Принцесса на Кириешках
Шрифт:
ГЛАВА 25
К моему удивлению, котяра преспокойно слопал «Докторскую», нашпигованную средством от старости, и остался сидеть на своем месте, бурно облизываясь.
– Придется подождать немного, – тараторила тетка, встав передо мной, – пока расскажу вам кое-что. Белявскому нужны были деньги для продолжения экспериментов, а государство не давало. Депутаты на пустые загранпоездки миллионы тратят, а на науку крохи жалеют. В общем, ломал профессор голову, ломал и придумал выход. Делает потихоньку «Мгновенные пилюли красоты» и продает эстрадным певицам, артисткам, ведущим телепередач. Много
Легкое сомнение зацарапало в душе. Ну, предположим, энтузиаст Белявский и впрямь сделал нечто особенное, мне кажется, что увлеченный наукой профессор способен на многое.
Но почему бы Насте попросту не вернуть баночку назад? И что имеет в виду тетка, говоря: «Вам это средство жизненно необходимо»? Я что, похожа на старую, морщинистую обезьяну? Выделяюсь в толпе ужасным внешним видом?
– Ну-ка, посмотрите сюда, – всплеснула руками незнакомка, – убедитесь сами!
Она отошла чуть в сторону, я взглянула на кота и взвизгнула. На ступеньках восседало белоснежное облако.
– Это он? – только и сумела вымолвить я.
– Правда, удивительно? – засмеялась тетка. – Я сколько раз видела, а все равно впечатляет. Мгновенное обновление. Теперь он таким до завтра будет.
– А потом что?
– Прежним станет.
– Значит, и я…
– Э, нет, – засмеялась женщина, – коту-то одна порция досталась. А вы шестьдесят таблеток получите. Стойкий эффект держится в течение года. Затем начинается новый курс, все очень просто.
– Я хочу это лекарство! Очень!
– Берите.
– И сколько оно стоит?
– Триста баксов. Я грустно покачала головой:
– Столько у меня нет. Если честно, то в кошельке совсем пусто, но в бардачке лежит сотня долларов. Домашние мне велят всегда иметь при себе небольшую сумму в качестве НЗ, мало ли какая беда на дороге случится. Я готова отдать вам «подкожные», но их все равно не хватит, поищите другого покупателя.
– Оно, конечно, верно, – протянула тетка, – только вы мне очень понравились, да и средство вам необходимо. Ладно, говорите, знаете Белявского?
Я кивнула.
– А как вас зовут?
– Евлампия Романова, лучше просто Лампа.
– Сейчас позвоню профессору, – пообещала женщина, вытаскивая мобильный. – Алло, это кто? Вера Ивановна беспокоит, мать Анастасии.
Я слушала ее торопливый, журчащий, как ручей, говорок. Наконец Вера Ивановна отсоединилась, сунула трубку в карман и вздохнула:
– Все уладила, Белявский очень обрадовался, что нас судьба с вами случайно столкнула, и велел скидку сделать. Берите за сто баксов.
– Ой, спасибо, но, право, мне неудобно.
– Без проблем.
– Как-то не очень хорошо получается, я лишила лабораторию прибыли.
– Не расстраивайтесь, лучше поезжайте домой, там примите пилюлю и ложитесь спать, проснетесь Белоснежкой.
Мы завершили товарно-денежный обмен. Новенькая купюра перекочевала в широкую ладонь Веры Ивановны, я получила взамен пластиковую
баночку. Не успела ее спрятать, как женщина сайгаком кинулась через дорогу.– Спасибо! – крикнула я, высовываясь из окна.
– Пей на здоровье, – ответила на бегу Вера Ивановна и исчезла за поворотом.
Я посидела пару секунд, опершись на руль. Приехать домой, слопать капсулу, проснуться удивительно красивой и ошарашить народ, появившись утром из комнаты?
Нет. Лучше приму волшебное снадобье прямо сейчас. Вера Ивановна обещала эффект через полчаса.
Я быстро отвинтила крышку. Внутри лежали таблетки. Нет, это капсулы, круглые, плоские, желатиновые, а внутри переливается какая-то густая субстанция. От лекарства слегка пахнет рыбой… Впрочем, ничего странного нет. Катюша выписывает медицинские журналы и недавно читала нам вслух статью, в которой говорилось, что в рыбе типа лосося содержится много так называемых жирных кислот, благотворно влияющих на состояние кожи и волос. Съем сразу побольше!
Всю дорогу до дома я щупала лицо и пыталась рассмотреть себя в зеркале, но особых изменений не заметила. Впрочем, глаза стали блестеть ярче, а взлохмаченные пряди неожиданно пригладились, обычно они торчат, словно иголки у обозленного ежа. Вот оно как! Процесс пошел!
Ажитированная сверх меры, я принеслась домой и мгновенно налетела на Вовку, который мирно курил на пороге гаража.
– Скажи, как я выгляжу? – наскочила я на майора.
– Отлично, – вяло ответил Костин.
– На сколько лет?
Приятель сунул окурок в пустую банку из-под растворимого кофе.
– Ну…
– Говори!
– Глаза на восемнадцать, – ухмыльнулся Костин, – фигура на двенадцать, щеки на двадцать…
– Вот! Я красавица! Молодая! Роскошная!
– Подожди, – хмыкнул Костин, – сейчас сложу все цифры вместе: «глазные» восемнадцать, «фигурные» двенадцать, «щечные» двадцать и получим в сумме твой подлинный возраст!
Честно признаюсь, я отвратительно считаю, прибавляя к семи восемь, всегда получаю разный результат. Но сегодня отчего-то мигом произвела сложение. О боже: пятьдесят!
– Дурак! – обозлилась я на майора. – Мне до полувекового юбилея еще жить и жить.
– Стою себе, молчу, – пожал плечами Костин, – чего напала?
Я молча пошла в дом.
На кухне была одна Ася, медленно убиравшая со стола тарелки. Я возмутилась. У Курочкорябских в семье явно неправильно распределены обязанности. Если человек зарабатывает всем на безбедное существование, его не следует эксплуатировать и в хвост и гриву. Неужели больше некому заняться посудой после ужина?
– Привет, – тихо сказала Ася.
Я отняла у нее блюдо.
– Сядь, отдохни, сама справлюсь!
– Спасибо, – прошептала Ася и стекла на диванчик, – наверное, погода скоро переменится. Устала я дико, руки-ноги не шевелятся.
– Ты очень мало спишь. Вставай не в шесть, а в девять.
– Тогда я ничего не успею.
– Найми домработницу!
– Пыталась, но они от нас убегают, – вздохнула Ася, – Оля не всегда бывает приветлива с людьми. И потом, готовить мне придется самой. Лев Яковлевич ест только мои супы и салаты. Хотя вот странность! Он попросил на ужин геркулесовую кашу, невиданное дело! Муж – человек постоянных привычек, овсянку употребляет лишь утром! А тут потребовал ее ближе к ночи, да еще велел сделать побольше!