Принцесса пиратов

Вошедший третий нобиль, несмотря на безукоризненно выглядевший костюм, имел слегка помятый вид. Рамана усмехнулась. Чайата, заметив эту усмешку, стал оправдываться:

– Много работы, необходимо обеспечить режим секретности. Не спал вторую ночь, извините, леди.

– Да, очень тяжело обеспечивать сохранность сведений о подобных мероприятиях. Тем более о том, что готовится эскадра, знает весь город, – усмехнулась Рамана и, сжалившись над начальником разведки, предложила: – Кофе?

– Не откажусь, тем более слышал, что ваша служанка готовит просто изумительный кофе, как это у нее получается? Может, она поделится секретом?

Рамана усмехнулась и негромко позвала:

– Луланна, будь добра, свари нам кофе. Да покажи уважаемому нобилю Геронимо, как ты это делаешь, ему интересно.

Чайата удивился, Рамана позвала свою служанку, позвала очень тихо. Так тихо, что не расслышать и в противоположной стороне комнаты, но здесь служанки не было! Тем не менее в комнату вошла девушка, одета она была совсем не как прислуга, а скорее как горожанка среднего достатка. Вошедшая держала поднос с тремя джезвами. Улыбнувшись, она подошла к нобилю и попросила его дотронуться до джезвы: та была совершенно холодная. Девушка, продолжая улыбаться, внимательно посмотрела на сосуды, в которых, как успел заметить Чайата, была налита вода и насыпан молотый кофе. Вода закипела, над краями обеих джезв появилась пена, по комнате поплыл божественный аромат.

– Главное, не перегреть, но если недогреть – тоже плохо получится, и обратите внимание на пенку, видите? – Черноволосая показала нобилю на пену над джезвами. – Это говорит о том, что кофе сварен как надо. Спасибо, Луланна!

Девушка слегка поклонилась и при этом выпустила из рук поднос. Нобиль отшатнулся, ожидая падения джезв и брызг горячего напитка во все стороны, но поднос не упал, он остался висеть в воздухе. Девушка стала аккуратно переливать кофе в маленькие чашечки, которые стояли на том же подносе.

– Сахар? – предложила девушка Чайате, тот кивнул, хотел потянуться к подносу, но там сахарницы не было. Девушка улыбнулась, и в ее руке появился недостающий предмет сервиза. Она подождала, пока желающие возьмут себе сахар, после чего пошла к выходу, поднос с посудой поплыл за ней следом. Геронимо Чайата завороженно наблюдал за этим представлением, потом, повернувшись к оставшимся девушкам, спросил:

– Леди, ваша служанка ведьма? Но как она это сделала с сахарницей? Создавать такие сложные предметы…

– Нет, уважаемый нобиль, она не ведьма, она маг-универсал. Довольно сильный, но еще недостаточно обученный. А сахарницу она не создавала, просто переместила из соседней комнаты. И Луланна не служанка, она моя ученица, – ответила бронзововолосая.

– Не так давно вашу ученицу, леди Романа, звали Лулу, и она была… гм… девушкой в заведении мадам Зизи, больше известном как «Дворец наслаждений», – вкрадчиво сказал Чайата, – не в этом ли «дворце» вы проживали первые дни своего пребывания в Венисии? Кажется, там с вами были еще две юные особы, которые отплыли на «Летящей по волнам», шхуне капитана Этуро? Который недавно был у вас с визитом, уж не весточку ли от этих юных леди он вам принес?

– Он попросил нас оказать ему помощь в одном деле. Кстати, уважаемый нобиль, не можете ли вы походатайствовать перед вашей торговой палатой о признании корабля, на котором капитан Этуро вернулся в ваш прекрасный город, собственностью этого уважаемого капитана? – улыбаясь, проговорила черноволосая. Несколько секунд она, ехидно усмехаясь, смотрела на Чайату, а потом продолжила: – О юных леди вообще упоминать не стоит. Не стоит также упоминать о том, где и с кем были наши с леди Стэллой ученицы.

Начальник разведки Венисии некоторое время смотрел на улыбающуюся бронзововолосую леди, потом молча кивнул.

– Красиво, правда? – спросила Киламина, разглядывая скалы Граона. Освещенные восходящим солнцем, они выглядели очень необычайно. Другие девушки тоже зачарованно смотрели на скалы, меняющие свои цвета по мере того, как поднималось солнце.

– Листик, а куда ты дела детей? – спросила Миларимо задумавшуюся о чем-то девочку.

– Посадила на корабль, идущий в Венисию, написала письмо мадам Зизи с просьбой приютить малышей до нашего возвращения. Я их потом заберу, у меня есть место, где их можно будет пристроить, – продолжая думать о чем-то своем, ответила Листик.

– А их там не обидят? Это же… – начала Миларимо.

– Не-а, – усмехнулась девочка. – Пока мы жили в этом «Дворце наслаждений», мадам заработала больше, чем во время самого удачного сезона. Я пообещала ей заплатить еще больше и пообещала, что если она обидит хоть одного ребенка, то лично с ней разберусь.

– Ну это уже лишнее, – засмеялась Киламина. – Мадам Зизи любит деньги и будет с детьми очень ласковая, это же ей принесет хороший доход, притом что затрат и забот меньше, чем при обслуживании привычных клиентов. А девочки переквалифицируются в нянечек и воспитательниц. Хм, не «Дворец наслаждений», а детский дом имени леди Лионеллы!

– Ага! – Листик посмотрела на Киламину и засмеялась, к ним присоединилась и Миларимо.

Три орчанки смотрели на смеющихся девушек с недоумением, вернее, две, так как третья была не совсем настоящей, а только наполовину, хотя и выглядела как настоящая орчанка. Зилану, в новом обличье, ее служанки сразу не узнали, а когда узнали, стали горячо благодарить за свое спасение, они решили, что именно Зилана командует прибывшими в Граон, чтоб их спасти. Каково же было их удивление, когда оказалось, что это не так – сама Зилана была спасена четырьмя девушками. Еще большим шоком для Чаюмь и Гюлань оказалось то, что эти четыре девушки обращаются к заскийской принцессе как к равной, а она не возражает. Мало того, и к ним, служанкам, эти четыре девушки тоже обращаются как к равным.

Возросшая женская часть команды «Летящей» уже не помещалась в пассажирской каюте. Капитан Каратто уступил девушкам свою, но туда никто не захотел переходить. Ни Миларимо, ни Киламина не пожелали уходить от Милисенты и Листика, не захотела и принцесса Зилана, а Чаюмь и Гюлань тем более не решились бросить свою госпожу. Выход нашла Листик, она просто проломила большую дыру в стене, разделяющей каюты, благо они были рядом.

– Листик, твое решение, как всегда, самое радикальное, если не сжечь, так сломать! – засмеялась Милисента. А Листик на это замечание заявила:

– Ага, самое радикальное и самое верное! А остатки переборки я сейчас сожгу!

– Не надо! – Все дружно замахали на девочку руками. – Нам же плыть будет не на чем, ты все сожжешь – и переборку, и корабль вместе с ней!

– Ага! – согласилась Листик и с сожалением посмотрела на остатки переборки, их пришел забирать корабельный плотник, ведь материал может пригодиться, в море-то его взять неоткуда.

На следующий день заскийки были еще больше поражены: рыжие сестры, как всегда, пошли купаться. После боя с пиратами и до прибытия в Граон девушки не купались. Поэтому Зилана была удивлена не меньше чем ее служанки, когда сестры разделись и прыгнули в море. Команда «Летящей» привычно высыпала на палубу, а наемники с Граона – так и вовсе застыли с отвисшими челюстями.