Принцип войны. Том 2

Почему именно сегодня в ее хорошенькой и совсем не глупой головке зародилась мысль убить Светлого? Ведь Айка имела столько возможностей перерезать ему горло во сне! Изо дня в день, из года в год она вот так же смотрела на спокойное лицо Сваруны и представляла, как холодная сталь рассекает плоть и выпускает горячую кровь на белоснежные простыни. Представляла… но страстно хотела иной участи не только для себя, но и для него.

Она боялась взять в руки магический кинжал из арсенала «солнечного доспеха», о котором ходили многочисленные легенды. Никому нельзя прикоснуться к артефакту, завязанному на хозяина. Взял в руки — смерть неминуема. Завтра, послезавтра, через седмицу — но она придет.

Почему бы не пронести заранее в спальню стилет или обычную бритву брадобрея, спрятать оружие и в нужный момент нанести удар? Ходили слухи, что Сваруна умеет чувствовать присутствие чужой стали благодаря помощи дьявольского артефакта. Якобы чародейский кинжал подсказывает своему хозяину, где таится опасность. Айка не хотела раньше времени рисковать, и в меру своего природного любопытства, помноженного на красоту, пыталась вывести Светлого князя на откровение, когда удавалась возлечь вместе с ним в постель. А чтобы такое происходило чаще, она ловко оттерла в сторону придворную шлюху Алинию, взявшую на себя роль советчицы по государственным делам. Закончила она плохо. Заболела бедняжка, сгорела от лихорадки за несколько дней. Пусть симптомы болезни походили на отравление, да кому интересны страдания потаскухи?

Айка знала, что Сваруна никогда не расстается со своим артефактом, умевшим принимать различные формы предметов. То он хитро располагался в виде браслета на руке, то в виде широкого поясного ремня — как фантазия позволяла.

Предстояло узнать, каким способом князь превращал предмет в оружие. Слово ли было тому причиной, или какое-то магическое действие — но без этого Айка не могла взять в руки кинжал пусть даже ценой своей жизни. К этому она была готова.

Сейчас кинжал незатейливо лежал на прикроватном столике в своих серебряных ножнах с великолепной чеканкой по соседству с бокалами и пустой бутылкой вина; девушка недоумевала, зачем Сваруна столь откровенно держит его на виду, как будто подталкивает наложницу на определенные шаги.

Впервые здравая мысль обожгла своей догадкой. Светлый князь раскусил ее задумку, влез в голову с помощью своего демонического артефакта — теперь только и ждет, когда Айка совершит ошибку.

Время шло, а Сваруна все так же был спокоен, что никто не покушается на его драгоценную жизнь. Правда, не всегда кинжал обретал свою истинную форму, и девушка постепенно пришла к выводу о каких-то личных играх князя. Возможно, он пытался поймать врагов «на живца» в своей спальне. Ведь периодически возникали какие-то заговоры, кого-то ловили и казнили, кого-то отправляли в каменоломни добывать малахит и драгоценные камни.

И вот этот момент пришел. Айка подобралась. Вчера ей снились родители, братья и дядья. Суровые мужчины стояли плечом к плечу и укоризненно смотрели на девушку. Позади них столпились многочисленные родственники женского пола, все те, кто был казнен Сваруной после неудачной попытки свергнуть его, и те, кому судьба выпала жить в опале, медленно умирая от голода и болезней за горами Путорана в суровых землях, не рождавших пшеницу и рожь. Они стояли и ничего не говорили, но Айку пробрал стыд за свое малодушие. Девушка поняла, что пришел ее час воссоединиться с Родом.

Девушка мягко отстранилась от князя, внимательно прислушалась к его ровному дыханию, и тихо отползла в сторону. Чтобы дотянуться до кинжала, ей предстояло обойти кровать — иначе не получалось. Ноги утонули в мягком ковре. Тихо, очень тихо девушка ступала по нему, словно нежные ворсинки могли произвести шум, от которого Сваруна мог проснуться.

Нет, спит. Грудь вздымает ровно, губы чуть приоткрыты. Айка невидяще уставилась на рукоять кинжала, торчащую в ножнах. Рубин в навершии, кажется ей, подсвечивается изнутри багровым цветом, как будто хочет предупредить о последствиях. Рука девушки тянется к артефакту, а сердце тоскливо воет от безысходности. Нет ничего легче вернуться обратно в постель и прижаться к Светлому князю. Айку больше всего страшила та неизвестность, которая ждет человека, взявшего чужую магическую вещь, да еще завязанную на крови. Какова будет ее смерть?

Впору рассмеяться. Какова? Да ее четвертуют прилюдно на площади под улюлюканье толпы! Наказание будет быстрым, а смерть долгой! Палачи северного правителя это умеют делать.

Замерев на мгновение, оценивая последствия своего безумного шага, Айка стянула ножны со столика, с трудом проглотила скопившуюся во рту слюну и извлекла кинжал наружу. Рубин тревожно замерцал, проверяя, кто посмел коснуться оружия. Серебристо-матовый клинок тускло блеснул, отражая блики настенных светильников. Девушке показалось, что оружие зло зашипело. «Я держу в руке смертельно ядовитую змею, — с душевным трепетом подумала Айка. — Надо направить ее на того, кто лишил меня родных и близких. Один удар в сердце — и все будет кончено».

— И долго ты будешь раздумывать? — голос Сваруны, такой свежий и не хриплый, как будто князь не спал уже давно, парализовал Айку. — Взяла в руки нож — бей! Иначе саму прирежут! Впрочем, свою судьбу ты выбрала добровольно.

Для меня подобные метаморфозы стали привычными, как утренние тренировки и контрастный душ после них, как просыпаться под мерное дыхание Мирославы — но сегодня мне снилась сцена, в которой Сваруна должен был погибнуть от руки наложницы. Ясни ведь не объясняет, зачем показывает картинки из жизни последнего хозяина, и отделывается туманными фразами, смысл которых утекает как вода сквозь пальцы. Какой интерес в путешествиях по закоулкам канувших в лету событий?

Сваруна сегодня не умрет, потому что я помешаю этому. Мне очень интересно поменять ход истории, пусть и во сне. Будет ли Ясни в дальнейшем баловать красочными мизансценами или прекратит измываться над моим сознанием?

Роль беззаботно спящего князя сыграна безупречно. У девушки даже не возникло ни малейшего подозрения. И как только ее рука потянула кинжал из ножен, я плавно поднялся и отбросил тонкое одеяло в сторону.

Бедная Айка была похожа на попавшего в полосу света зайца. Она неподвижной статуей стояла напротив меня в обольстительной наготе и с ужасом смотрела в мои глаза. Но как только я нарушил тишину спальни своей фразой, девушка качнулась и бросилась на меня, целясь клинком в шею.

Без труда перехватил ее запястье с кинжалом, жестко вывернул, отчего Айка вскрикнула от боли. Оружие упало на пол, а я с небольшим размахом ударил девушку тыльной стороной ладони по красивому личику. Айка рухнула на смятые простыни и зарыдала.

Я подобрал кинжал и сходил за новой бутылкой вина, благо в личной опочивальне Сваруны был хороший винный шкафчик, вернулся обратно, выдернул с помощью штопора пробку. Разлил ароматный напиток по бокалам и протянул один Айке.

— Выпей, дурочка, — приказал я. — Какого черта схватилась за кинжал?

— Убить тебя хотела, — зубы девушки стукнули о стекло. В несколько глотков она осушила бокал.

— За свою семью мстишь? Или чужую волю выполняешь?

— За семью, — глухо ответила наложница. Теперь ей было все равно. Можно, конечно, навести тень на плетень, рассказать о придуманном заговоре. Но ведь правда все равно всплывет. Дознаватели у Сваруны даром хлеб не едят.

— Столько лет ждала, чтобы ночью прирезать? — удивился я. — А раньше не могла? Ну и выдержка у тебя… Айка. Как есть дурочка.