Принцесса и королева, или Черные и Зеленые

Если бы полет его брата, « более близкий и безопасный», увенчался таким же успехом, удалось бы избежать многого множества бедствий и кровопролитий.

Все доступные нам источники сходятся на том, что трагедия, случившаяся с Люцерисом Веларионом в Штормовом Пределе, не была плодом чьего-либо умысла. Первые битвы Танца Драконов велись с помощью перьев и воронов, угроз и обещаний, указов и уговоров. Убийство лорда Бисбери Зеленым советом не получило широкой огласки; многие полагали, что его светлость заточили в одну из темниц. Хотя некоторых знакомых лиц не стало видно при дворе, но над вратами замка не появилось отрубленных голов. Так что многие еще сохраняли надежду, что вопрос с порядком престолонаследия может быть разрешен мирным путем.

Но иными были замыслы Неведомого. Несомненно, лишь мановением его зловещей руки можно объяснить ту гибельную случайность, что свела вместе двух принцев в Штормовом Пределе. Дракон Арракс, опередив начинавшийся шторм, доставил Люцериса Велариона в безопасный двор замка только лишь затем, дабы столкнуть его с Эймондом Таргариеном, прибывшим туда несколько ранее.

Вхагар, могучая драконица принца Эймонда, первой почуяла присутствие чужого. Стражники, бродившие по неколебимым зубчатым внешним стенам замка, вцепились в свои копья, охваченные внезапным ужасом, ибо рев пробудившейся Вхагар потряс Твердыню Дюррана до самого основания. Говорят, даже Арракс дрогнул от сего звука, и Люку пришлось хорошо поработать кнутом, дабы заставить дракона приземлиться.

На востоке сверкали молнии, и сильный дождь хлестал с небес, когда Люцерис спрыгнул со спины своего Арракса, сжимая в руке послание матери. Конечно, он понимал, что означает присутствие Вхагар, посему для него не стало неожиданностью и то, что Эймонд Таргариен встретил его в Круглом зале, на глазах у лорда Борроса, четырех его дочерей, септона, мейстера, двух десятков рыцарей, стражников и слуг.

– Гляньте на сие унылое создание, милорд! – выкрикнул принц Эймонд. – Малыш бастард Люк Стронг!

Самому Люку принц бросил:

– Ты промок насквозь, бастард. Из-за дождя, или же ты обмочился от страха?

Люцерис Веларион обратился только к лорду Баратеону:

– Лорд Боррос, я доставил вам послание от моей матери, королевы.

– Он говорит о шлюхе с Драконьего Камня! – принц Эймонд рванулся вперед и попытался выхватить письмо из руки Люцериса. Но лорд Боррос прорычал приказ, и вмешались его рыцари, которые развели принцев. Один из стражей передал письмо Рейниры на помост, где его милость восседал на троне Штормовых королей древности.

Никому доподлинно не ведомо, что именно чувствовал в тот миг Боррос Баратеон. Слова тех, кто сам был тогда в Штормовом Пределе, весьма рознятся. Одни говорят, что его светлость залился краской и смутился, как если бы законная жена застала его в постели с другой женщиной. Другие утверждают, что Боррос, казалось, наслаждался минутой, ибо его тщеславию льстило, что и король, и королева одновременно искали его поддержки.

Но все присутствовавшие были единодушны, когда говорили о словах и делах лорда Борроса. Не будучи грамотным, он отдал послание королевы своему мейстеру, а тот взломал печать и шепотом прочел написанное в самое ухо его светлости.

Лицо лорда Борроса омрачилось. Погладив свою бороду, он бросил сердитый взгляд на Люцериса Велариона и сказал:

– И если я исполню то, что предлагает твоя мать, на которой из моих дочерей ты женишься, мальчик? – и лорд указал рукой на четырех девушек:

– Выбирай.

Принц Люцерис залился краской от смущения:

– Милорд, я не свободен, и не могу вступить в брак, – отвечал он. – Я помолвлен со своей кузиной Рейной.

– Я так и думал, – бросил лорд Боррос. – Ступай же домой, щенок, и вот что скажи той суке, что произвела тебя на свет: лорд Штормового Предела не пес, которому можно свистнуть всякий раз, как только придет нужда натравить его на своих врагов.

И принц Люцерис развернулся, дабы откланяться и покинуть Круглый зал.

Но принц Эймонд обнажил свой меч и сказал:

– А ну-ка постой, Стронг!

Принц Люцерис помнил обещание, что дал своей матери:

– Я не буду сражаться с тобой. Я прибыл сюда как посланник, а не как рыцарь.

– Ты явился сюда как трус и изменник, – отвечал принц Эймонд. – И сейчас, Стронг, я заберу твою жизнь.

После такого лорду Борросу стало весьма не по себе.

– Не здесь, – проворчал он. – Он пришел как посланец. Я не желаю кровопролития в своем доме.

И по его слову стражники встали между юными принцами и вывели Люцериса Велариона из Круглого зала наружу, во внутренний двор замка, где его дракон Арракс, прижавшись к земле под дождем, ожидал возвращения всадника.

Рот Эймонда Таргариена перекосился от ярости, и он, вновь повернувшись к лорду Борросу, попросил разрешения покинуть замок. Лорд Штормового Предела пожал плечами, и ответил:

– Я не могу указывать вам, что делать, когда вы не под моей крышей.

И рыцари его отошли в сторону, а принц Эймонд ринулся к дверям.

Снаружи бушевал шторм. Раскаты грома прокатывались по всему замку, дождь лил сплошной стеной, время от времени огромные бело-голубые стрелы молний озаряли небо, и тогда становилось светло, ровно днем. Такая погода плоха для полета, даже драконам, и Арракс изо всех сил старался удержаться в воздухе, когда принц Эймонд оседлал Вхагар и отправился в погоню. Если бы небо было спокойным, принц Люцерис мог бы оторваться от преследователя, поскольку Арракс был моложе и быстрее... но день был ненастным, и случилось так, что драконы сошлись в небе над заливом Разбитых Кораблей. Люди на стенах замка видели в отдалении вспышки огня и слышали пронзительный крик, прорезавшийся даже сквозь раскаты грома. Когда два зверя сцепились в воздухе, вокруг них трещали молнии. Вхагар была в пять раз крупнее своего противника и закалена в сотне пережитых ею битв. Начавшись, такая схватка долго продлиться не могла.

Изломанное тело Арракса рухнуло вниз и исчезло в штормовых водах залива. Тремя днями позже прилив выбросил голову и шею дракона у скал под стенами Штормового Предела. На останках устроили пиршество крабы и чайки. Рядом волны положили и тело принца Люцериса.

И с его смертью война воронов, послов и брачных договоров подошла к концу. Пришло время настоящей войны, войны огня и крови.

На Драконьем Камне королева Рейнира слегла, когда ей сообщили о гибели Люка. Младший брат Люка Джоффри (Джейс был все еще занят своей миссией на Севере) дал ужасную клятву мести принцу Эймонду и лорду Борросу. Только вмешательство Морского Змея и принцессы Рейнис не позволило мальчику немедленно сесть на своего дракона. Когда Черный совет собрался, дабы обсудить ответный удар, прибыл ворон из Харренхолла. « Око за око, сын за сына, – писал принц Деймон. – Люцерис будет отомщен».

В молодости лицо и смех Деймона Таргариена были знакомы каждому шулеру, вору и шлюхе Блошиного Конца. У принца все еще оставались друзья в бедных частях города и сторонники среди золотых плащей. Неведомо для короля Эйгона, десницы и вдовствующей королевы у него имелись союзники и при дворе, даже в Зеленом совете... И был еще один посредник, особый друг, которому Таргариен полностью доверял. Сей особый друг знал кабаки и крысиные ямы, смердевшие в тени Красного замка, так же хорошо, как и сам Деймон, и легко передвигался в темных уголках города. Вот к сему бледному незнакомцу принц и обратился по тайным путям, дабы осуществить ужасную месть.