Принцип бумеранга

Вахтёра другого общежития долго уговаривать не пришлось. Она, тоже пожилая женщина, даже старше своей коллеги, лишь посетовала на бессонницу и бодро, вперед Олега, зашагала к дому, в котором ещё прошлым вечером жили счастливые молодожёны.

Представив понятых следователю, Олег невольно взглянул на ответственного. Тот наблюдал за экспертом, фотографировавшим место происшествия, но почувствовав на себе взгляд дежурного опера, спросил, не оборачиваясь:

– Короче, Олег, поквартирный проводили?

– Нет, – буркнул Рассказов и пообещал. – Часов в семь люди проснутся, опрошу всех, товарищ капитан.

– Короче, айда, покурим, – неожиданно позвал Киреев, повернувшись к оперу.

– Не курю, – попробовал обмануть Олег, понимая, что не выйдет избежать более близкого знакомства с тем, кого давно знал, но и думать об этом не хотел.

– Короче, я тоже, – добродушно ухмыльнулся Вячеслав Николаевич и настойчиво повторил. – Айда, айда.

Ответственный первым вышел из подъезда, и Рассказов покорно проследовал за ним.

– Короче, давно бросил? – поинтересовался Киреев, когда вышли из подъезда.

– Что? – не понял Олег.

– Курить, – пояснил Вячеслав Николаевич. – Короче, ты курил, я помню…

– Давно, – опять соврал Рассказов. – А вам, товарищ капитан, какая разница?

– Короче, Олег, хватит прикидываться. Ты, что, не признал меня? Ноя вижу, узнал.

Рассказов молчал, неотступно глядя на то место, где стоял автомобиль ППС. Уехали патрульные. Но лучше бы это сделал Киреев.

– Олег, ты не хочешь говорить со мной? Ты меня в чем-то винишь? – спросил Киреев, глядя в глаза Рассказову. – Короче, тебе виднее, а я перед тобой ни в чем не виноват. И, вообще, как ты здесь очутился? Ты же уволился. Уехал куда-то…

– Сюда и уехал. Подальше от всех вас, – ответил Олег. – А вот с какого перепугу ты здесь оказался?

– Короче, хорошо служил, отправили в академию здешнюю, успешно закончил и назад, в дыре провинциальной торчать, не захотел. Перспектив ноль. Короче, начинал опером в соседнем с тобой районе, несколько мокрух размотал, приметили, забрали в город, а оттуда я в главк быстренько слинял. Не так давно. Некомплект большой, берут любого, кто хоть что-то в нашем деле волочет. Временно исполняю обязанности начальника убойного, без освобождения от должности старшего опера. Второй раз ответственным заступил. Сутки бешенные, по всей области разбои, грабежи, кражи, нераскрытого много остается, получу завтра от папы…

– Не плачь, Слав, не надо, – недобро усмехнулся Рассказов. – Сам сказал, служишь хорошо. Не загрызет тебя папа. Пожурит немного, дабы неповадно было, и всё…

– Короче, Олег, не надо так, не пытайся меня укусить, – попросил Киреев. – Как у вас на районе, кстати?

– Тебя укусишь, – огрызнулся Рассказов.– Во, куда взлетел.

– Короче, завидуешь? – спросил Вячеслав Николаевич.

– Злюсь.

– Короче, на что?

– Ещё не решил, но то, что мне наша встреча не нравится, это вполне определённо, – не зная, куда прятать глаза и стараясь не смотреть на собеседника, Олег постоянно вертел головой. – И у нас тут нормально, держимся. Что можно, раскрываем, а что нельзя, отказываем, чтобы вам в главк цифру красивую дать для статистики…

– Короче, Олег, я понимаю, неожиданно…

– Да, уж, – согласился Рассказов. – Других академий у нас нет, надо было тебе сюда припереться, да, ещё и остаться…

– Короче, изворчался, как бабка, – перебил Вячеслав Николаевич и протянул руку. – Я тебя понял, разговора не будет. Будь здоров.

Не дождавшись рукопожатия, ответственный пошел к машине, открыл дверцу, сел, но двигатель не завёл, выглянул и прокричал:

– Короче, ротный наш на пенсион свалил! Теперь обычным охранником в магазине! Откомандовался! А Андронов переаттестацию при переводе в росгвардию не прошел! На вахты ездит, плачет, как плохо! Слышишь?!

Рассказов стоял у подъезда и не знал, как поступить. Он всё слышал, но лучше бы этих слов не было. Как и Киреева. Как и ротного с взводным. Как и Хворостова, и Добреева. Всё должно было быть совсем не так, как есть. И Олег очень хотел справедливости. Он жаждал её, будто голодный крошки хлеба, да никто не дал. И вот справедливость пришла, но слишком поздно. Настолько, что он попросту не хочет ничего вспоминать. Словно на могилу умершего от голода, вдруг кто-то взял и принёс целый батон. Мягкий, ароматный, вкусный. А зачем?

– Короче, оставь номер телефона, Олег, – Вячеслав Николаевич, не закрыв дверцу машины, вернулся к дежурному оперу.

– Для чего? – спросил Рассказов, уже не пряча взор, обозлившись сильнее, и распаляясь оттого больше. – Ты что хочешь? Бабка я? Пусть. Тебе не понять, каково это бросить всё и трусливо сбежать и лезть из кожи вон лезть, с младенцем на руках устраиваясь на новом месте, где у тебя нет ни одной знакомой души, и никто не поможет. Ровная кочка. Я тогда все правильно сделал, но меня не услышали. Тебе не понять, как сгораешь от жажды мести! Невдомёк, каково, осознавать, что ты не способен на ответ, что не можешь дать сдачи. И, соглашаясь, что жалок и ничтожен, что никто в этом мире, пыль, ты настолько сходишь с ума, что ночами не можешь уснуть! Знаешь, Слава, сбежать из Григорьевска было не так уж и тяжело, от себя, своих принципов, идеалов гораздо сложнее, почти невозможно! Но я смог! Справился со всем этим! И заметь, не забухал, не заторчал, как большинство сломавшихся! Я просто забыл! Навсегда! Заставил себя забыть! Всё забыть! И начал жить по-новому! И тут, бабах, ты! На хрена?! Тебе реально других городов мало?! А в том городе, где мы родились, тебя, Слава, что не устраивало?! Ты невинных не избивал! Что тебе мешало дальше хорошо служить там?!

– Короче, успокойся, людей разбудишь, – остановил Киреев.

– И хорошо, поквартирник сразу проведу. Не мешайте работать, товарищ капитан, – Олег взялся за ручку двери подъезда, сделал шаг внутрь, но обернулся и совершенно спокойно, ровным тоном сказал. – Пошел ты, Слава. Номер моего телефона тебе? Обойдешься.

–Короче, я наберу тебе, когда ты в себя придёшь, – кивнул Киреев и вернулся к машине. – И подробную справку о проделанной работе дежурному оперу главка не забудь скинуть. Психопат.

– Без сопливых стажёров знаю, что делать!

Вячеслав Николаевич на последние слова никак не отреагировал, и через долю секунды его машина исчезла из вида. А так хотелось уколоть напоследок. И побольнее.

«Командует ещё», – внутри все кипело от злобы, и что делал дальше, Рассказов понимал смутно. Обход закончил, когда совсем рассвело.

В квартире, где случилось убийство, прошлым вечером был скандал. Только это никого не удивило, – не первый раз. Участковому сколько писали, да он так и не появился в квартире, которая давно покоя никому не давала. Зато теперь, надо полагать, потише будет. А, впрочем, кого хозяйка ещё пустит жить. А ну шебутных, как и сын её. Олег пробовал защитить участкового, мол, один на четыре административных участка, и он там, откуда больше всего материалов поступает, коих у него каждое утро по тридцать новых, и по каждому он за трое суток обязан принять законное решение. Однако не выспавшиеся жильцы подъезда не слушали, а один мужчина так и вовсе претензию высказал. С сарказмом:

– Вы здесь, товарищ старший лейтенант, а участкового как не было, так и нет. А он здесь в первую голову за всё отвечает. Профилактика где? Нету. А закрыл бы участковый Сашку по нашим заявлениям на пятнадцать суток, да раз двадцать таким макаром, глядишь, и перестал бы Сашка лакать водку эту проклятую, и Алёна была бы жива. Но вышло, как вышло, и виноват в том участковый. Никому мы, простые люди в этом государстве не нужны, каждый сам за себя. Давно известно, кто сильнее, хитрее, наглее, тот и прав. Такое моё вам мнение, товарищ старший лейтенант, и ничем вы его не измените, а участковому нашему передайте, что кровь молодой женщины на его совести.