Принц и пилигрим (сборник)

— Ты сам ответил на свой вопрос. Ты убил бы ее тогда же, найдя меня в Диком лесу. А она была матерью сына-младенца и тяжела вторым, и я знал, что наступит день, когда они явятся к тебе и вырастут твоими верными слугами. Вот поэтому я ничего и не сказал. Кто же сказал тебе?

— Нимуэ.

— Вот как. А каким образом она узнала? С помощью чар?

— Нет. Из твоих слов. Из того, что ты говорил в бреду.

Все, все вызнала она у меня. Все до последнего секрета.

Я только пробормотал:

— Ах, ну да… И она же отыскала для тебя Мордреда? Или Моргауза больше его не прятала, когда не стало ни Лота, ни меня?

— Да нет. Она держала его местонахождение в тайне. Он у нее жил где-то на Оркнейских островах, как я понимаю. Но Нимуэ здесь ни при чем. Весть о нем дошла до меня по чистой случайности. Я получил письмо. Мастер-ювелир из Йорка, он и прежде выполнял заказы Моргаузы, и вот заехал в те края со своими изделиями, надеялся продать их ей. Эти люди, как ты знаешь, проникают в самые отдаленные уголки королевства и все видят своими глазами.

— Неужели Бельтан?

Артур удивленно поднял голову.

— Тебе он знаком?

— Ну да. Но он подслеповат. В путешествиях его сопровождает слуга…

— …Кассо, — докончил Артур и, видя мое недоумение, подтвердил: — Я же сказал тебе, что получил письмо.

— Письмо от Кассо?

— От Кассо. Он, оказывается, был в Дунпелдире, когда… a-а, понятно, там ты с ними и познакомился. Значит, тебе известно, где они находились в ночь избиения младенцев. Кассо многое видел и слышал из того, что тогда происходило: люди не склонны таиться в присутствии рабов, а он оказался понятливее, чем они могли подозревать. Его хозяин не хотел верить, что Моргауза причастна к такому ужасному преступлению, и они без опаски отправились на Оркнеи, чтобы снова попытать удачи. А там Кассо, не такой простодушный и доверчивый, смотрел во все глаза и слушал во все уши, покуда в конце концов не выведал, где находится ребенок, исчезнувший в ночь убийств. И сразу же отправил мне письмо. Оно прибыло как раз в тот день, когда я узнал от Нимуэ, что виновница твоей смерти — Моргауза. И тогда я послал за ней, наказав, чтобы она не преминула захватить с собой Мордреда. Почему у тебя такой растерянный вид?

— По двум причинам. Во-первых, как мог раб — Кассо был рабом в каменоломне, когда я впервые его встретил, — отправить письмо прямо верховному королю?

— Я забыл тебе сказать: когда-то он уже сослужил мне ценную службу. Помнишь, я собрался в поход на север против Агвизеля и все не мог придумать, как бы мне разделаться с этим подлым шакалом и не навлечь на себя месть Тидваля и Уриена? Так вот, об этом, должно быть, говорили в народе, и вскоре я получил известие от этого же самого раба. Он свидетельствовал о злодействах, которые наблюдал, находясь на службе у Агвизеля. Агвизель совершил насилие над юным пажом, одним из младших сыновей Тидваля, и затем убил его. Кассо объяснил, где найти зарытое тело. И оно было найдено, а заодно и другое тело. Мальчик принял смерть именно так, как о том свидетельствовал Кассо.

— А потом Агвизель, — сухо добавил я, — вырезал языки у рабов, которые при этом присутствовали.

— Значит, он — немой? Наверное, именно поэтому люди не стеснялись разговаривать в его присутствии. Дорогую же цену заплатил Агвизель за то, что не дал себе труда узнать, владеет ли его раб грамотой.

— Он и не владел. Когда я знал его в Дунпелдире, он был нем и совершенно беспомощен. Это я в награду за одну услугу — а вернее, просто так, по наитию свыше, — позаботился о том, чтобы его научили грамоте.

Артур с улыбкой приветственно поднял ко мне свой кубок.

— И это я назвал чистой случайностью? Следовало мне помнить, с кем я разговариваю. Разумеется, после того дела с Агвизелем я наградил Кассо и назначил ему, куда посылать сведения в дальнейшем. И раза два от него поступали кое-какие известия. Но это важное письмо он прислал прямо мне.

Мы еще потолковали немного о прошлом, но затем я возвратился к делам насущным:

— Как же ты предполагаешь обойтись с Моргаузой?

— Это я решу по возвращении и с твоей помощью. Пока же пошлю распоряжение, чтобы ее содержали под охраной в обители монахинь в Эймсбери. А мальчики будут находиться при мне, я велю к Рождеству доставить их в Каэрлеон на празднества. С сыновьями Лога трудностей не будет, они еще достаточно юны, чтобы радоваться прелестям придворной жизни, и достаточно взрослы, чтобы обходиться без материнской опеки. Что же до Мордреда, то он сам изберет свою судьбу — ему будут предоставлены те же возможности, что и братьям.

Я промолчал. В тишине вдруг громко замурлыкал кот у очага, потом смолк, широко зевнул и снова погрузился в сон.

— А что же ты хочешь, — продолжал Артур. — Он теперь под моим покровительством, и если раньше мне, пожалуй, еще и можно было убить его, то уж теперь жизнь его в безопасности. Впрочем, у меня не было времени основательно все обдумать, мы еще успеем с тобой обсудить, как с ним обойтись. Но мое мнение, что, коль скоро ребенок избежал гибели при бойне, учиненной Лотом, пусть лучше живет у меня и растет под моим присмотром, а не где-то в темном углу на краю королевства, что чревато, быть может, грозной опасностью. Ты согласен?

— Да. Согласен.

— Вот видишь. Если я приближу его к себе и признаю его наследственное право, о чем он, наверное, и мечтать не смел…

— Да, едва ли ему это могло прийти в голову. Я думаю, мать не открыла ему, кто он.

— Вот как? В таком случае я сам ему открою. Так даже лучше. Он поймет, что я делаю это по своей воле, а не по необходимости. Мерлин, все может обернуться к лучшему! Мы с тобой оба знаем, каково это — жить безотчим сиротой, а потом вдруг в один прекрасный день узнать, что в твоих жилах течет кровь Амброзия. Да и как я могу еще раз взять на себя грех и опять пожелать смерти собственному сыну? И один-то раз такую мысль нельзя было допустить. Видит бог, я дорого за нее поплатился.

Он отвернулся и снова вперил взгляд в пламя. В углу его рта пролегла горестная складка. Помолчав, он вздернул плечо.

— Ты спрашивал про Калибурн. Дело было так: моя сестра Моргана завела любовника, это был один из моих рыцарей по имени Акколон, доблестный боец и достойный муж, однако из таких, кто не в силах отказать женщине. Когда король Урбген приезжал сюда со своей королевой, ей приглянулся Акколон, и скоро уже он, точно жалкий пес, пресмыкался у ее ног. Собираясь сюда, она заказала одному кузнецу у себя в королевстве выковать ей меч, по виду во всем подобный Калибурну, а в Камелоте заставила Акколона произвести подмену. Должно быть, она рассчитывала, что в мирные времена обман будет обнаружен не сразу и она успеет снова убраться к себе на север. Не знаю, какими милостями вознаградила она Акколона, знаю только, что, когда она и Урбген пустились в обратный путь, Акколон испросил дозволения и отправился вместе с ними.

— Но для чего она подменила меч?

Он бросил на меня быстрый изумленный взгляд, ведь я нечасто задавал такие вопросы.

— Причина все та же, — ответил он, — Стремление к власти. Забрала в голову посадить своего мужа на верховный британский трон и самой стать верховной королевой. А уж что там она посулила Акколону, мне не известно. Знаю только, что пришлось ему поплатиться головой. По справедливости надо было и ей заплатить ту же цену, но у меня не было прямых доказательств, и к тому же она — супруга Урбгена. Что она моя сестра, это бы ее не спасло, но Урбгену о ее предательстве ничего не было известно, а я не могу допустить, чтобы он очутился в стане моих врагов.