Принцип матрешки

– Не знаю, но думаю, что ненадолго, – я погладил ее по волосам. – Ты остаешься за главную. Помощник тебе – Ведьма. Я много сделал неприятностей враждебному богу Леса, так что возможны провокации. Будь бдительна и решительна. Уничтожайте противника без сожаления. Я вступил на дорогу войны с Лесом, до их сдачи или полного уничтожения княжества, как государства.

– Учту, родной. Я скучаю по тебе, – прошептала она. – Можно тебя обнять?

– Можно.

Я обнял хрупкое тельце дриады. От нее пахло полевыми цветами и грозовой свежестью. Я вдохнул запах и отстранился.

– Как там пленники?

– Сидят взаперти.

– Пошли к ним. Надо кое-что сделать.

По дороге перехватил глазеющего на ворон вампира. В нем я узнал одного из тех, кто был со мной во дворце короля.

– Ты из группы «Бета»? – спросил я.

– Да, командир, что прикажете?

– Следуй за мной. Будет работа по твоей специальности, по дороге расскажу.

Вампир, не споря, последовал за нами.

– Значит так, ты будешь зваться Бета-один, – начал я инструктаж. – Я отправлю тебя телепортом к лесным эльфарам, что оккупируют Снежное княжество. Там есть предводитель – Кирсан ола. Его надо запугать, и так, чтобы он боялся за свою жизнь, прямо трясся от страха. Убивать не надо, но… – я поднял палец, – приближенных жри, убивай, калечь, делай из них помощников, таких не жалко. И доведи этого негодника до истерики. Я на тебя наложу метку и потом заберу. Надеюсь, ты не попадешься и тебя не поймают. А если оплошаешь, Бета-один, то сам виноват. Стало быть, оказался не очень проворным.

– О! – воскликнул вампир. – Спасибо, командир. Наконец-то настоящее дело. А то мы тут уже мхом покрываться начали. Такое ощущение, что попал домой. Князь в гробу спит, а мы мух ловим… кто больше поймает, – пояснил он.

– Да? – Я почесал щеку. – Так охота порезвиться?

– Очень, – ответил вампир. – Скучно…

Я усмехнулся.

– Поверь, скоро у вас будет много работы. Пошли.

Мы спустились в подвал. Я зажег светляк, и он заплясал под потолком. Прошли мимо сидящих у стены древолюдов. Они замерли как статуи в одинаковой позе – искусно сделанные изваяния из дерева. На нас ноль внимания. Спустились еще ниже и оказались в подземелье тюремного блока. Его никто не охранял. Замок на дверях был магический. Я его открыл и, создав новый светляк, вошел в коридор.

Мы прошли мимо пустых камер с распахнутыми настежь дверьми и подошли к той, где лежали бывшие чигуаны, превращающиеся в трэлов. О них не заботились. Как положили, так и оставили. Я недолго постоял у этой камеры и прошел дальше.

В отдельной маленькой клетушке лежал главарь отряда, решившего напасть на замок. У этого, большеголового, была аура убийцы, садиста. Неприятная личность.

В коридоре воняло мочой. Я поморщился. Встал напротив пленника, за прутьями решетки, и стал размышлять. Что с ним сделать? Оставить в живых и отпустить – плохая идея. Большеголовый маньяк-убийца. Но мне надо было донести одно известие до князя и его брата, Кирсан ола.

В мои мысли вторглась Шиза:

– Оторви ему правую руку и отправь свитком обратно.

Я мысленно присвистнул.

– Ты такая кровожадная?

– Не больше твоего. А убивать его опасно. На тебе будет метка Рока и его месть. Поясняю, месть Ирридару. Отметка на человеке. Понимаешь?

– Не совсем, но согласен с тобой. Убивать пленных это слишком жестоко.

– Ну-ну, ерничай дальше, – отозвалась Шиза и спряталась.

– Как мой ребенок растет? – спросил я.

– Нормально растет. Пьет из меня все соки и силы.

– Как назовем?

– Кого?

В голосе Шизы мне послышалось недоумение.

– Вот ты мать-кукушка. Родишь и выкинешь ребенка, даже не дав ему имени? Ему имя дать надо. Пусть будет Вовка. Владимир. Владеющий миром. Королевское имя, правда? В память о сыне, – вздохнул я.

– Виктор, это не ребенок в полном смысле этого слова. Это, можно сказать, всего лишь эмбрион симбионта.

– Кукушка она и есть кукушка. Ничего материнского, – притворно-осуждающе произнес я.

В ответ получил одно слово:

– Дурак.

– Сама такая, – не остался я в долгу и мечтательно произнес: – Назовем сына Вовка. Я так решил, как отец и рождатель… Роженник… Рожитель… Рожальщик… короче, неважно. Кстати, когда он появится?..

– С… сам узнаешь, – мстительно проговорила Шиза, – думай, развлекайся, мучайся.

– Ничего, потерплю, – ответил я. – Все-таки не каждый мужик ребенка зачинает и рождает. Это могут только обласканные богами…

– Обласканный, – ехидно произнесла Шиза, – ты только учти, что внутри твоего сына зародыш станет девочкой.

– Ты уверена?

– Уверена.

– Тогда будет Владимира Викторовна и…

Я почувствовал, как меня стали дергать за рукав, отвлекая от перепалки с симбионтом.

– Ирри? Ты чего замер и уставился в потолок? – шепотом спросила Лирда. – С тобой все в порядке?

Она смотрела на меня снизу вверх большими зелеными глазами, а ее ушки двигались туда-сюда, привлеченные любым шорохом крыс, бегающих за нашими спинами. Это было так забавно наблюдать. Уши как будто жили отдельно от Лирды.

– Да, все в порядке, – ответил я. – Думаю, какую руку оторвать палачу.

– Зачем? – Лирда удивленно на меня посмотрела.

– Ну не убивать же его. И нельзя отпустить невредимым. Опасно.

– Давай, я его принесу в жертву Мелирионам, – предложила девушка.

– Это как?

Та пожала плечами.

– Зарежу, – и вытащила из складок платья свой молекулярный меч.

– А тебе не жалко? Он твой соплеменник. И кроме того, разве Мелирионам нужны жертвы?

– Такие, как он, чужие. Проклятые. Служат чужому богу. Как всякое заклятое, должно быть уничтожено, таков закон… А кому таких принести в жертву – неважно.

– Да уж, – невесело усмехнулся я. – А может, только руки отрубить?

– Можно и руки… но потом голову.

– Надо подумать, – ответил я. – Убить всегда можно, но он должен донести одну весть до князя.

– Тогда только руки. Без рук он что убитый, – согласилась Лирда.

– А ты почему снова оружие носишь под платьем? – спросил я.

– Привычка. Мне так удобнее и внимание не привлекает. Кроме того, на это платье кожаный пояс не подойдет…

– Ладно, носи в своих панталонах.

– Я не в панталонах. Ганга и Чернушка подарили мне много нижнего белья. Краси-ивое. Жаль, что ты это не видишь.

На нас скосил глаза пленник. Он слушал наш разговор и, по-видимому, его душа испепелялась в огне ненависти.

– Смотри, какие злые взгляды он на нас бросает, – прошептала Лирда, – глазища кровью налиты… Давай его зарежем… небольно.

– Чик по горлу – и в колодец? – спросил я.

– Зачем в колодец? Прикопаем на кладбище или в лесу.

Лицо Лирды хранило печать невозмутимости и хладнокровия. Ни один мускул не дрогнул.