Принц Шеннийский

— Дезрантовцы заплатят сполна, — прошипела Лара, когда Рике отошла за припасами. Из соседней комнатушки донеслись вымученные стоны женщины. Вероятно, это была их мать.

Не стал интересоваться, что тут у них произошло. Но Ларины поступки теперь не выглядят такими уж нелогичными. Она мстит за сестру.

Рике нажарила нам грибов с картошкой, сделала горячего чаю. Когда малышка увидела мою харю, то заметно раскрылась, перестала стесняться своих шрамов. Однако заговорить с ней у меня не получилось.

Она меня боялась, я это чувствовал. Пока ужинали Рике умудрилась подштопать рубашку старшей сестры.

А затем Лара проведала мать, я не стал заходить в смежную комнату. Оттуда разбойница вышла заплаканная и взвинченная.

Ночевать в избе не стали, Лара объяснила это тем, что ее ищут. И в доме она подвергнет опасности свою родню, если там найдут преступницу. А так… две калеки в домике никому и не нужны.

На утро Лара объявила:

— Я буду учить тебя обращаться со шпагой, Кастиль!

— Не! — возмутился я, отвязывая свою лошадь и скорее запрыгивая на нее.

— Чего не! Я твоей мамкой не всегда буду! Ну — ка слазь! Покажу пару базовых приемов!

— Не, не, крови боюсь, и вообще я пацифист!

— Ага! А шпагу себе отхватил добротную! — возмутилась Лара, прыгая на своего скакуна. — Моей не иначе деревья рубили, лезвие шатается, глядишь и вывалится вообще! А ну давай меняться!

И она ускорилась за мной.

— Неа! — ответил нагло и стал убегать.

Разбойница за мной. Задорный хохот сам вырвался из моей глотки.

— Ты раб или кто?! А ну гони мне шпагу нормальную!

— Да у тебя зачарованный клинок! — выпалил я, подшпоривая коня и продолжая смеяться, как пакостный мальчишка.

— Морда бессовестная! Шпагу сюда! Быстро!

Не успел понять всю серьезность ситуации, когда Лара поравнялась со мной. Ловким прыжком я был сбит с коня! Девушка уцепилась за меня. Благо под лошадью многослойная листва, смягчившая удар. Лару этот вопрос не заботил, она знала, что приземлится на меня. Удар от падения все же оказался неприятным и болезненным.

Как вижу, шутка переросла в серьезный силовой прием. Лежу, и ощущаю, как с наглой женской ухмылкой вынимается мой клинок. При этом одной рукой Лара придерживает меня за ворот. Да, женская сила ничто против мужской. Однако чувствую, что ее степень значительно выше обычного. Довольно сильная разбойница мне досталась, хотя на первый взгляд и не скажешь.

Конечно, выкрутиться и заломать нахалку не составит труда. Но я же слабый обездоленный и никчемный раб, не представляющий опасности. Лежу, трепещу и боюсь.

— Сильна, — одобрительно протянул. Лара торжествующе усмехнулась.

— Мой отец был очень силен, — ответила та, откинув мой клинок в сторону и тем самым освобождая вторую руку, которая тут же пошла к моему воротнику. — От природы ему досталась недюжинная сила. Ну и я унаследовала ее. Так, сдаешься, раб?

В принципе, у нас сейчас не что иное, как миссионерская поза, за редким исключением, что я внизу. Сердце забилось быстрее. Что — то между нами определенное есть. Этот взгляд… я не могу ошибиться.

Вместо ответа я ухватил ее за задницу. Лара взвизгнула и залепила мне пощечину.

— Отпусти, урод! — рявкнула она.

И только после этой фразы выпустил ее.

Разбойница вскочила. А мне и подниматься уже не хочется. Что — то внутри заболело. Здравомыслие твердит — не стоит обижаться на таких. Тем более, что она не входит в круг дорогих мне людей. Однако увожу в сторону взгляд, ибо не могу на нее смотреть, зацепила…

Лара подняла мою шпагу, брезгливо выкинув свою. Резвый рывок, и разбойница снова на коне. Поковыляла дальше, не оборачиваясь. Да пошла ты!

Нет… Так нельзя. Встаю, беру раздолбанную шпагу. Да, действительно хлам, которым убивать людей будет не гуманно. Лошадь моя дефилирует между деревьями, ловлю уже на грани терпения. Запрыгиваю и еду за Ларой, спешу, пока ее виляющий вместе с лошадиной задницей зад еще в зоне видимости.

Сирена взревела внезапно.

— Не двигайся! — завизжал не своим голосом, спрыгивая с лошади.

Призраки пришли…

Великие оповестили в самый последний момент. Смотрю на Лару, она в недоумении развернула лошадь, но так и осталась в седле… Как глупо. А я… в ужасе, первобытном страхе, пронизывающем нитями все мое тело и парализующем даже мысль о движении… я считаю секунды и выискиваю глазами ИХ. Ну где же вы твари?!

— Что это такое?! — в ее голосе был восторженный интерес. Но не как ни страх.

Секунды бесконечно идут, я ловлю каждый шорох. Вот — вот моих ушей коснется гул, легкий, вселяющий безысходность, черноту, пустоту, вечное забвение.

Я не хочу! Нельзя! Не сейчас!

И Лару потерять не могу. Глупое создание даже не понимает, что жизнь ее висит на волоске. Призраки ищут, и призраки найдут, если жертва будет двигаться. А разбойница двигается!

Но время вышло. ОНИ не пришли. Обошлось…

— К тебе никогда не приходили призраки?! — раздосадовано произнес, взбираясь на своего коня.

Ее взгляд говорит, что я идиот, сумасшедший. Это злит.

— Нет, даже не слышала. Это порождения магов?! Они опасны?!

— Это порождения Запредела! О нем ты слышала?!

— Да, — выдохнула Лара и поковыляла дальше, добавив: — Рабские бредни.

Да… Миновало. Сейчас бы лишился бесстрашной проводницы. У них тут в Дезранте никто не слышал о призраках?! Странно… Никогда не задумывался об этом. Неужели призраки только Орос терроризировали все это время?!

До обеда ехали молча. Гнетущее такое молчание. Не хочу с ней говорить, и она, похоже, тоже. На моих ладонях все еще ощущается упругость ее ягодиц. Кто бы мог подумать, что теперь мне не дано. Красавчик Катэр больше не сможет покорять женские сердца. Грустно, вот и хандра снова наплывает.

А еще этот мундир. Мы оба в кителях рыцарей Дезранта. И вот оно влияние одежды на состояние человека! Эта строгость, стянутые манжеты, пуговицы, жесткость ткани — все это дисциплинирует, напоминает кто ты есть на самом деле. Возвращается честь, достоинство, некий пафос, самолюбие. Раб может быть жалким уродом, но не рыцарь. Одно утешает, мой позор останется в моем сердце, а не на языках дворовых сплетниц. Второе хуже. Да, я итак унижет, слухи о том, как пришел к власти разлетелись по всем дворцам правящей элиты Рэи. Стараюсь об этом не думать.