Принцесса безумного цирка

— Что же делать? Что делать? — как заведенная, повторяла Светлана Валентиновна.

— А ты ничего не помнишь? — спросил Никита, потянувшись за пачкой сигарет, хотя врачи строго-настрого запретили ему курить.

— Смутно. Письмо было красивое, в смысле душевное. Внешние данные мужчины впечатлили меня уже не помню, чем. Он писал о духовной красоте, о семье… И я подумала, что его послание должно заинтересовать Ирину.

— Правильно, вот оно и заинтересовало ее. Сгинула моя девочка! — запричитала Светлана Валентиновна.

— Совсем ничего конкретного не помнишь? — повторил свой вопрос Никита. — Если ты не вспомнишь, то и никто другой, это уж точно, ведь с Ириной работала только ты.

— Я понимаю. Но… Я даже имя его плохо помню. Олякард, Олукард или Алукард… Помню только, что на конце было такое окончание — кард. Он написал на румынском и английском языках. Что-то там было о горнолыжном курорте в Трансильвании с каким-то цветочным названием. Это все, — виновато пожала плечами Лена и положила на стол бумажку с написанными в столбик печатными буквами предполагаемыми именами жениха Иры.

— Я не знаток румынских имен. — Никита посмотрел на этот листок бумаги и перевел взгляд на чайник, стоящий на столе. Он жадно затянулся сигаретным дымом, смахивая пепел мимо пепельницы на свои документы и смотря куда-то вдаль невидящими глазами.

— Что же мне теперь делать? — повторила посетительница свой вопрос, волновавший ее больше всего. — Может быть, в милицию сообщить?

— Сообщите, — кивнул головой Никита.

Лена с удивлением посмотрела на него, недоумевая, почему он, всегда настроенный на позитив, рекомендует матери Иры самые крайние меры.

— А они помогут? — уцепилась за спасительную мысль несчастная мать.

— Должны, — твердо сказал он, хотя, честно говоря, думал совсем обратное. — А сейчас, Светлана Валентиновна, у меня много работы, простите…

— Да, да, конечно, я понимаю, уже ухожу, — смирилась со своей участью женщина.

— Держите нас в курсе дела… — бросил ей в спину Никита.

— Конечно, если станет что-то известно и я до этого не умру от тоски, тревоги и разрыва сердца, сообщу, — грустно ответила Светлана Валентиновна, тревожно теребя в руках большую хозяйственную сумку.

Дверь за ней закрылась, Лена села напротив Никиты, раздираемая вопросами и сомнениями.

— Зачем ты отправил ее в милицию? Что они могут сделать? — засыпала она его вопросами.

— Боюсь, что ничего.

— Тогда зачем на бедную Ирину натравлять российскую и румынскую полиции? Она, может быть, там впервые в жизни полностью счастлива, а тут появятся сыщики и нарушат идиллию, — сказала Лена.

— Ты ничего не видишь? — спросил ее Никита.

— В смысле?

— Я вижу одинокую, несчастную, пожилую женщину, которая держала дочь при себе и видела в ней смысл своей жизни.

— Это эгоистическая любовь, — встряла Лена.

— И теперь она полностью потеряла этот смысл жизни, — продолжал Никита.

— Но мы же тут не виноваты!

— А я никого и не обвиняю. Просто я знаю одно: я не смогу сидеть здесь спокойно, зная, что Ирина может быть в опасности.

— А я как раз не уверена, что она в опасности. Да когда Ира вырвалась из-под контроля своей мамаши, у нее пять дней как пять минут, наверное, прошли. А если еще она действительно стоящего мужчину встретила…

— Мне не нравится, что пропали из компьютера все данные, относящиеся к нему. И даже имя.

— Ну, имя, конечно, у него не фонтан, язык сломаешь, — согласилась Лена, — но это же не главное. Главное, чтобы человек был хороший, порядочный! Кстати, вполне может быть, что я вспомнила его имя неправильно, — выдвинула версию Лена.

— Я думаю, что ты вспомнила правильно, — мрачно ответил Никита и пояснил: — Если прочитать имя Алукард, начиная с конца, то получится Дракула. Этот парень с юмором. С черным юмором. И не думаю, что он с хорошей целью скрыл свое настоящее имя, да еще и умудрился стереть из компьютера свои данные. Знаешь, Лена, я боюсь думать о плохом, но, кажется, Ира влипла по-крупному.

— Не может быть! — ахнула Лена.

— И в милицию с такой ерундой мы не можем пойти. Мало ли кто как себя называет… Свалят дело на румынскую полицию, а будут ли там искать российскую невесту? — задумался Никита.

— Ой, и правда, что же теперь делать? — спросила Лена, заметив, как у него стали подергиваться руки.

— Не напоминай мне Светлану Валентиновну. Я не знаю, что делать. У нас в фирме подобного случая не было.

— Нападение на моей свадьбе у вас было впервые, нападение вашего клиента на меня тоже было в первый раз, а теперь в первый раз пропала женщина. Интересное дело… — задумалась и Лена.

— Все, решено! Я поеду в Румынию!

— Что?

— Полечу первым же рейсом, как только открою визу. Я обещал этой женщине помочь и сделаю все, что в моих силах! — принял окончательное решение Никита.

— Ты с ума сошел! Ты еле передвигаешься!

— Не преувеличивай, с каждым днем мне все лучше и лучше!

— А что ты можешь сделать?

— Пока не знаю, но сориентируюсь на месте. По крайней мере, хоть что-то сделаю.

— Это весьма нелогично, ты даже не знаешь, куда ехать. Румыния большая, — растерялась Лена.

— Ты же сказала о горном курорте с цветочным названием.

— Но я не вспомнила его название!

— А я сейчас войду в Интернет и скачаю информацию о всех курортах Румынии, ты посмотришь и наверняка вспомнишь, о котором именно шла речь, — ответил Никита и защелкал клавишами, выполняя, что задумал.

Вскоре принтер выдал листок с названиями горнолыжных курортов. Никита протянул его Лене с вопросом:

— Здесь есть то самое?

Она погрузилась в изучение списка.

— Легче было бы ответить, что нет, чтобы ты не совершал глупостей, но моя врожденная честность не позволяет лгать. Здесь есть это название — «Пояна брашов».

— Очень цветочное название, — с сомнением в голосе произнес Никита.

— А как же — «Поляна цветов» в переводе. Только что тебе это дает?

— Поеду туда и найду Иру!

— Один ты не поедешь! Ты еще слаб, и тебе нужен помощник.

— Я рассмотрю кандидатуру Миши, — согласился он.

— Кто говорит о Мише? Я имела в виду себя! — с вызовом в голосе произнесла Лена, тряхнув рыжими кудрями.

— Ты хочешь поехать со мной? — удивился Никита. — Вот уж ни к чему! Поездка может быть опасной.