Принуждение к миру

– Удержишь? – поднял напряжённое лицо Хохол.

– Постараюсь.

– Жди нас здесь, не суйся один, сорвёшься.

– Не учи учёного.

Хохол исчез за обрывом колодца.

Мимо поплыли гладкие, будто покрытые глазурью стены, перетянутые вздутиями, как тело червя – кольцами. Конечно, такой ход могла проплавить и расплавленная магма, будь колодец жерлом вулкана, однако вулканов в здешних местах не водилось, и Хохол был уверен, что шахта проплавлена искусственным путём.

Через сорок метров наклонный колодец стал круто опускаться вниз.

Хохол включил фонарь.

Стали видны ниши, опоясывающие колодец. В одной из них действительно виднелась какая-то установка явно искусственного происхождения, в которой, очевидно, и был закреплён конусовидный артефакт, найденный Носом.

– Отпускай! – крикнул Хохол, с трудом справляясь с паникой. Ну не любил он подземелий, что тут поделать! Он вдруг подумал, что конус предназначен был для ограничения доступа посторонним, и вполне мог разрезать не только верёвку, но и самого командира.

Через двадцать метров колодец стал вертикальным, но вскоре ещё раз повернул, впереди появилось пятно света, и Хохол оказался перед устьем в горизонтальный тоннель, освещённый с той стороны, куда он стремился.

Забыв об оставшемся наверху товарище, он бросился к двухметровой дыре, но опомнился, отвязался, подёргал за верёвку, снова поспешил вперёд и вышел под своды большой пещеры, в потолок которой упирался луч фонаря.

Стены пещеры представляли собой нагромождения каменных глыб, сформировавших необычную кладку фрактальных форм. Приближаться к ним было опасно, так как по первому впечатлению они могли легко осыпаться.

Посреди пещеры толстая колонна, похожая на гигантскую ножку гриба, расширяясь кверху, поддерживала потолок.

А левее от неё, на складчатом возвышении, располагались необычные объекты, похожие на двояковыпуклые линзы из молочно-белого стекла. Там же, у ближайшей такой линзы диаметром около четырёх метров и высотой в два человеческих роста, стояли Хан и Нос. Затем из-за линзы вышел человек, и Хохол хлопнул себя по ляжкам от избытка чувств:

– Командир! Живой!

Оперативники оглянулись.

– Живой, живой, – отозвался Тарасов ворчливо. – В рубашке родился. Нос уже рассказал, как он реквизировал охранный лазер.

– Какой лазер? – Хохол подошёл ближе.

Нос пошлёпал себя по карману.

– Конус, что ли, на рукояти? Разве он лазер?

– Не знаю, что оно на самом деле, но если бы я не увернулся от луча, мне снесло бы голову. К счастью, он выстрелил только один раз и сдох.

– Точно, повезло. А это что за «тарелки»? – Хохол перевёл взгляд на стеклянную линзу.

– Не узнаёшь? Энлоиды.

– Что?!

– Мы летели на таком на Вилюй, – сказал Хан.

– Тот был не такой.

– А эти такие, – пожал плечами Хан. – Командир, они случайно не в рабочем состоянии?

– Они тёплые, значит, в рабочем. Но как открыть хотя бы один, я не… – Тарасов не договорил.

Раздался звонкий щелчок, и борт ближайшей линзы прочертила тонкая чёрная линия, образовав контур многоугольника. Этот многоугольник стал выпуклым и выпал наружу, превратившись в своеобразный пандус.

– Шоб я вмер! – хрипло проговорил Хохол.

Тарасов, бросив подозрительный взгляд по сторонам, подошёл к пандусу, сжал в ладони рукоять пистолета-пулемёта.

– Неплохая нервная чувствительность у аппарата. Подождите здесь.

– Давай лучше я… – заикнулся Нос.

Хан предупреждающе тронул его за рукав, прижал палец к губам.

Все взялись за оружие.

Тарасов скрылся в тёмном проёме входа, там вспыхнул неяркий жёлтый свет.

Потянулись секунды ожидания.

Из ближнего конца пещеры вдруг послышался шум скатывающихся камней, скрип и вопль, закончившийся тяжёлым шлепком и новым воплем.

Оперативники направили стволы пистолетов-пулемётов на тёмный провал. Из него выросла тень и превратилась в Доктора.

Нос захохотал.

– Явление Баргузина народу! Ты что, полез вниз без страховки и свалился?

– Попробовал бы ты спускаться по тонкой бечёвке без зажимов, – пробурчал Доктор, стаскивая с рук дымящиеся рукавицы. Поморщился, растирая ушибленные колени. – Что тут у вас?

– Командир пошёл в разведку.

– Куда?

– Внутрь энлоида.

– Так это всамделишные «летающие тарелки»? – Доктор забыл о своих ушибах, с любопытством обошёл три «стеклянно-молочные» линзы. – Мать моя женщина! Никогда не думал, что увижу «тарелки» так близко.

– Ещё один Фома-неверующий. – Нос посмотрел на Хана. – Что-то долго его нету. Я бы проверил.

– Сказано – ждать.

– А если там засада?

– Ага, мертвецы с косами в туалетах засели, – хмыкнул Хохол. – Ждут, когда кто-нибудь войдёт.

– Почему мертвецы?

– Кто ещё? Этим аппаратам тыщи лет.

– Ну и что? В них могут сидеть и современные охранники.

– Охранники встретили бы нас на подходе к залу.

Пандус, по которому Тарасов проник внутрь энлоида, внезапно поднялся и закупорил входное отверстие.

Энлоид засветился по всей поверхности, с его выпуклостей сорвались на пол змеистые фиолетовые молнии, заставив оперативников попятиться.

Затем громадная линза легко подскочила над блинообразным возвышением сразу на метр, повисела, покачиваясь, словно решая, что делать дальше, и нырнула в дальний конец пещеры, чудом увернувшись от центральной колонны.

– Командир! – кинулся за линзой Доктор.

– Успокойся, псих, – остановил его Хан.

– Вы что, не понимаете?! Его похитили!

– Никто его не похищал, он просто учится управлять этой машиной.

Доктор разжал руку, держащую оружие, сказал уже спокойней:

– Так же убиться можно!

Энлоид вернулся, сделал два пируэта, избежав встречи со сталагмитами потолка и торчащими из стен глыбами, мягко сел на прежнее место.

В борту проявился многоугольник люка, выпал языком пандуса.

Из люка выглянул Тарасов, оглядел лица оперативников, выражавшие разные чувства пополам с тревожным ожиданием, подмигнул: