Принцесса из замка дракона

Я невольно взглянула на запястье моего рыцаря. То самое левое запястье, с которого исчез шрам. Он ведь не чревоходец? Нет, я не буду об этом думать!

Вазгар

25. Неотъемлемая часть

Илла

Всю дорогу к Илле я подбирал слова. Как сказать леди, что, скорее всего, она нелюдь? А сказать это леди с драконом за спиной?.. Да, объяснять надо мягко, избегая прямых утверждений. Не пугая!

— Драконица принадлежит вам, следует за вами, она ваша неотъемлемая часть. Признайте её этой частью!

Глаза Иллы вспыхнули гневом:

— Это жуткое уродливое существо? Эту кровавую убийцу? Признать её моей частью?!

Драконица смотрела на меня настороженно, но пока не прогоняла. Я попытался объяснить по-другому:

— На самом деле я уверен, что вас обманули. Этот зверь не проклятие и не дар. Он ваше взросление. Вы сказали, что дракон всегда появлялся незадолго до совершеннолетия. Вы не приняли полное имя, а на камне написано «вызволить Илларис». Скорее всего, именно приятие дракона — ваш ритуал совершеннолетия.

— Ни за что на свете! Это безумие!

— Ну, не то чтобы совсем безумие. Приняв её, вы примите её силу. Признайте, она, несомненно, сильна! Многие обряды совершеннолетия разных народов связаны с принятием силы. Добавите её качества к уже имеющимся своим.

Девчонка вскинулась:

— Какие? Уродство? Жестокость? Желание убивать?

Разговор ранил её, но, несомненно, был нужен.

— Илла, любое уродство это всего лишь отсутствие красоты. Вся красота уже в вас. Взрослея, никто не становится красивей. Жестокость — это способность принимать трудные решения. Несдержанность в убийствах — входить в боевой азарт. Если соединить их с вашей волей и умом, это сделает вас сильнее.

Да, разговор был нужен. Принцесса устремила на меня взгляд, будто готовая защищаться. И словно столкнулась с моим, теряя напор. Я с опаской покосился на драконицу. Она сидела замерев, пугающее свойство ящеров замирать неподвижно, но не рычала и не выдавала признаков гнева.

— Илла, подумайте, если вы подчините дракона, она больше никого не убьёт против вашей воли. Вы сможете сдерживать её! Она станет вашим послушным оружием, а не проклятием. Вы же хотите прекратить эти убийства?!

Илла с какой-то обречённостью перевела взгляд на зверя, морщась в отвращении, но словно подчиняясь судьбе:

— Как? Как я могу это сделать?

— Поверьте сами, что она часть вас. Как ещё одна рука или нога. Рука всегда подчиняется вам, и вы не сомневаетесь в этом. Вы принимаете её и любите такой, какая она есть. Заботитесь о ней. Ваш дракон не животное, а деяние магии. Магия действует через разум людей. Поверьте, что дракон — ваша часть, и она подчинится.

Илла некоторое время смотрела на зверя, потом устало отвела глаза:

— Это ужасно омерзительно! — Потом с какой-то, словно новой, силой повернулась ко мне. — Сэр, почему вы сами не хотите подчинить её? Зачем вам это? Она бы стала вашим сильнейшим оружием, погибелью ваших врагов, победой в любой удобной вам войне. Вас бы приняли во дворце моего деда, как самого дорогого родича. Место, которое бы вам определили, стало лишь вторым по влиятельности после самого короля. А после смерти деда вы могли бы занять трон. Сэр, разве вы не хотели бы стать королём? Передать вашим потомкам титул, земли, власть?

Я смотрел на Иллу и молчал. Мне нельзя показываться при дворе. Нигде, где могут быть ищейки церкви. Но дело даже не в этом.

— Илла, вы представляете, что такое война? Сколько жизней она будет уносить каждый свой шаг? Жизней простых людей, которых собрали и заставили идти умирать за чью-то жадность.

— По-вашему, можно обойтись без войн?

— Нет. Я прошёл одну такую, без которой обойтись было нельзя. Войну, которая защищала право людей жить на этих землях. Жить вообще где-то. Оставаться живыми! Улыбаться. Играть свадьбы. Растить детей. Мирно пахать поля… Что-то мне подсказывает, что, получи ваш дед в распоряжение дракона, он отправит его на соседей, а не станет держать на крайний случай вот таких войн за выживание. Нет, я не хочу быть принятым во дворце короля Манила. Я уже говорил, что хочу лишь помочь вам и людям, которым сейчас грозит опасность.

Принцесса смотрела на меня с какой-то яростной обидой в глазах. Сбоку на стене зарычала драконица. Нести неприятную весть леди с драконом жутко рискованное занятие. Но я всё же попытался сделать ещё кое-что. Я обратился ко второму телу:

— Как правильно звучит твоё имя, чешуйчатая красавица? Рис? Арис?

На последнем зверь резко замолчал.

— Арис! У тебя восхитительное имя! Ты ведь тоже хочешь этого единения?! Стать единой и сильной? Чтоб больше никто и никогда не мог управлять вашей жизнью против вашей собственной воли? Да? Я не тороплю. Такие серьёзные вещи надобно обдумывать не спеша. Да и я уже невежливо долго засиделся, злоупотребляя гостеприимством леди. Я зайду завтра. И сам принесу вам пирогов, Илла. Не пугайте пока местный люд. Как минимум пока не сможете контролировать свою чешуйчатую силу.

Я ушёл из долины тихо, по-светски. Илла все так же метала огонь глазами, но драконица молчала. Смотрела мне в след и не двигалась.

Мы снова сидели на стене. Было ясно. На сером небе блистало по-осеннему холодное солнце, и мой рыцарь, как-то уже привычно, выбрал место в тени, на крупных осколках одного из зубцов. Ветер трепал чёрные кудри. Восхитительно и прекрасно! Хотелось, чтоб он снова взял меня за руку. Чтобы смеялся. Его смех звучал моей надеждой.

Когда мы покончили с основной частью снеди, он начал разговор:

— Принцесса, скажите, замечали ли вы, что ваши злость, неприязнь, обида словно передаются дракону? Или, может, наоборот, были случаи, когда вы таили на человека гнев, а ваша защитница выказывала ему милость?

Я пожала плечами:

— Она не умеет быть милостива. А мне последнее время трудно любить людей вокруг. Но я точно не желаю им смерти, а она убивает не задумываясь!

— Да… А как она вела себя с теми людьми, к которым вы питали тёплые чувства?

— Она несколько раз пыталась напасть на моего отца. И в конце концов сожгла лагерь его отряда.

— В те моменты, когда она нападала, вы были обижены на родителя? Не одобряли его решений? Может, совсем чуть-чуть? Сиюминутно?

Я задумалась. Конечно, я не одобряла его решений! Выслать меня одну в старые развалины? Заключить в тюрьму под стражей слуг и дракона? Да, я была зла! Хотя и понимала, почему отец так поступает. Потом понимала.

— К чему все эти разговоры, сэр рыцарь?

Вазгар улыбнулся:

— Мне кажется, я нащупал разгадку вашей истории. Как избавить от страдания вас и жителей деревни. Как предотвратить навязываемый вам брак с неизвестным человеком. Чтоб все остались живы и при своих домах.

Ветер продолжал трепать кудри. Словно так же, как я, желал касаться этого человека, но в отличие от меня имел смелость это делать. На губах моего рыцаря играла улыбка, и какой-то ещё особенный огонёк был в глазах.

— И как это можно сделать?

— Вы сами должны подчинить этого дракона. Я думаю, она даже не станет сопротивляться. Она и так принадлежит вам, следует за вами, является вашей неотъемлемой частью. Вы просто должны признать её этой самой частью себя!

Вазгар