Принц застенчивых кровей

Через некоторое время и правда приезжает машина с аварийным комиссаром. Мы всё оформляем и они уезжают с места ДТП. Договариваемся об эвакуаторе, который заберёт машину в сервис, где мой отец их обслуживает. Благо деньги есть в сумочке.

Проезжающие мимо машины сигналят или предлагают помощь, но я отказываюсь.

Звонить родителям не хочу. Кто ещё может мне помочь среди ночи?

Макаров! Нет, ему я тоже не хочу звонить. Я ещё в обиде, за его действия за моей спиной.

Паша!

У меня опять начинается истерика. Лишь представляя, как он сейчас с ней…

— Аааа! Дура! Идиотка! — воплю я, понимая что виновата во всём сама.

Мой принц застенчивых кровей изменился.

Уже не застенчив совсем. И не мой!

Открываю чат с девчонками и отправляю голосовое сообщение. Мы все равно иногда общаемся, просто я отдалилась и закрылась от всех, в последнее время.

— Девочки я сижу на мосту! Попала в аварию! Разбила папину машину. Мне так плохо! Я понимаю что сейчас ночь и вы после свадьбы Матвея, но мне надо просто выговориться. Будет время послушаете! У меня никого нет. Никто не понимает меня. Даже я сама не понимала себя раньше. А теперь поздно. У него другая! — выдаю сквозь рыдания, — Берегите свою любовь, боритесь, не отпускайте, будьте рядом и не сомневайтесь!

Убираю телефон в карман шубки. Печально улыбаюсь, смотря на проезжающие машины.

Раздаётся звонок. На дисплее высвечивается имя контакта — Полина.

— Ты где сейчас? Как чувствуешь себя после аварии? — спрашивает она тихо.

— Привет! Я тебя разбудила! Извини.

— Да, мы уже спим. Я у Андрея, поэтому и тихо говорю. Он спит, устал после свадьбы. Он не пил сегодня совсем поэтому ему быстро надоело, после отъезда молодых.

— Молодцы. Рада что Соколов нашёл свой берег.

— Не могу сказать однозначно! Кажется там не всё так просто! — хмыкает Полина, — Ты как? Что случилось?

— У него другая Полин! Понимаешь, это конец! Мне кажется, что я умираю. Так больно мне сейчас! — вываливаю всё на девушку Архипова.

— Подожди! Может ты себя накрутила! Что насчёт моста и аварии? — обеспокоенно спрашивает Полина.

И я ей всё рассказываю. Нашу переписку. Описываю фото. Про свою ночную вылазку и про аварию. Про то, что на эвакуаторе доеду до сервиса.

— Ужас! Ты доведешь себя! Я сейчас, что нибудь придумаю и перезвоню! — бросает Полина и отключается.

Я опять разглядываю ночное небо. Снег тихо падает и машин мало. Потому что ночь. Эвакуатор уже довез машину и меня до сервиса. Завтра утром отцу позвонят и всё расскажут. А сейчас я стою возле автосервиса и разглядываю снег под ногами.

Что дальше? В голове нет ни одной мысли на этот счёт.

Полина перезванивает и просит дождаться на месте. Говорит что, ко мне сейчас приедет её дедушка и заберёт меня к ней домой. А утром она приедет сама.

— Зачем? Ты разбудила своих, ради меня! Это очень неудобно. Мне просто хотелось поговорить! Извини. Я опять доставляю хлопоты людям, — всхлипываю в ответ.

— Дурочка ты! Я понимаю, что ты хочешь уйти от всех и в тоже время это одиночество растопчет тебя. Поверь, мои бабушка и дедушка лучшие лекари душевных ран. Жди! — бросает Полина и отключается.

Я растерянно смотрю на телефон. А через некоторое время тормозит машина и ко мне подходит пожилой мужчина.

— Остановка девичьих слез и глупостей здесь? — спрашивает он.

Я грустно улыбаюсь.

— Здравствуйте! Видимо здесь! — произношу вежливо.

— Ну поехали! Следующая остановка — Душевное тепло и вкусная еда! — произносит дедушка Полины и открывает мне дверь.

31. Вика

Машина хоть и не новая, но в ней тепло и уютно. Я отключаю телефон.

Я видела родных Полины на её фотографиях, поэтому полностью доверяю человеку сидящему за рулём. Мы знакомимся и едем в тишине.

— Ох, девки! Вам бы только слезы лить! Замёрзла вся и ради чего спрашивается? Из — за парня! Так их будет пруд пруди! — нарушает тишину Николай Ефимович.

— А смысл в них? Если я одного люблю! — вздыхаю в ответ.

— Видели уже такое кино! Проходили! — усмехается дедушка Полины, — Значит твой одумается, поговорите и всё забудется!

— Поздно, Николай Ефимович! Другая у него! — выдаю ответ.

Человек незнакомый, но с ним так приятно и легко общаться. Будто я тоже им внучка.

— Ой ладно! Прям сразу нашёл! Понапридумывала в своей голове и страдаешь! Поссорились, бывает. Чего в крайность то кидаться! — усмехается Николай Ефимович.

— Он не только написал, но и фото прислал, — говорю в ответ, — Голые они там понимаете, в процессе.

Говорю, а самой стыдно обсуждать такие темы.

Николай Ефимович поджимает губы и замолкает. До дома Полины мы доезжаем в тишине. В квартире нас встречает бабушка Полины, Александра Алексеевна.

Мы знакомимся в прихожей и далее меня ведут на кухню. Время давно за полночь, но на столе стоят кружки с чаем, варенье, пряники и большая тарелка с варениками.

— Вы извините меня! Из — за меня Полина вас разбудила. Ещё и ночевать к вам пристроила! Так неудобно, — произношу, присаживаясь на табуретку.

— Да прекрати ты! Мы старые уже, часто и не спим ночами! А как тут не помочь! — перебивает меня Николай Ефимович.

Я вижу в их глазах жалость. Понимаю, что опять веду себя эгоистично, но мне так хочется душевного тепла и ощущения уюта. Так было с Пашей. Даже родители сейчас не дают мне этого. У отца разлад с Макаровым и проблемы в бизнесе. Мама погрязла в поддержке отца и своих переживаниях. А эти двое пенсионеров излучают понимание и душевность.

— Ой, волосы какие интересные у тебя! — усмехается Александра Алексеевна, рассматривая мои розовые локоны, — Давай чаю горячего, а то продрогла поди вся!

— Да по дурости решила покраситься! — отвечаю и беру чашку с чаем.

— Ну рассказывай, как докатилась до такой жизни! — озорно подмигивает Николай Ефимович.

— Может не хочет она! Только успокоилась! Пусть покушает лучше, отогреется! Чего ты лезешь! — фыркает на него бабушка Полины.

— Лучше пусть поделится! Вспомни нашу дурёху, когда с Андреем поссорились. Мысли какие в голову лезли. Ревела тут, жить не могу, не хочу. Не переживу. Чуть грех на душу не взяла, так убивалась. Тьфу, а не спокойствие, — ворчит дедушка Полины.

А я тяну рукав свитера ниже. Не хочу чтобы они видели мои шрамы.

Но цепкий взгляд двух пар глаз ловит мои движения.

— Ты чего это? — волнительно спрашивает Александра Алексеевна, беря меня за руку.

— Я уже! — опускаю виновато глаза в пол.

— Боже мой, — хватается за сердце бабушка Полины, — Ты чего ж наделала. Да зачем же так.

Рассматривает мои запястья и предплечье.

— Раньше таких даже в ворота кладбища не впускали. За оградой, за территорией хоронили. Грех это большой внучка. Грех, — подхватывает Николай Ефимович.