Принцип нечетности тапка

– Мы все лежим на этой амбразуре, и вопрос только в том, кто раньше будет «снят» выстрелом времени в упор.

– Я не философствовать пришёл. Творог пробил щель в параллельное пространство. Он заполз на остаток мнимой плоскости, по ней добрался до люстры, влез в лампочку и закоротил собой патрон, соединив «плюс» и «минус». Сейчас в Комнате Смеха такое творится! Искры сыплются, как при сварке, из параллельного пространства в наше прозрачные пластинки сползают. Ошеломляющее зрелище.

– А Заждан в дефибрилляцию опять играет? Лежит с закрытыми глазами и не обращает внимание на внешние раздражители? – спросил Кот.

– Да, лежит, и всё время повторяет: «Фокусник, маг, не мешайте таракану превращаться».

– Да, надо срочно идти, а то этих пластинок столько нападает, что потом придётся их половой щёткой сметать… А они на землю садятся или между потолком и полом висят? – спросил Шелег.

– Висят, в основном, но есть и такие, которые приземляются. Да что я тебе рассказываю, пойдём, сам всё увидишь!

В комнате пахло расплавленным металлом, из люстры снопом сыпались искры. В лампочке лежал Творог и в блаженстве шевелил усами. Между полом и потолком парили плоские прозрачные пластинки, с неровными краями, величиной с ладонь пятилетнего ребёнка. Они приближались, цеплялись друг за друга и сливались в большие зеркала.

– Шелег, смотри! – закричал Мыш и показал на проплывающее над ними зеркальную поверхность.

Шелег посмотрел вверх и увидел огромного незнакомого кота на трёх лапах. Кот улыбнулся и помахал ему единственной передней лапой. Зеркало вспыхнуло розовым светом и распалось на фрагменты пазла. В каждом из них Шелег отражался трехпалым улыбчивым котом.

– Интересные пластинки. Мне кажется, что они преломляют будущее. Мы с ними ещё поиграем, но не сейчас. Ты не забыл, что через пять минут начинается наш первый урок? – обратился кот к Мышу.

– Конечно, не забыл. А где мы заниматься будем? Здесь искры отвлекают, и отражалки эти тоже. Может, в комнате Малыша?

– Конечно там, больше негде. Занятие переносится в комнату Малыша, – закричал Шелег лежащему Заждану. – Вставай, кончай медитировать.

– Как давит чалма! Зачем они сломали мою трость, мою любимую трость? – шептал в беспамятстве Заждан.

– Вставай быстро. Без трости обойдёшься. И предупреди жену, что занятие в комнате Малыша будет, – сказал Шелег.

Через пять минут рядом с люлькой собрались все. Кот вскочил на подоконник и менторским тоном промяукал:

– Перед началом занятия хочу сообщить всем, что Хана разбила плоскость, протирая люстру шваброй.

– Я вытирала люстру не шваброй, а тряпкой, намотанной на швабру, – поправила кота Хана.

– Прения по вопросам, не имеющим отношения к теме занятий, объявляю закрытыми, – сказал Шелег, вытянув хвост восклицательным знаком. – Через пробитую дыру, на плоскость заползают предметы обихода. Пока туда вползли лишь тапок и ювелирные украшения. Я думаю, что это только начало, и вскоре мы явимся свидетелями массового перемещения.

– Так это же здорово! Если настенные часы заползут туда и лягут циферблатом вниз, то не нужно будет отводить взгляд от люстры, чтобы узнать который час. А если и телевизор заодно переместится, то можно будет и время, и футбол, и люстру одновременно смотреть, – сказал Заждан.

– Идея хорошая, даже очень хорошая, почти гениальная идея, – восхищенно пропищал Мыш. – Я бы туда ещё много вредных предметов переместил. Вот мышеловка, к примеру, – она уже лет десять как с засохшим куском сыра пылится. Любая, даже самая голодная мышь без принципов, в неё не войдет.

– Я в последний раз повторяю, что прения закрыты, – сказал Шелег, выпустив когти, – приступаем к занятию. Я надеюсь, что все подготовились?

– Да, – по очереди ответили все, кроме Малыша. Тот спал, подсунув кулачок под правую щёку.

– Ну, раз подготовились, вызываю к люльке… Хану. Расскажи, как ты понимаешь суть учения философа.

Хана поднялась с дивана, оправила замявшуюся юбку и тихим голосом спросила:

– А разве он философ? Я думала, что Заратустра – фокусник. Год назад я была на представлении цирка-шапито, и там выступал старый факир в чёрной мантии, расшитой красными звёздами. Он долго мял большой платок, потом рывком расправил его, и оттуда вылетел верблюд. Ой, хотела сказать «голубь», а само вырвалось «верблюд». Может, это и был Заратустра?

– Так оказывается, Заратустра – вовсе не философ, а фокусник-циркач, – иронично промурлыкал Шелег. – Где ты это прочла, в каком справочнике?

– Я не в справочнике, я из достоверных источников, из первых уст, если можно так выразиться.

– Выразиться можно, – сказал Шелег ухмыльнувшись. – Все также думают? Все считают, что фокусник Заратустра превращал людей в животных?

– И вовсе не все, – сказал Заждан, – людей он, как раз, не превращал, он превращал верблюдов во львов, а львов потом ещё в кого-то. В кого – я не помню. Но то, что превращал – точно.

– И что, часто превращал? Раз в неделю или чаще? Убежал, к примеру, лев из зоопарка или цирка, а через каких-нибудь полчаса из вольера «Обитатели пустыни» к дому фокусника подгоняют караван верблюдов-трансформеров. Раз-два, отара магических слов, хлопки, и на месте каравана – прайд. Так что ли?

– Именно так, учитель, – согласился Заждан.

Хана кивнула, выражая этим единение с мнением мужа. Мыш понимал больше других, но, из уважения к незнанию неподготовившихся, отмалчивался и лишь легонько постукивал кончиком хвоста о пол в знак согласия со всем и всеми.

– Рано ещё, – сказал кот, сдвинув пушистые брови. – Мы вернёмся к Заратустре через несколько занятий. А пока, мы изучим устройство нашей вселенной, обсудим, с чем связано её расширение и куда оно нас ведёт, поймём, чем определяется направленность времени. Это простая тема, не требующая от вас специальной подготовки и знаний, – заключил Шелег.

– Кстати, о пространстве и времени. Нам необходимо ликвидировать проход, пробитый тараканом в пространственно-временном континууме. В этой связи я объявляю экстренное положение в жилточке и ввожу комендантский час. Комната Смеха будет отныне закрываться на задвижку не с внутренней стороны, а с внешней.

– Тоже мне «бур вселенский» нашёлся… – недовольно пробурчал Заждан, подумав о Твороге, – закрывайся теперь извне на задвижку. Я бы хотел получить инструкции, как я могу закрыть комнату со своей законной женой с внешней стороны, если сам нахожусь внутри, а, учитель? В противном случае, вы своими пушистыми лапами подписываете смертный приговор моей жизни в семье. Вы не знаете женщин, они и словом не обмолвятся, но в отместку могут перестать кормить.

– Даже в те минуты, когда судьба вселенной находится в лапах случая, ты остаёшься рабом своих животных потребностей, – пантерой прорычал Шелег.