Принцесса и Генерал

От юноши с девочкой на руках очень быстро всех оттеснили, а саму маленькую принцессу бережно забрал у Лейса счастливый отец. Анна Михайловна, сходившая с ума от тревоги и страха за своего ребенка, заплаканная, шептала:

– Нам сказали, что посольство полностью разрушено и затоплено. Что все погибли, но я не верила, не могла поверить. Принцесса моя. Солнышко мое, прости...

Даша не сразу поняла, что их с Лейсом разлучили и ее быстро уносят прочь от друга. А когда сообразила, в панике закричала:

– Лейс! Лейс!

– Он не может с нами, Дашенька, - растеряно уговаривал дочь Сергей Дмитриевич.
– Пойми, у него здесь родные, он должен их найти и...

– Они погибли, папа, они все погибли!

– А потом, снова вырываясь, Даша отчаянно кричала из-за спин охраны: - Лейс!

Парня не пропустили к семье дипломата, но он улыбнулся и крикнул:

– Не бойся, родная. Я вернусь за тобой. Поищу своих, а потом найду тебя. Обещаю!

Даша плакала навзрыд:

– Обещаешь? Не бросай меня, Лейс...

– Я вернусь за тобой, обещаю, принцесса!

Лейс скрылся из виду, а Даша пыталась рассмотреть его среди эвакуированных, увидеть любимые зеленые глаза и широкий разворот плеч. Она поверила ему безоговорочно: раз пообещал, значит, вернется за ней. Надо только дождаться.

Под воркующие радостные возгласы родителей маленькую принцессу увозили со станции дальше, на родину. А она могла думать лишь о потерянном друге. Да надеяться на скорую встречу.

Другие участники Галактического союза, хоть и не сразу, но тоже откликнулись на призыв о помощи. Все больше и больше кораблей союзников устремлялось к звездной системе Х'шана на помощь.

Война продолжалась.

Часть 2

На безоблачном небосводе, кажется, с утра раскаленном добела, властвует ослепительно яркий Тру - местное светило, которое немилосердно жарит почти постоянно в этой части материка.

Покинув одну из местных гравилиний, я направила аэробот к стоянке возле Первого технологического университета Тру-на-Геш. Лихо заложила вираж, пролетев между высоченными дерамами, которые земляне, живущие здесь, между собой называют пальмами. Пронеслась над водной гладью километрового искусственного водоема, привычно увидев отражение моего ярко-красного бота. А затем осторожно припарковалась на своем месте. Все-таки должность профессора столь известного в галактике учебного заведения дает множество приятных преимуществ. И персональное парковочное место, в частности. Пока отключала бортовые системы транспортного средства, перед тем как оставить его на длительный рабочий день, снисходительно посмотрела на снующих в поиске свободного местечка студентов. Их боты словно хищные птицы кидались в любой освободившийся проем, лишь бы притулиться.

Надев защитные очки, перевела трансляцию музыки на наушник и с тяжелым вздохом открыла дверь. В лицо ударила волна жара и запахов густонаселенного города. На зеркальной поверхности соседнего транспорта, отражающей палящие лучи тру, я видела происходящее со стороны: дверь огромной красной махины отъезжает в сторону, и из темного нутра появляется стройная невысокая блондинка с ослепительно-золотистыми волосами, распущенными по плечам и спине, светлой, слегка загорелой кожей. Конечно, черные очки скрывают большие голубые глаза с пушистыми темными ресницами, зато хорошо подчеркивают овальную форму лица, высокие скулы, точеный носик и пухлые, четко очерченные губы.

Улыбнувшись своему слегка искаженному отражению, я поправила белоснежную шляпку, надвинув ее на лоб, одернула красный приталенный пиджачок, выгодно подчеркивающий мою грудь и красивую изящную шейку. Налетевший горячий ветер-проказник, нахально задрал мне юбку едва не до ушей, открыв не только колени и бедра, но и не менее яркое нижнее белье. Под звуки ритмичной мелодии, казалось, вторившей ветру, я шепотом выругалась и оглянулась проверить: видел ли кто 'стриптиз'. Мне, конечно, не стыдно - ноги у меня стройные красивые, особенно в босоножках на двенадцатисантиметровых каблуках, - но и лишнее внимание ни к чему.

Закрыла дверь и бодренько, покачивая в такт музыке бедрами и небольшим кейсом, направилась на работу. До сих пор помню, когда впервые, еще в детстве, попала на эту райскую планету. Тогда меня, еще ребенка, поразил яркий Тру-на-Геш. Владельцы зданий, казалось, соревновались между собой кто кого перещеголяет по части невероятного, невозможного сочетания цветов и форм, используя растения, скульптуру, подсветку, фонтаны. Дорожки и тротуары мостили разноцветной плиткой, создавая невероятные мозаичные картины. Не изменился облик этого мира и теперь, вернее, жителям на помощь приходят более и более продвинутые технологии, позволяющие притворять в жизнь самые смелые фантазии.

Туристы, оказавшись за пределами космопорта с относительно 'спокойным' интерьером, сразу буквально утопают в сумасшедших красках Тру-на-Геш - мира развлечений и исполнения желаний, в чем ни родовая планета, ни колонии не отличаются друг от друга. Словно клоны схожи в желании жить, любить и веселиться как в последний раз - непрекращающаяся ни днем ни ночью гонка за удовольствиями.

Именно раса трунов ввела в обиход 'прививку красоты', а зачастую - полную или частичную генную модификацию, развив до галактического уровня индустрию красоты. У самих же трунов стремление выделиться из толпы доходило до абсурда: меняли не только цвет волос, глаз, кожи - это сущая мелочь, вроде смены аксессуаров. Они носили крылья, хвосты, имплантировали клыки и прочая, и прочая, когда в тренд входил определенный типаж из очередного фантастического сериала.

Одной одеждой никто не ограничивается, та вообще должна априори восхищать, удивлять и заставлять завидовать вместе с обувью, настолько разнообразной, самых фантастических форм и видов, что тягаться с трунами по этой части давным давно никто в союзе уже не пытался. Оставив пальму первенства дизайнерам, пластическим хирургам, косметологам, стилистам, визажистам, декораторам и прочим служителям культа 'красоты' Тру-на-Геш.

Поэтому среди бесконечного многообразия лохматых, лысых, почти голых, звероподобных, похожих на корзинки с фруктами местных жителей и туристов я в совершенно обычном красном костюмчике выделялась исключительно блеклостью и непрезентабельностью. Да и шпильки мои - из прошлого столетия, не меньше. На взгляд трунов, я абсолютно отстала в моде и жизни, заработала имидж холодной пресной стервы, но торопиться догонять здешний мир не спешила. Да и зачем?!

Встречались и проходили мимо студенты, служащие, преподаватели университета. Многие здоровались, я вежливо улыбалась и кивала головой.

– Профессор Кобург! Дарья Сергеевна, постой...- не услышать вопль и сопровождавший его перезвон было бы невозможно. Даже сквозь ритм музыки у меня в ухе.

По дорожке ко мне спешил коллега и самый великий сплетник - доктор Мьяло Дож. Худощавый, среднего роста мужчина; по его мнению, в самом расцвете лет. После того, как мы с этим весельчаком выяснили, что он совершенно не в моем вкусе, а я - не в его, наши дружеские отношения, хоть и достаточно своеобразные, на местный лад, только окрепли.

Я отключила музыку и приготовилась отступить, чтобы не пострадать от эксцентричного костюма Мьяло, по-моему - клоунского. А он, видно, решил, что в разноцветных шароварах - шелковых лоскутах ядовито-зеленого цвета, - и красном топике выглядит неотразимо и оригинально. Мало того, шею доктора украсил ошейник, ощетинившийся цветными иглами с бубенчиками на концах. Туфли с длинными носками, увенчанными колокольчиками завершили наряд. Сегодня его лицо порадовало нежно-розовым оттенком кожи и - сиреневыми губами. Надо полагать, в тон волосам, топорщащимся в разные стороны, и глазам.