Принцесса на грани

Интересно, подумала я, а она об этом догадывается? Может, она потому и отпускает меня домой так рано?

Но нет, этого не может быть. Совершенно невозможно, чтобы моя БАБУШКА на самом деле ХОТЕЛА, чтобы я занялась добрачным сексом.

А вдруг все-таки?.. А иначе с чего бы она…

Нет, ТАКОЙ расчетливой не может быть даже бабушка.

9 сентября, четверг,

квартира Московитцей, 19.00

Ну ладно, я здесь. Я побрилась, помылась, сделала отшелушивание, губки благополучно лежат в моем рюкзаке, – кажется, я готова.

Если не считать тошнотворного чувства, которое все никак не проходит.

У Московитцей просто сумасшедший дом. Майкл упаковывает вещи, а его мама, похоже, думает, что в Японии нет шампуня и туалетной бумаги. Она все пытается подсунуть Майклу в чемодан что-нибудь в этом роде. Она и Майя, домработница Московитцей, съездили в Нью-Джерси и закупили ему в поездку годичный запас всякой всячины типа семейных упаковок «тамс».

Майкл им:

– Мама, в Японии наверняка есть «тамс» или что-нибудь подобное, мне не нужны семейные упаковки. И эта гигантская бутыль полоскания для рта – тоже.

Но доктор Московитц его не слушала, и когда Майкл вынимал что-нибудь такое из чемодана, она тут же пыталась засунуть это обратно.

Вообще-то это немного грустно. Я понимаю ее чувства. Ей просто хочется почувствовать, что она хоть как-то контролирует ситуацию в мире, который стремительно скатывается к хаосу. И, похоже, обеспечивая сына запасом андацидов аж до следующего тысячелетия, мама Майкла чувствовала себя чуть менее беспомощной.

Мне хотелось сказать, что ей не о чем беспокоиться, потому что Майкл в конце концов не поедет в Японию, но я не могла – не могла же я поделиться своим планом с НЕЙ до того, как посвятила в него МАЙКЛА.

Вообще-то я ему уже сказала, что мы улизнем из их дома, Майклу это не понравилось, он вечно боится разозлить моего папу, и я его понимаю ~ этого все должны бояться, особенно если вспомнить, что у папы под командованием есть элитное подразделение спецслужбы. Но я видела, что мне удалось его заинтриговать. Он только сказал:

– Ладно, дай я только найду свою куртку, она где-то здесь, в комнате.

Он даже не знал, что куртка ему не понадобится.

Только что появилась Лилли, она вышла из своей комнаты с видеокамерой и говорит:

– А, ПД, очень хорошо, что ты здесь. Ну-ка, быстро, назови несколько способов борьбы с глобальным потеплением. Как избежать климатической катастрофы, подобной тем, которые показаны в фильмах «Послезавтра» и «Категория 6»? Что бы ты сделала, если бы правила не только Дженовией, но и всем миром?

– Лилли, – сказала я, – у меня сейчас нет настроения участвовать в твоем телешоу.

– Это не для «Лилли рассказывает все как есть», а для твоей избирательной кампании. Ну-ка, быстро, соберись с мыслями. Представь, что ты обращаешься к парламенту Дженовии.

Я вздохнула.

– Ну хорошо. Вместо того чтобы тратить ежегодно триста миллионов долларов на добычу и очистку органического топлива, я бы агитировала мировых лидеров потратить эти деньги на развитие альтернативных, экологически чистых источников энергии, например солнечной и ветровой, или на создание биотоплива.

– Хорошо, – сказала Лилли. – А еще?

– Это что, часть твоей кампании по запугиванию первокурсников, чтобы они проголосовали за меня из страха? – спросила я. – Вроде как я такая паникерша, что уже успела продумать, как поступать в случае большинства катастроф?

– Просто ответь на мой вопрос.

– Я бы помогла развивающимся странам, которые больше всего загрязняют среду, перейти на чистые источники энергии. И потребовала бы от производителей автомобилей выпускать только гибридные газо-электрические машины и выкупить у населения все внедорожники, А еще ввести такие налоги, которые поощряют потребителей и бизнесменов переходить от органического топлива на солнечную или ветровую энергию.

– Великолепно. Почему у тебя такой странный вид?

Я поднесла руку к лицу. Я была предельно аккуратна с макияжем, так как Майкл будет видеть мое лицо очень близко. И мне не хотелось, чтобы был заметен макияж. Парни любят естественную внешность. Ну, во всяком случае, такие парни, как Майкл.

– Что ты имеешь в виду? – спросила я. – В каком смысле странный?

Может, у меня на лице прыщ вскочил? Этого только не хватало – как раз тогда, когда мой бойфренд будет смотреть мне прямо в глаза, занимаясь со мной любовью, у меня на лбу вскочил большущий прыщ!

– Нет, просто у тебя такой вид, будто ты очень нервничаешь. Словно тебя сейчас вырвет.

– О! – Слава богу, что не прыщ! – Не понимаю, о чем ты.

– ПД! – Лилли опустила камеру и с любопытством уставилась на меня. – Что происходит? Что ты затеяла? Чем вы с Майклом вообще занимаетесь сегодня вечером? Он сказал, что ты приготовила ему какой-то сюрприз.

Слава богу, Майкл только что вышел из своей комнаты с джинсовой курткой в руке.

– Я готов.

Ах, если бы я могла сказать то же самое о себе!

9 сентября, четверг, 20.00, «Ритц»

Приходится писать быстро – пока Майкл дает чаевые официанту. Все идет отлично, мы' выбрались из дома так, что никто ничего не заподозрил. Майклу не нравится, что мы пробрались украдкой. Мне кажется, он думает, что моему папе ничего не стоит его убить – достаточно лишь сказать одно слово Королевской гвардии Дженовии. (На самом деле это не так, им не разрешается никого убивать, если официально не объявлена война.) Но он держался

с шутливой покорностью, во всяком случае до сих пор. Он думает, что у нас будет всего лишь романтический прощальный ужин на двоих в пустующем люксе бабушки (слава богу, в номере сделали уборку, а то я не смогла бы там оставаться, если бы в воздухе до сих пор висел стойкий запах «Шанель №5», как бывает во всех комнатах, где побывала моя бабушка). Майкл не знает, что я собираюсь подарить ему свое Драгоценное Сокровище.

Ох, он возвращается. Я брошу свою бомбу после обеда… в смысле секс-бомбу.

Ой, кажется, есть такая песня, «Секс-бомба».

9 сентября, четверг, 22.00, такси по дороге домой из отеля «Ритц»

Поверить не могу, что он…

О боже, как мне хотя бы написать об этом? Не могу! Я не в состоянии об этом даже ДУМАТЬ, не говоря уже о том, чтобы писать! Б такси очень темно, и я почти не вижу, что пишу. Мне бывает видно страницу, только когда такси, останавливаясь в пробке, оказывается рядом с уличным фонарем.

Но поскольку Эфраин Клайншмидт – так зовут таксиста, если верить его водительскому удостоверению, помещенному за пуленепробиваемым стеклом между ним и мной, – поехал не по Парк-авеню, как я просила, а по Пятой, то мы останавливаемся очень часто.