Принцесса из эры динозавров

Кирвил взял жену за руку и потянул вперед. Завидев гостей, дети разбежались в разные стороны, женщина откинула коромысло в сторону, упав ниц перед высокородными, и даже старуха согнула распухшие колени, уткнувшись лицом в грязь. Сафира расправила плечи, подняла повыше подбородок и с поистине царственным достоинством пошла по разбитой колее, размоченной недавним дождем. Кирвил не смотрел по сторонам, как обычно избегая обязательных знаков внимания со стороны черни. Ему не нравилось, когда люди унижались, но вслух он старался не говорить об этом даже с женой, зная, что дочь короля, воспитанная в придворных традициях, не поймет его щепетильности.

Обойдя павших ниц смертных, маги проследовали до самого конца деревни, не повстречав по пути ни одного мужчины. В это время дня все они охотились в окрестных лесах или гнули спины на полях, чтобы собрать урожай, который в этой области вырастал круглый год, в отличие от северных районов империи.

Кирвил остановился возле самого последнего дома на улице. Он был наиболее опрятным из всех и казался чуточку богаче остальных. Его стены были сложены из камня, а вместо соломы имелась деревянная кровля. Особнячок окружал невысокий, поднимавшийся на метр от земли заборчик, выкрашенный радостной голубой краской. Вэр Шадо толкнул калитку и первым вошел в небольшой сад, в котором росли преимущественно декоративные цветы. Сафира последовала за мужем по утоптанной гравийной дорожке, которая привела их к двери дома, украшенной золоченым колокольчиком. Драгоценный металл в такой глуши представлял собой невиданную ценность и говорил о том, что обитатели скромного жилища пользуются покровительством кого-то из волшебников.

Кирвил протянул руку и дернул за шелковую веревку. Мелодичный звон огласил окрестности, спугнул ярких желто-оранжевых птичек, названия которых Сафира не знала. За дверью послышались торопливые шаги, и женский грудной голос произнес:

– Сейчас, сейчас! Незачем так трезвонить. Я же не оглохла.

Слова были сказаны на наречии, принятом среди смертных, живших в подвластных Тайсу областях. Принцесса хоть и понимала его, но с большим трудом.

Через несколько секунд на пороге появилась высокая статная дама с угольно-черной кожей и такими же кудрявыми волосами, собранными в десятки косичек. В каждую из них была вплетена красная, желтая, зеленая или голубая лента. В каждом ухе хозяйки болталось по меньшей мере пять сережек, и даже нос был проколот тоненькой золоченой спицей. Платье в пол из дорогой ткани, которую производили только в Рагварде, сшитое по последней моде столицы, подтверждало то, что Сафира поняла с самого начала, – этому дому кто-то покровительствует. Присмотревшись внимательнее, принцесса попыталась угадать, кем эта смертная может приходиться кому-то из волшебников, но так ничего и не придумала. Для любовницы она была стара, для матери какого-нибудь продвинувшегося по службе бастарда – молода. Чья-то подруга? Но кому могло прийти в голову искать друзей на таком отшибе?

И все же в каждом движении незнакомки, в ее манере держаться, в уверенном взгляде карих глаз чувствовалось, что она привыкла к обществу великих мира сего, и их присутствие на пороге ее не только не смущает, но даже не удивляет. Аккуратно повесив кухонное полотенце на деревянную дверную ручку, хозяйка неторопливо опустилась перед гостями на колени, склонив голову до самого пола, но все же чуть выше, чем полагалось простому люду. Никакой спешки она не проявляла, что сразу выделяло ее среди односельчан, которых Кирвил и Сафира встретили на улице.

– Встань, Наинь, – попросил Кирвил на том же языке, на котором недавно говорила его знакомая. В его голосе Сафира различила знакомую ей нежность, и сердце неприятно сжалось от недоброго предчувствия.

Женщина не заставила себя упрашивать и покорно поднялась с пола. Ее полные губы расплылись в приветливой улыбке. Сеточка морщинок вокруг глаз стала еще заметнее. Принцесса обратила внимание на легкую седину, посеребрившую виски смертной, но еще не затронувшую густых кос. Несмотря на явные признаки старения, неизменно появляющиеся у простых людей к пятидесяти годам, Наинь все еще была хороша. Лет десять-пятнадцать назад она, наверное, была настоящей красавицей, способной затронуть сердце даже самого привередливого мага из придворной знати.

– Входите, пожалуйста, чувствуйте себя как дома, – обращаясь прежде всего к Сафире, попросила Наинь, переходя на язык Рагварда. Речь ее была чиста. Очевидно, женщине частенько приходилось говорить на нем, и никаких особенных затруднений, произнося певучие, чуждые ей слова, она не испытывала.

Сафира вошла в маленькую, чисто убранную комнату, которая служила хозяевам и гостиной, и столовой одновременно. Одна дверь вела оттуда на улицу, а вторая – в еще одну комнатенку, занавешенную темной, непрозрачной тканью. В центре стоял круглый стол из красноватого дерева и три стула с высокими спинками. В углу примостился жесткий диван, обитый кожей бронтозавра, рядом с ним высился непропорционально большой шкаф для посуды, в котором толпились глиняные котелки и тарелки вперемешку с хрустальными бокалами и чарками из настоящего стекла, стоившего едва ли не дороже золота. Единственное окно, расположенное на противоположной от входной двери стене, практически не давало света из-за плотных штор, которые колыхались от малейшего дуновения ветра. В целом жилище Наинь производило благоприятное впечатление, хотя в нем ощущалась бедность хозяев, чуть-чуть прикрытая щедростью их благодетеля.

– Наинь, я хотел представить тебе мою жену Сафиру вэр Тару, пятую из королевского Дома даль Каинэ, – Кирвил присел на диван, закинув ногу на ногу. Он явно чувствовал здесь себя как дома, настолько, что напрочь позабыл об этикете.

Сафира царственно кивнула головой в ответ на представление. Она не сводила глаз с Наинь, по-прежнему пытаясь отгадать, за какие заслуги некто могущественный делал ей дорогие подарки. Возможно, у нее имелась красивая дочь, заключила принцесса, когда муж сообщил ей полное имя своей знакомой. Оно было одинарным, второе полагалось только знатным господам. И даже фамилия у хозяйки дома отсутствовала, ее давали исключительно признанным бастардам. Конечно, незаконнорожденные дети не могли принадлежать к Великому Дому, поэтому фамилия, которую они получали, происходила от второго имени их родителей. Впоследствии, если бастард заводил свою семью, его отпрыски также имели право носить фамилию.

– Рада приветствовать Ваше Высочество в своем скромном жилище, – с достоинством поклонилась Наинь. – Буду счастлива поделиться с вами всем, чем располагаю. Надеюсь, мое скромное гостеприимство не покажется вам неуважительным, госпожа.

– Приятно познакомиться, – в тон женщине ответила Сафира, и, хотя принцесса очень старалась, присущее ей высокомерие проскочило во властных нотках голоса. – Я счастлива оказаться здесь в такое прекрасное утро, Наинь. У тебя отличное жилище, здесь очень уютно.

Сафира прошла к одному из стульев и величественно опустилась на него. Нигде во всей империи ей не требовалось для этого особого приглашения, разве что в покоях ее отца, матери и старших сестер, которые стояли выше ее на иерархической лестнице Дома.

– Спасибо, моя госпожа, – Наинь подошла к шкафу с посудой, достала два хрустальных фужера и стеклянные тарелки, поставила их на стол и принялась хлопотать по хозяйству. Из очага, расположенного под самым окном, доносились приятные запахи, пробуждающие аппетит. В присутствии знатных персон (и тем более принцессы) простолюдинам есть не полагалось, поэтому Наинь не позаботилась о том, чтобы накрыть стол на троих. Но Кирвил, заметив это, лично поставил на стол прибор для хозяйки.

– Я не хочу никаких церемоний, Наинь, – ласково сказал он. – Только не в твоем доме соблюдать этикет.

– Как прикажешь, – согласно кивнула женщина, пробуя похлебку из большого котла, висящего над огнем.

– Где Каро? – Кирвил снова сел и коротко глянул на Сафиру. Та ответила ему улыбкой, хоть и не понимала, зачем муж привез ее сюда. Впрочем, Наинь была весьма приятной особой, и принцесса не имела ничего против того, чтобы задержаться подольше. Если бы только не дурное предчувствие, которое так и не покидало девушку с тех пор, как они очутились здесь.

– Он ушел охотиться, обещал скоро вернуться. Но если ты хочешь, я могу попросить кого-нибудь позвать мальчика. Он не собирался сегодня уходить далеко.

– Позови, – согласился Кирвил. – Я бы хотел познакомить его с женой. Уверена, это будет полезное знакомство для обоих.

Наинь внимательно посмотрела на Сафиру, а потом снова на Кирвила. Казалось, она думает о чем-то очень важном, но не слишком радостном. Только тут принцесса поняла, что больше всего смущало ее в поведении смертной. Она соблюдала этикет только по отношению к ней, с Кирвилом же вела себя как с равным.