Принцесса где-то там

Худо-бедно справившись с этим заданием, я накинула жакет, и только собиралась сунуть ноги в туфли, как в дверь постучал агент Смит.

– Входите.

Он тоже переоделся – снял темные очки, сменил черный костюм на коричневый и вставил в петлицу цветок.

– Прекрасно выглядите, – равнодушно сказал он. – Зеленый вам к лицу.

– Вмешательство Цензора не всегда связано с насилием, да? – спросила я, похлопав себя по ноге, к которой был прикреплен револьвер.

– Так получилось, – сказал он. – Мы и не думали начинать вот так, с места в карьер, но нам представился благоприятный случай, а следующего такого случая придется ждать еще очень долго.

– Так вы расскажете мне, в чем дело?

– В машине, – сказал он. – Столик в ресторане ждет нас уже через час, а нам в другой конец Города надо попасть.

На этот раз он выбрал для нас не огромный служебный «эскалэйд», а неприметную «тойоту приус» серого цвета. Открывать дверь передо мной, как в прошлый раз, агент Смит не стал.

С подчиненными не церемонятся.

Не то, чтобы для меня это было важно, я и сама себе могу дверь открыть, но натренированный мозг копа приучен замечать всякие мелочи, даже если они к делу и не относятся. И факт неоткрытия двери мог свидетельствовать об изменении отношения.

Агент Смит пристегнулся и тронул машину с места.

– Спасибо, что хоть маникюр мне не стали делать.

Он мельком посмотрел на мои руки.

– И так сойдет, – сказал он. – Цель этого визита была не в том, чтобы сделать из вас красавицу или приучить вас ухаживать за собой, Боб. Мне всего лишь требовалось сделать вас неузнаваемой, и, могу вас заверить, в таком виде никто из даже хорошо знакомых вам людей вас не узнает.

Тут он был прав. Может, надо будет еще раз так накраситься и попробовать на работу без пропуска пройти? Главное, чтобы в отдел полиции нравов не загребли…

– Удалось что-нибудь узнать про того типа в зеленом плаще, который взорвался вместе с вашим фургоном? – спросила я.

– Как? Он же взорвался вместе с нашим фургоном.

– Но вы хотя бы знаете, почему он взорвался вместе с вашим фургоном? Как ему удалось чисто технически? Его что, не обыскивали?

– Обыскивали. Но не знали, куда смотреть.

– И… куда же? – поинтересовалась я. – Он что, сам себя заминировал в… это как-то сложно.

– Это как раз оказалось несложно, – сказал агент Смит. – У него не было одной ноги. Он пользовался протезом, а в протезе была полость, внутрь которой поместили взрывчатку. Наши люди не могли этого знать и потому не успели отреагировать, когда он привел взрывное устройство в действие.

– Личность установили?

– Этот процесс несколько затруднен тем, что от личности мало что осталось, – сказал агент Смит. – Но работы ведутся.

– И вы скажете мне, когда они подойдут к концу?

– Непременно, – с каменным лицом пообещал агент Смит. – А теперь вам лучше сосредоточиться на нашей сегодняшней миссии.

Он открыл бардачок, достал оттуда тощую папку для документов и вручил мне.

Я ознакомилась. Там было всего три листа бумаги, и на каждом была фотография человека. Двое парней показались мне смутно знакомыми, возможно, мелькали в ориентировках, а третьего я знала в лицо.

– Объект «Коп», – сказал агент Смит. – Капитан Макфарлен, начальник сто восемьдесят девятого участка.

Ага.

А еще – самый коррумпированный коп в Городе.

Он брал взятки, крышевал бизнесы и, по слухам, работал на организованную преступность. Но хуже всего было то, что он заставлял своих подчиненных брать взятки, крышевать бизнесы и работать на организованную преступность. Честные копы валили с его участка, как дикие звери, напуганные лесным пожаром, зато нечистые на руку записывались в очередь на перевод в сто восемьдесят девятый.

Самое странное, что все всё знали, но никто ничего не мог доказать, и отдел внутренних расследований только привычно разводил руками, отвечая на вопросы, почему Макфарлен до сих пор не только на свободе, но и при погонах.

Кажется, теперь я начинаю понимать, почему.

– А это кто?

– Объект «Смуглый», – сказал агент Смит, на этот раз не став называть фамилию. – Он – новичок в «коза ностра». Недавно приехал из Европы, но быстро набирает вес в глазах местных семейств. Занимается, в основном, организацией проституции и торговлей наркотиками. Предпочитает вести агрессивную политику, склонен к экспансии.

Как только агент Смит сказал про мафию, я тут же вспомнила, откуда я знаю третьего парня. Я положила лист с его фотографией наверх.

– Это же Вито Дженовезе, – сказала я. – Сын Джанкарло Дженовезе.

– Да, это он, – сказал агент Смит. – Объект «Бульдог».

– Почему Бульдог?

– Он служил в корпусе морской пехоты.

– Вот именно, – сказала я. – Он учился в колледже, служил в морской пехоте, воевал за нашу страну, и единственное, что связывает его со всеми этими ребятами, любящими использовать рядом с фамилией приставку «дон», это его отец. Про него даже в газетах писали, мол, яблоко укатилось от яблони очень далеко. Он – не плохой парень.

– До недавнего времени это действительно было так, – сказал агент Смит. – Но сегодня вся эта тройка ужинает в ресторане «Джованни» на Пятьсот Тридцать Восьмой улице. Этот район еще называют Маленькой Италией.

– Я знаю, как называют этот район, – сказала я. – Но факт его ужина с плохими парнями еще ни о чем не говорит. Может быть, это они его пригласили.

– Это они его пригласили, – сказал агент Смит.

– И кто мишень? – не зря же они подсунули мне револьвер. – Все трое?

– Нет, только Вито. Остальные… не важны.

– Но он даже не мафиози.

– Послушайте, Боб, – сказал агент Смит. – Вы никогда не задумывались, почему все знают об организованной преступности, правящей улицами нашего Города, но никто с ней не борется?

– Там целый комплекс причин, – буркнула я.

– Верно. Но самая, так сказать, непреодолимая заключается в том, что эта борьба невозможна, – сказал агент Смит. – Полиция пробовала, Бюро пробовало, даже мы пробовали, но ничего не получается. Складывается такое впечатление, что у восьмидесяти процентов итальянской этнической преступности – а итальянская этническая преступность, можете называть ее мафией или «коза нострой», как вам угодно, на данный момент в городе превалирует – сюжетная броня, которая сводит к нулю все наши усилия. Словно они неприкасаемые.

Да, с таким я сталкивалась. Все знают мафиози чуть ли не поимённо, знают, где они живут, как одеваются, на каких машинах ездят и в каких школах учатся их дети, журнал «Таймс» даже как-то выходил с фотографией Сальваторе Маранцано и подписью «гангстер года», но создается такое впечатление, что известно это всем, кроме полиции.

Долгое время я полагала, что главной причиной тут является коррупционная составляющая, но агент Смит явно имел другое мнение на этот счет.

– Раньше мы считали, что это несколько не зависящих друг от друга сюжетов и пытались выщёлкивать их поодиночке, чтобы понять, где кончается одна история и начинается другая, но это была неправильная теория, – сказал агент Смит. – Совсем недавно нам в руки попал документ, из которого стало очевидно, что все они связаны одним общим сюжетом, главным действующим лицом которого является как раз Вито Дженовезе. Он – тот камень в фундаменте, на котором держится вся пирамида. Если его убрать, все остальное рассыплется, как карточный домик.