Принца заказывали?

Правда, надежды не оправдались и Алькор аль Рухани помочь не смог. Молодой князь ещё не научился перемещаться меж мирами, а его родители отправились в путешествие и когда вернутся, он понятия не имел.

Я потер виски, пытаясь зацепиться хотя бы за что-то, должен же кто-то знать другие способы путешествия меж мирами. А кто у нас самый мудрый в семье? Правильно, отец.

Быстро попрощавшись с молодым князем, рванул в предгорья, а жрец снова упал на хвост.

Редьярд сидел на террасе и тщательно размешивал чай.

— Надо же, блудный сын пришёл навестить отца? — поинтересовался он с насмешкой, но обратил внимание на одежду жреца, бросил беглый взгляд на сливу, под которой была похоронена моя мать, а затем снова на меня: — Никак прибыли позвать меня на свадьбу?

— Нужна твоя помощь, — сказал прямо и, не дожидаясь приглашения, уселся на лавку напротив него.

— Интересно… — он задумчиво потёр подбородок, перелил чай в блюдечко и потянул в себя с громким звуком.

Я с трудом сдержался, чтобы не закатить глаза. Куда делись его манеры? Совсем одичал здесь…

— Девушка, что оказалось истинной парой твоего внука, сейчас находится в другом мире.

— Так воспользуйтесь амулетом Амадара… — отец пожал плечами и отправил в рот кусочек булочки, предварительно макнув в сливовое варенье.

— Мы не можем, — взял слово жрец. — Он разряжен. Разве что вы знаете, как вернуть ему силу…

— Без понятия! — ухмыльнулся Редьярд, а в глазах его плясали задорные огоньки. Меня же не покидало ощущение, что он издевается над нами. — Как вы вообще могли допустить, чтобы истинная пара будущего короля оказалась в другом мире?

— Не суть важно, как это получилось. Необходимо найти способ вернуть её и я думал, что ты сможешь нам помочь! — я убрал руки под стол и до побелевших костяшек сжал кулаки. Этот разговор выводил меня из себя не хуже, чем муравей, случайно залезший в штаны. Только вот более умных вариантов я пока не придумал.

— Я вам здесь не помощник… — он пожал плечами. — Да и настоятельно рекомендовал бы бросить эту затею. Вся эта истинность рано или поздно всё равно заканчивается болью, которая не проходит никогда. Веком раньше, веком позже… Смысл остаётся неизменным: истинность равна боли.

— Истинность — это великое счастье и дар небес! — возразил жрец. — Жаль, что не каждому дано на своём веку испытать подобное.

— Одаривают твои небеса, конечно! А потом догоняют и ещё раз одаривают… — фыркнул отец.

— Да, наша жизнь состоит не только из светлых тонов. Но как пережить тьму, если ты никогда не видел света? Испытав всю силу истинности, по-другому смотришь на вещи и боль утраты помогает помнить о том что ты жив! — жрец даже преобразился. Он действительно верил в свои слова и эта вера придала ему сил.

— Рождённый ползать — летать не сможет! — отец встал. — Я уже сказал, что не буду помогать вам! Если кто-то совершает ошибку, то должен сам за неё расплачиваться! — выплюнул он нам в лица, развернулся и ушёл в дом, громко хлопнув за собой дверью и щёлкнув замком.

— Что ж, видимо придётся искать другие способы добыть информацию о том, как вернуть девчонку! — я встал и взглянул на старика.

Жрец согласно кивнул и вслух добавил:

— Ваше величество, я готов следовать за вами до конца! И пусть боги услышат наши молитвы…__ __ __Друзья, вчера совершенно замотался и забыл выложить главу! Простите, помогал Мире устроить для вас замечательные активности с подарками! У нее сегодня День рождения, а она подарки дарит читателям!Только с 14 по 16 мая, книга "Второй шанс на счастье" будет бесплатна! Успейте прочесть!А так же, можно заглянуть в блог и поучаствовать в мероприятиях ко Дню рождения автора: тык сюда!

Глава 67

Лукас

Безнадежность

Какое по счету княжество осталось за спиной? Сколько лиц промелькнуло перед глазами… Десятки… Наверное, за всю свою прежнюю жизнь я не видел столько девушек, сколько умудрился рассмотреть в последние несколько часов.

Она постоянно мерещилась мне. В густых чащах Бьенира, где так легко спрятаться от посторонних глаз. Я всматривался в поросли елей, пытаясь разглядеть среди деревьев хрупкую фигурку, с какой-то отчаянной надеждой, что на этот раз мне повезет.

Высматривал Алису на шумном побережье Гренира, среди галдящей толпы торговцев и покупателей. Что если, оказавшись здесь, она опять попала бы в какую-то передрягу? Как тогда, на нашем рынке? И никто не пришел бы на помощь… От одной мысли об этом становилось дурно, я испытывал такой страх, которого, казалось, не переживал с самого детства. А может, и вообще никогда.

В Аквитуме, там, где Тарра набирает силу, впадая в Эльгассово море, хотелось призвать силы стихии. Различить в хрустальных переливах реки, где прячется укравшая мой покой девушка.

Пустынные предгорья Армари с их зелеными сочными лугами тоже могли оказаться вполне достойным местом, где легко укрыться. Мечтал, чтобы она нашлась где-то здесь: посреди почти нетронутой природы, где воздух пропитан пряным ароматом трав и так легко рождаются в голове всякие романтические глупости. Но увы! Здесь ее тоже не было.

Ее нигде не было! Я готов был взывать к Великой Алале, но высокое ясное небо хранило молчание, будто и у него не существовало ответов на мои вопросы.

И эта его безмятежная ясность все больше тяготила, потому что в моей собственной душе с каждым новым бесконечным днем становилось тоскливее и мрачнее. Наивный, неужели это я когда-то всерьез полагал, что одиночество может быть благом? Теперь оно давило, грызло изнутри, раздирало на мелкие кусочки, каждый из которых, в свою очередь, так же вопил и стонал от этого самого треклятого одиночества.

Я не видел смысла жить дальше. Жить без нее. Без сияющих глаз, смешливой улыбки. Без задиристых шуточек, которые прежде так раздражали. Даже готов был получить еще раз… в нос… или… да куда угодно! Лишь бы она была рядом.

Решение отправиться к деду пришло внезапно, я сам не знал, чего именно жду от этой встречи. Скорее, нуждался в том, чтобы просто выговориться, потому что получить какую-то реальную и осязаемую помощь уже не надеялся даже от него. Но он точно смог бы меня понять. Возможно, он единственный, кто был на это способен. Знающий не понаслышке, как больно и ужасно терять любимого человека.

У деда хотя бы были годы счастья с моей бабушкой. Были сладкие и прекрасные воспоминания, которые немного, но все же грели сердце. У меня же не осталось даже этого. Ничего не осталось, кроме злости на самого себя за беспечность. За невнимательность и нечуткость, что видел свою настоящую, истинную любовь так близко, мог осязать, говорить с ней, но не смог узнать.

Я принял человеческий облик и в буквальном смысле взлетел на крыльцо к деду, с размаху ударяя несколько раз в массивную дверь. Жалкая попытка хоть немного выплеснуть накопившуюся внутри боль. Наверно, врежься я в драконьем обличье в самый высокий пик Хрустальных гор — и это бы не помогло!