Принц и нищий [Издание 1941 г.]

— Сэр Томас, арестуйте этого… нет, погодите!

Лицо его прояснилось, и он ошеломил оборванного кандидата на престол вопросом:

— Где государственная печать? Ответь на этот вопрос, и загадка будет разгадана, ибо на этот вопрос может ответить только принц Уэльский!

Это была счастливая мысль, удачная мысль. Так подумали все важные сановники, и в их заблестевших взорах выразилось безмолвное одобрение. Да! только настоящий принц мог разрешить до сих пор не разгаданную тайну исчезновения государственной печати. Маленький самозванец хорошо выучил свой урок, но здесь он споткнется, так как даже тот, кто научил его всему, не может ответить на этот вопрос. Хорошо! Очень хорошо! Теперь мы скоро выйдем из этого странного и опасного положения. Каждый кивал головой и усмехался от удовольствия в надежде, что дерзкий мальчик онемеет от смущения в сознании своей вины.

И как же все были удивлены, когда ничего подобного не случилось, — мальчик тотчас же спокойно и твердо сказал:

— В этой загадке нет ничего трудного.

И, даже не спросив позволения, он повернулся и отдал приказ с непринужденностью человека, привыкшего повелевать:

— Милорд Сент-Джон, ступай в мой кабинет во дворце, — никто не знает его лучше тебя, — и там, возле самого пола, в левом углу, самом дальнем от двери, выходящей в переднюю, ты найдешь медный гвоздь; нажми шляпку гвоздя, — и перед тобой откроется маленький тайничок, о существовании которого даже ты не знаешь и ни одна живая душа не знает, кроме меня да того мастера, который его устраивал для меня. Первое, что тебе попадется на глаза, будет большая государственная печать, — принеси ее сюда!

— Принеси ее сюда!

Все дивились этой речи и еще больше дивились тому, что маленький нищий не задумываясь выбрал из всех лордов Сент-Джона и назвал его по имени так просто и спокойно, как будто знал его всю свою жизнь. Вельможа чуть было не кинулся исполнить приказ. Он даже шагнул вперед, но во-время опомнился, и легкая краска выдала его промах. Том Кэнти обернулся к нему и резко сказал:

— Что же ты медлишь? Разве ты не слыхал королевского приказа? Ступай!

Лорд Сент-Джон отвесил глубокий поклон; многие заметили, что этот поклон удивительно осторожен; чтобы как-нибудь не компрометировать себя, лорд Сент-Джон не поклонился ни одному из королей в отдельности, но обоим зараз, или, вернее, нейтральному пространству между обоими. И вышел.

В нарядной группе сановников, стоявших на подмостках, началась движение, вначале едва заметное, но непрерывное, словно в калейдоскопе, когда мелкие частицы пестрой фигуры отпадают от одного центра и переходят к другому, образуя новую фигуру. Так и здесь, постепенно, едва заметно, блестящая толпа сановников, окружавшая Тома Кэнти, переместилась поближе к пришельцу. Том Кэнти остался почти один. Наступило напряженное ожидание, в течение которого немногие мягкосердечные люди, еще остававшиеся возле Тома Кэнти, набрались храбрости и один за другим, шмыгнув в сторону, присоединились к большинству. И теперь Том Кэнти, в царской одежде и самоцветных каменьях, стоял совсем одинокий, окруженный пустотой.

Лорд Сент-Джон вернулся. Лишь только его заметили у входа, все разговоры смолкли, и в соборе водворилась глубокая тишина; только его шаги глухо отдавались под высокими сводами. Все, затаив дыхание, с напряженным любопытством следили за ним; все глаза были устремлены на него. Он взошел на подмостки, помедлил немного, затем, отвесив низкий поклон Тому Кэнти, сказал:

— Государь, печати там нет!

— Государь, печати там нет!

Если бы на улице показался вдруг зачумленный, чернь шарахнулась бы прочь от него не с такой стремительностью, с какой это сборище побледневших, испуганных царедворцев отхлынуло от жалкого маленького претендента на английский престол. Миг — и он остался совершенно один под перекрестным огнем гневных и презрительных взглядов. Лорд-протектор запальчиво крикнул;

— Выбросьте этого нищего на улицу и прогоните его по всему городу, бичуя плетьми! Этот наглец не заслужил ничего лучшего.

Гвардейцы кинулись к мальчику, но Том Кэнти властно отстранил их рукой.

— Назад! Кто дотронется до него, ответит головой.

Лорд-протектор пришел в полное недоумение. Он спросил Сент-Джона:

— Хорошо ли вы искали? Впрочем, об этом бесполезно и спрашивать. В высшей степени странно! Когда мелкие вещи, безделушки пропадают бесследно, этому не удивляешься. Но каким образом такая объемистая вещь, как английская государственная печать, могла исчезнуть без следа и так, что никто не может найти ее? Такой тяжелый золотой круг…

Том Кэнти с заблестевшими глазами подскочил к нему и крикнул:

— Стойте! Какая она была? круглая? толстая? На ней были вырезаны буквы и девизы? Да? О, теперь я знаю, что такое эта большая печать, которую вы все так долго искали! Если б вы описали мне ее раньше, вы бы получили ее три недели тому назад. Я отлично знаю, где она лежит, но не я первый положил ее туда.

— А кто же, государь? — спросил лорд-протектор.

— Тот, кто стоит перед вами, — законный король Англии! И он сам скажет вам, где она лежит, — тогда вы поверите, что он знал это с самого начала. Подумай, государь! потрудись припомнить! Это было последнее, самое последнее, что ты сказал в тот день, прежде чем выбежал из дворца, переодетый в мои лохмотья, чтобы наказать обидевшего меня солдата.

Наступило гробовое молчание — ни звука, ни топота! Все глаза были устремлены на того, от кого ждали ответа; а он стоял, наклонив голову и наморщив лоб, и рылся в своей памяти, стараясь среди множества не имеющих цены воспоминаний уловить один-единственный ускользающий пустяк, зная, что, если он поймает этот пустяк, — он будет на троне, если же нет, — навсегда останется нищим изгнанником.

Проходили мгновения, проходили минуты, мальчик напрягал свою память и молчал. Наконец, подавив вздох, он медленно, покачал головой и выговорил дрожащими губами, с отчаянием в голосе;

— Я припомнил весь тот день, но что я сделал с печатью, — припомнить не могу.

Он помолчал, потом поднял глаза и проговорил с кротким достоинством:

— Милорды и джентльмены, если вы лишите вашего законного государя его достояния только оттого, что у него нет доказательства, я не останусь здесь, потому что я бессилен. Но…

— О, государь, какое безумие! — в ужасе воскликнул Том Кэнти. — Погоди! Подумай! Не сдавайся так скоро! Дело еще не потеряно! Слушай, что я тебе скажу, следи за каждым моим словом! Я вызову в твоей памяти этот день во всех подробностях, каждую мелочь. Мы разговаривали. Я рассказывал тебе о своих сестрах Нэн и Бэт, — ну вот, ты это помнишь? И о бабке, и о том, как мы, мальчишки, играем на Дворе объедков, — ты и это помнишь? Отлично! Следи только за мной, — ты все припомнишь. Ты дал мне есть и пить и с царственной любезностью отослал придворных, чтобы мне не было стыдно перед ними за свою невоспитанность… Ага, ты и это помнишь!

Том перечислял все подробности одну за другой, и принц кивал головою в знак того, что он припоминает; а сановники слушали и дивились: все это было так похоже на правду, между тем откуда могла возникнуть эта невозможная дружба между принцем и нищим? Никогда еще никакая толпа не была охвачена таким любопытством и не чувствовала себя столь ошеломленной, растерянной.

— Ради шутки, государь, мы поменялись одеждами. Потом мы стали перед зеркалом, и оказалось, что мы оба так похожи один на другого, будто и не переодевались совсем, — ты помнишь и это, да? Потом ты заметил, что солдат сильно ушиб мне руку, — смотри, я и до сих пор не могу держать ею даже перо, так одеревянели мои пальцы. Увидев это, твое высочество вскочил, поклявшись, что ты отомстишь солдату, и побежал к двери. Тебе надо было пройти мимо стола. Эта штука, которую вы называете печатью, лежала на столе, — ты схватил ее, озираясь вокруг, как бы ища, куда ее положить, потом увидал…