Принц

– Да, что случилось-то?
– Начала психовать не на шутку разволновавшаяся Марина.
– Какого хера мы все вдруг оказались голыми?
– И, подозрительно уставившись на меня, она уткнулась указательным пальцем мне в грудь.
– Эльф, признавайся! Что за шутки?

Мда-а. Не очень хороший знак... Обычно любимая называла меня Колей. И, раз уж обратилась, использовав прозвище, дело явно пахнет керосином. Лихорадочно соображая, чего бы такого наплести, я на долю секунды задумался и... предпочёл рассказать правду. Вернее, некоторую её часть.

Всё-таки, будучи профессиональным психологом и, при этом, далеко не дурой, Марина раскусила бы мои жалкие потуги на раз-два. И, в конце-концов, неприглядная истина всё-равно вылезла бы наружу. А в наших, в общем и целом довольно-таки безоблачных отношениях, появилась бы первая маленькая трещинка.

Хотя, когда раскрою ей глаза на происшедшее, вполне возможно, что гипотетическая узкая щёлочка превратится в самый натуральный и очень-очень глубокий овраг. При этом напряжённость в семейной жизни обязательно усугубиться лёгкими телесными повреждениями моей горячё любимой тушки. Ну, и расцарапанной мордой до кучи.

Но, всё-таки я попытался максимально оттянуть "момент истины" и, виновато разведя руками, бросил пробный шар.

– Марин.
– Успокаивающе проворковал я.
– Поверь, я избавил нас от одежды не просто так. На это была довольно веская причина.
– Я многозначительно подвигал бровями, намекая на некие "страшные и ужасные обстоятельства". И, переводя внимание, предложил.
– Может, сначала вернёмся в наше убежище и оденемся.

– Ладно.
– Соглашаясь кивнула Марина. Впрочем, тут же грозно предупредив.
– Но не думай, что я забуду!

Мы, снова оказались в кромешной тьме, тут же освещённой тремя светляками и, потратив некоторое время на приведение себя в порядок, снова забрались в кабину.

– Надеюсь, на этот раз мы, наконец-то избавимся от этой проклятой семейки.
– Язвительно процедила сквозь зубы Марина.
– Вроде, простая задача, доставить из пункта "А" в пункт "Б" трёх злодеев. А сколько нервов уже потрачено!

Я, - уже в третий за сегодня раз!
– вырулил наш маленький кораблик в воздушное пространство чужой Локации и, выведя на сетчатку глаза карту местности, направил флаер к берегам ближайшего материка.

Как уже говорил, в моём мозгу, работающем благодаря вживлённому на стадии эмбриона биологическому процессору практически на все сто процентов, хранятся миллиарды терабайт заархивированной информации. Так что, поверхностные сведения об этой Локации я загрузил в память ещё в прошлый наш визит. Когда Леська, увидев в установленном в торговом зале телевизоре фантастическую картинку, случайно открыла проход в населённый условно-разумными звероящерами мир.

Благодаря гравитационным компенсаторам, ни о каких перегрузках не шло и речи. Та что, летели мы на максимальной скорости и, минут через десять, уже опускались на заросшими субтропическими растениями берегу.

– Прощаться будете?
– Криво усмехнулся я, отрывая прозрачный колпак кабины.

– Много чести.
– Хохотнула Марина. Но отказывать себе в удовольствии понаблюдать за торжеством справедливости и поражение врагов не стала.
– Но, посмотреть на этих гадов в последний раз не откажусь.

– Сейчас, только мешки вытащу.
– Сообщил я, доставая с задних сидений три обычных полотняных торбы "из под картошки".

– А это что?
– Вытаращилась Марина, глядя на мои вызывающие удивление действия.
– Ты что, собрал им что-то с собой?

– Ну да.
– Не стал запираться я. И принялся перечислять.
– Топоры, три штуки. Каждому по ножу. Такое же количество сапёрных лопаток. Камуфляж подешевле и три пары берц.
– Я смотрел в источающее недоверие глаза Марины и попытался объяснить собственную мягкотелость.
– Ну, не с голым же задом мне их в лесу бросить?

– Всё перечисленное на пятьдесят килограмм не тянет.
– Приподняв один и тюков, вскользь заметила Марина.

– Ну, так жратвы ещё положил. Консервов всяких, сухих хлебцов в вакуумной упаковке и соли.

– Они бы о тебе так не позаботились.
– С непонятной интонацией констатировала очевидный факт Марина.

– Ну, так я ж не они...
– Пожал плечами я. И, назидательно подняв палец, возвестил.
– Создатель заповедовал поступать с другими так, как хочешь, чтобы обошлись тобой.

– Ладно, открывай багажник, мудрый ты наш.
– Не стала продолжать "допрос с пристрастием" Марина.
– Выволакивай уродов, да и полетели.

Я открыл крышку и, поочерёдно вытащив все три связанных тела, материализовал из стазиса нож и перерезал пластиковые стяжки.

– Вы ещё пожалеете!
– Не преминул плюнуть ядом старший из Стоунов.

Но оставить "последнее слово за собой" я ему не дал.

– Валите уж.
– Я наградил "грозного", в кавычках мужчину зуботычиной. И, отвесив прощального пендаля, от души пожелал.
– Надеюсь, больше не встретимся.

Всё таки, добрым словом и хорошей пиздюлей, то есть, простите, физическим воздействием, причиняющем боль и сопутствующие ей некомфортные ощущения, можно добиться гораздо больше, чем простыми уговорами и увещеваниями.

Поняв, что его шестёрки и валеты против моих тузов не канают, мистер Стоун заткнулся а мы, забравшись в кабину, взмыли в небеса, оставив его и так и не посмевших произнести не звука жену и дочку, далеко внизу.

К слову, и забегая далеко вперёд, все они остались живы. И даже чувствовали себя очень и очень неплохо. Ну, по крайней мере, в физическом плане. Спустя неделю мытарств и наполненным сплошной "робинзонадой" выживанием, на них наткнулись местные рептилоиды. И, вопреки моим опасениям, не пустили их на жаркое, а... продали, в качестве экзотических говорящих зверушек торговцу рабами.

Тот, не будь дураком, смекнул, что эти мелкие говорящие животные имеют сходство с мифическими существами, "принёсшими знания и огонь". И, с весьма неплохой выгодой сбаргил их следующему покупателю. И так, пройдя через несколько рук, все трое, в конечном итоге, оказались в паноптикуме одного из местных царьков. И, до конца своих коротких, относительно века звероящеров, конечно, жизней, катались словно сыр в масле.

В общем, как ни крути, а "жизнь удалась". Сексуальному насилию никого из них не подвергали. Пыток или какого-либо другого физического воздействия тоже не оказывали. Ну а то, что относились как к домашним животным... Ну, так нет в мире совершенства.