Принц наемников

Споры продолжались, пока председатель не утомился. Он снова заколотил кулаком.

— Мы здесь для того, чтобы сделать что-нибудь, — сказал он, — а не решить все проблемы мира за один день. Так мы договорились.

Шум постепенно стих, и председатель многозначительно заговорил:

— Это наш шанс. Мирная демонстрация силы. Мы должны показать им, что думаем об их проклятых правилах и карточках статуса. Но мы должны быть осторожны. Положение не должно выходить из-под контроля.

Марк лежал на траве в десятке метров от платформы. Он нежился под калифорнийским солнцем, а Ширли гладила ему спину. Все его чувства были на взводе. Колледж оказался таким, как он и воображал. Мальчишки в дорогих частных школах, куда посылал его отец, шептались о фестивалях, демонстрациях и стычках, но это не было реальностью. А теперь стало. Раньше он почти не встречался с гражданами, теперь они повсюду вокруг него. На них благотворительная одежда, и говорят они на странных диалектах, которые Марк понимает лишь наполовину. Все: и граждане, и студенты — дергаются в такт музыке, накатывающейся на них.

Отец Марка хотел отправить его в колледж в округе налогоплательщиков, но не хватило денег. Марк мог бы получить стипендию, но не получил. Он говорил себе, что сделал это нарочно. Конкуренция — не метод жизни. Два его лучших друга по средней школе отказались участвовать в этих тараканьих бегах. Впрочем, ни один из них сюда не попал: у них было достаточно денег, чтобы учиться в Принстоне или Йеле.

Появлялось все больше граждан. Предполагалось, что на фестиваль попадают только по билетам, а главное, что граждане не имеют права приходить в кампус, но студенческие группы раскрыли ворота и снесли ограждения. Все было заранее спланировано, на встрече. И теперь помещение охраны у ворот пылает, и все, кто живет поблизости, могу войти.

Ширли была в экстазе.

— Ты только посмотри на них! — кричала она. — Так и должно быть! Граждане должны иметь право идти, куда захотят. Равенство навсегда!

Марк улыбался. Все это так ново для него. Раньше он не задумывался о делении на граждан и налогоплательщиков и принимал свои привилегии, даже не замечая их. Он многое узнал от Ширли и своих новых друзей, но еще очень многого не знает. «Но я все узнаю, — думал он. — Мы знаем, что делаем. Мы можем сделать мир лучше — можем все! Пора этим глупым старым ублюдкам подвинуться и впустить свежие идеи».

Ширли передала ему трубку с борлоем. Еще одно новшество — это привычка граждан, и отец Марка ее презирал. Теперь Марк не понимал почему. Он глубоко затянулся, наслаждаясь ощущением довольства, которое приносил дым. Потом потянулся к Ширли и окунулся в теплую ванну ее заботы и любви, зная, что она так же счастлива, как и он.

Она нежно улыбнулась ему, продолжая держать руку на его бедре, и они задергались в такт музыке, улыбаясь в предвкушении того, чем закончится день. Снова появилась трубка, и Марк с готовностью взял ее.

— Легавые! Легавые идут! — послышался крик с края толпы.

Ширли повернулась к своим последователям.

— Оставайтесь на месте. Не провоцируйте ублюдков. Ничего не делайте, просто сидите.

Послышался одобрительный гомон. Марк чувствовал, как его охватывает возбуждение. Вот оно. И он среди предводителей; даже если его статус связан лишь с тем, что он парень Ширли, все равно он среди вожаков, один из тех, кто заставляет других действовать…

Полиция пыталась прорваться сквозь толпу, чтобы прекратить праздник. С полицейскими был президент университета, он что-то кричал, но Марк не разбирал слов. На краю лужайки появился дым.

Горит какое-то здание? Но это бессмыслица. Никакого огня не должно быть, никаких погромов не будет; просто, не обращая внимания на полицейских и администрацию университета, покажи им, что граждане и студенты могут мирно смешиваться; покажи, как глупы эти проклятые правила и как бесполезно…

Да, что-то горело. Может, не одно здание. Полицейские и пожарные пытались пробиться через толпу. Кто-то ударил полицейского, и тот упал. Десяток его товарищей обрушился на толпу. Поднимались и опускались полицейские дубинки.

Мирный сон рассеялся. Марк смотрел в недоумении: «Где-то кричит человек, где он? В горящем здании?» Группа начала скандировать: «Равенство сейчас! Равенство сейчас!»

Другая группа воздвигала посреди лужайки баррикаду.

— Они не должны этого делать! — крикнул Марк. Ширли улыбнулась ему. Глаза ее возбужденно горели. Появлялось все больше полицейских, одна группа направилась к Марку. Полетели камни, и полицейские подняли алюминиевые щиты. Они приближались. Один из полицейских поднял дубинку.

Он собирается ударить Ширли! Марк перехватил дубинку и отвел удар. Вокруг теснились граждане и студенты. Некоторые бросались на полицейских. Рослый мужчина, хорошо одетый и слишком старый, чтобы быть студентом, ударил передового полицейского. Тот упал.

Марк потащил Ширли в сторону: в схватку вмешались десяток поджигателей в кожаной одежде. Поджигатели займутся полицейскими, но Марк не хотел на это смотреть. Парни в школе презрительно говорили о легавых, но те полицейские, с которыми сталкивался Марк, всегда были вежливы и почтительны; а эти ужасны и…

В голове у него все смешалось. Только что он лежал в объятиях Ширли, слушал музыку, и все было замечательно. А теперь полиция, и крик: «Убей копа!», и пожары. Повсюду поджигатели. На встрече их не было. Большинство их разыскивает полиция. Они прислали своего представителя на встречу и согласились, что демонстрация будет мирной…

С крыши горящего здания спрыгнул человек. Внизу некому было подхватить его, и он растянулся на ступенях, как сломанная кукла. Изо рта лилась кровь, ярко-алая полоска на розовых мраморных ступенях. Над другим зданием к небу тоже поднялось пламя. Появилось еще много полицейских, они начали окружать толпу заграждениями.

Из военной машины появился штатский, его яркая одежда контрастировала с тусклой синевой полицейских мундиров. Полицейские с поднятыми щитами окружили его. Штатский закричал в громкоговоритель:

— Зачитываю закон 1998 года с поправками. При возникновении толпы, которая представляет опасность для общественной и частной собственности и для жизни граждан и налогоплательщиков, законные представители власти имеют право приказать толпе разойтись и предупредить, что неповиновение этому приказу будет рассматриваться как мятеж. Представители власти должны дать достаточно времени…

Марк знал этот закон. Он участвовал в его обсуждении в школе. Пора убираться отсюда. У местного мэра вскоре будет достаточно полномочий, чтобы покончить с этой дикой сценой. Он может даже вызвать военных — американских или из Совладения. Теперь ограждения стояли по обе стороны от толпы, но полицейские еще не преградили доступ в здания. Впереди дверь, и Марк потянул к ней Ширли.

— Пошли!

Но Ширли не пошла с ним. Она вызывающе стояла, безумно улыбаясь, грозила кулаком полицейским, выкрикивала проклятия. Потом повернулась к Марку: