Принципы ведения войны

Внезапность лежит в основе всех без исключения предприятий на войне, только в очень разной степени, в зависимости от природы операции и других обстоятельств.

Корни этого различия лежат в качествах и особенностях армии, ее командующего, а также в качествах и особенностях правительства.

Секретность и быстрота — два фактора, обеспечивающие внезапность; и они предполагают в правительстве и главнокомандующем огромную энергию, а в армии высокое чувство воинского долга. При изнеженности и разгильдяйстве бесполезно рассчитывать на внезапность. Но сколько бы всеобщим и непременным являлось стремление к внезапности и как бы хорошо ни был известен ее эффект, приходится признать, что полной внезапности удается добиться чрезвычайно редко; и это естественно. Мы бы создали ложное представление, если бы поверили, что в основном этим способом можно многого добиться на войне. Сама идея очень заманчива, но исполнение обычно крепко тормозится сопротивлением всей военной машины.

В тактике внезапность гораздо более обычное явление по вполне естественной причине: все время и пространство меньшего масштаба. Поэтому в стратегии она будет тем осуществимее, чем ближе стратегические меры находятся к области тактики, и тем труднее достижимой, чем выше они поднимаются, приближаясь к политике.

Редко бывает так, что одно государство застает врасплох другое, объявляя ему войну, или направление главного удара было для противника неожиданным. В XVII и XVIII столетиях, когда война в значительной степени заключалась в осаде крепостей и городов и в теории военного искусства даже была специальная глава о внезапном блокировании крепостей, неожиданное окружение укрепленной крепости случалось не часто, но даже это редко удавалось.

С другой стороны, если дело может быть сделано за день или два, возможно внезапно напасть на врага на марше и благодаря этому перехватить какую-нибудь позицию, какой-нибудь пункт, коммуникации и т. д. Но ясно, что если внезапность в этом случае достигается легче, то ее эффективность слабее, потому что высокой эффективности от внезапных действий добиться трудно. Тот, кто считает, будто с помощью внезапных боевых действий мелкого масштаба он может добиться великих результатов, например победить в бою, захватить важный склад, верит в то, что, безусловно, очень возможно вообразить, но чему нет свидетельств в истории. (Есть, но не так много. Например, Невская битва 15(21) июля 1240 г., где новгородский князь Александр с небольшим войском внезапно на рассвете напал на высадившихся в устье Ижоры шведов (5 тыс.) и полностью разгромил их, потеряв лишь 20 воинов (шведы потеряли 200 знатных воинов, а прочих «без числа»). Так юный князь Александр стал Невским. — Ред.) Ведь есть очень мало примеров того, когда нечто великое стало результатом неожиданности. Из чего мы можем сделать справедливый вывод: на пути успеха стоят неотъемлемые трудности.

Но мы ни в коем случае не отрицаем, что и тут можно добиться успеха. Мы лишь связываем с ним необходимость благоприятных обстоятельств, которые, конечно, случаются редко и которыми сам полководец редко может управлять.

Два полководца могут служить яркой тому иллюстрацией. Возьмем сначала Наполеона в его знаменитом походе против армии Блюхера в конце января — начале февраля 1814 года, когда та оторвалась от основной армии, выйдя к Марне. Было бы трудно предположить, что двухдневный марш удивит врага, добивавшегося великих результатов, своей неожиданностью; но армия Блюхера, растянувшаяся на три дня перехода, была разбита по частям и понесла суммарные потери, почти равные потерям после крупной битвы. Это был полностью эффект неожиданности, потому что, если бы Блюхер предвидел столь реальную возможность наступления со стороны Наполеона, он бы организовал свой переход совершенно иначе. Результат следует приписать этой ошибке Блюхера. Наполеон не знал обо всех этих обстоятельствах, и, таким образом, ему помог счастливый случай.

То же самое произошло в битве при Лигнице в 1760 году. Фридрих Великий одержал эту славную победу, за ночь изменив позицию, которую занял прежде. Лаудон был застигнут врасплох и потерял 70 артиллерийских орудий и 10 000 человек (убитыми, а также 6 тыс. пленными. — Ред.). Хотя Фридрих Великий к тому времени приобрел манеру как можно чаще передвигаться с места на место, чтобы избежать сражений или, по крайней мере, спутать планы противника, все же изменение позиции в ночь с 14-го на 15-е было осуществлено не совсем с этой целью. Как говорит сам король, просто позиция, занятая 14-го, ему не понравилась. Итак, и здесь налицо счастливый случай; без этого счастливого совпадения атаки Лаудона и изменения позиции пруссаков ночью, а также сложной местности результат был бы другим.

В высших областях стратегии также есть примеры результативных неожиданных нападений. Напомним лишь знаменитый переход Наполеона через Альпы в 1800 году, а как пример совершенно неожиданной войны мы можем привести вторжение Фридриха Великого в Силезию. Это великие результаты, но такие события в истории встречаются нечасто. С ними не следует путать случаи, когда государство, за неимением активности и энергии (Россия в 1812 г.), вовремя не подготовилось к войне. (Автор пристрастен. Россия готовилась, и результат известен. А вот как подготовилась Пруссия к 1806 г. и каков результат (полный разгром за несколько дней), также известно. — Ред.)

Сосредоточение сил в пространстве и времени

Лучшая стратегия заключается в том, чтобы всегда быть более сильным, а это значит быть сильнее противника вообще, а затем и на решающем участке. Поэтому, кроме энергии, создающей армию, что не всегда зависит от полководца, у стратегии нет более настоятельного и простого закона, чем держать силы сосредоточенными. Без острой необходимости никогда не следует отделять от главных сил ни одну часть. На этом положении мы настаиваем и считаем, что именно им надо руководствоваться. Каковы разумные причины, по которым силы армии могут быть разъединены, мы постепенно узнаем. Тогда мы также увидим, что этот принцип не во всякой войне ведет к одинаковым результатам и что результаты эти зависят от средств и цели.

Может показаться невероятным, и все же сотни раз войска дробились и разъединялись из-за таинственного слепого подражания традициям, даже не понимая, зачем это делается.

Если концентрацию всех сил принять за норму, а разделение — за исключение, которое может быть аргументировано, тогда удастся полностью избежать не только этой глупости, но и преградить путь многим ложным аргументам для разделения войск.

Война есть столкновение двух противоборствующих сил, из чего само собой вытекает, что сильнейшая не только уничтожает другую, но и вовлекает ее в свою орбиту. По существу, война не допускает постепенного применения военных сил, ее основной закон — одновременное применение всех сил, предназначенных для данного удара.

Так дело обстоит в реальности, но лишь при условии, что борьба подобна механическому столкновению. Но когда она выливается в долгие разрушительные действия с обеих сторон, тогда мы, безусловно, можем представить себе и растянутое во времени действие этих сил. Так происходит в тактике прежде всего из-за того, что в основе всей тактики лежит огневой бой, но могут быть и другие причины. Если в огневом бою 1000 человек выставлены против 500, то размер потерь исчисляется из численности сил противника и наших собственных. 1000 человек стреляют вдвое больше, чем 500, но и попадание пуль в 1000 человек больше, чем в 500, потому что предполагается, что 1000 человек стоят в более тесном порядке, чем 500. Если предположить, что число попаданий в первых должно быть вдвое больше, тогда потери с каждой стороны будут равными. Из 500 человек, например, 200 будут выведены из строя и столько же из 1000. Теперь, если бы у 500 имелся в запасе свежий резерв в 500 человек, то при введении их в бой с обеих сторон сражалось бы по 800 человек. Но на одной стороне в бой вступят 500 свежих солдат, полностью оснащенных и в полной силе; на другой же — останутся сражаться 800 уставших, недостаточно оснащенных и обессиленных физически солдат.

Из этого примера становится ясно, что введение в бой сразу слишком крупных сил может оказаться невыгодным: ведь какие бы преимущества ни давало численное превосходство в первый момент, возможно, потом за это придется дорого расплачиваться.

Но эта опасность существует лишь постольку, поскольку появляются усталость, беспорядок и упадок сил, словом, тот кризис, который каждый бой несет даже победителю. Появление во время этого ослабленного состояния свежих войск противника может иметь решающее значение.

Но когда этот кризис, вносящий беспорядок, заканчивается и остается только ощущение морального превосходства, которое дает каждая победа, тогда противнику не помогут и свежие силы. Разбитая армия не может победить на следующий день только с помощью сильного резерва. Здесь мы подходим к источнику существенного различия между тактикой и стратегией.

Тактическиерезультаты, результаты в ограниченном пространстве боя вплоть до его окончания, большей частью достигаются в пределах этого периода беспорядка и слабости разбитого противника. Но стратегическийрезультат, то есть результат всей битвы и одержанных побед, будь они малые или большие, лежит вне этого периода.