.

— С чего вдруг? — удивился Густав. — Нам же тут пишут, что армия Замойского на подходе. Целых 15 тысяч человек и 50 орудий!

— Я постарался, чтобы эти вести и до дядюшки Карла дошли. Причем как можно раньше. Могу поспорить, что дядюшка снимет осаду и рванет на север. И в этот раз он не должен от нас уйти!

— Ну, при отступлении обычно бардака много. Шанс есть, — одобрил план Густав.

— И еще… ты самого главного не прочел. Войско Речи Посполитой будет возглавлять не только гетман Замойский, но и Сигизмунд III. Ты же, помнится, хотел с ним встретиться? Вот и появится шанс передать горячий привет двоюродному брательнику.

Я как в воду смотрел. В конце сентября герцог Сёдерманландский действительно снял осаду с Риги. Хорошо хоть озаботился гарнизоны организовать в некоторых городах и замках Задвинского герцогства. Правда, после этого у него осталось от армии меньше двух тысяч человек.

Карл, недолго думая, передал командование шведскими войсками в Ливонии графу Нассускому и попытался отступить на север. Но мои ребята его уже ждали. За тело герцога Сёдерманландского, живое и здоровое, я обещал им сказочную награду. Которую они уже проворонили после боя за Кокенгаузен.

Врать не буду, ситуация там сложилась неподходящая. А рисковать жизнями своих людей я не хотел. Их и так было мало — проверенных временем и преданных мне лично. Плюс, в случае неудачи, мой план вскрылся бы. А допустить это было нельзя. Никто не должен был узнать, что мне вообще может прийти в голову такая кощунственная идея — похитить правителя.

Захватить на поле боя — это одно. Воинская удача, как и удача в целом, дама капризная, и может повернуться любой стороной. Но организовать целенаправленное похищение — это дело другое. По местным меркам, поступок бесчестный. Так что мне нужно будет еще и какую-то легенду придумать под это дело.

Самую простую (хотя, на мой взгляд, совершенно издевательскую) версию предложил Витр. Дескать, решили благородные господа развеяться, поехали «погулять, серых уток пострелять, руку правую потешить». А тут бац — и герцог Сёдерманландский попался. Случайно. Вот прям под правую руку и подвернулся.

Не думаю, что какой-нибудь идиот в такое поверит, но лучшей версии не было. К тому же, получалось, что я тут и вовсе не при чем. Ну, не уследил за своими бравыми гвардейцами. Бывает. И вообще дядюшка Карл даже не коронован пока, и числится герцогом. Мало ли таких герцогов по Европам…

Словом, я решил положиться на удачу. И на этот раз она меня не подвела. Мои ребята вернулись с громкими воплями, что споймали какую-то важную шведскую птицу. Типа, никогда Карла раньше в глаза не видели, не следили за ним несколько дней под Кокенгаузеном, и вообще они темные люди, не разбирающиеся в большой политике.

— Судя по одеянию, перед нами действительно благородный человек, — подхватил я нить спектакля. — Не изволите ли представиться, сударь?

Глаза Карла стали идеально круглыми и даже слегка выкатились из орбит. Он и предположить не мог, что его не узнают!