Приручить и властвовать

– Да.
– Сука, подстилка, грязная шлюха. Ему видно ее внутреннюю грязь? Сумеет Мастер R увидеть тьму? Она попыталась рассмеяться.
– Даже некоторыми словами, которые я никогда не слышала раньше. Он говорил, что я заслужила все, что получила, потому что была шлюхой. Нечистой. Развращенной. В течение дня он запирал меня в клетке - подсовывая мне воду и еду в мисках, потому что я была животным.
– Она отважилась поднять взгляд, преодолевая себя, и увидела его мрачно сдвинутые брови.
– Вот почему он отдал меня своим друзьям.
– Ее горло сжалось, а живот скрутило.

Он выругался себе под нос, ухватив ее за подбородок сильными пальцами, приподнимая голову.

– Посмотри на меня, Chiquita.

Ее раненый взгляд встретился с его шоколадными глазами. Надежными.

– Хорошо. Теперь вдохни. Вот так. Медленно выдохни. Вот и умница.

Воспоминания отступили, отброшенные его гневом... за нее. Ее тошнота ослабла.

После того как ей удались несколько вдохов, он устроился поудобнее, вновь взяв ее за руку.

– Другие попользовались тобой. И?

– После этого я пырнула его ножом.

Он уставился на нее на мгновение, а потом разразился смехом, и по мере звучания его искреннего смеха, открытого и радостного, мрак в ее голове отступал. Он поцеловал ее пальцы.
– Молодец. Но... кажется, вот почему у тебя были такие ужасные раны?

Ужасно. Она была не в состоянии ответить.

Рауль зарычал. Он сорвал ее с места, как одуванчик, и присел с ней на руках. Тепло и сила окутали ее, нисколько не напугав. Почему-то. Каким образом приказ рассказывать побудил ее сболтнуть, не подумав, подобные вещи?

Он сделал паузу, легко обнимая ее, поглаживая руку вверх - вниз. Едва ее дрожь утихла, Рауль заговорил:

– Мне кое-что известно об эмоциональных травмах. У меня есть друзья, участвовавшие в боевых действиях. И другие - прошедшие стычки с бандами. Ты продолжишь с консультантом - она и Габи могут приходить сюда - но при этом многое будет определяться тобой. Паниковать тебе или заставлять себя плакать. Это ожидаемо.

Габи? И Фейт? Я не одинока, не брошена.

– Спасибо.

– Если же для тебя это просто разговор, то мне нужно знать все остальное, чтобы я мог помочь тебе пройти через это. Или предотвратить это. Ты понимаешь?

Она чувствовал себя грязной. Слабой и ненужной, опустошенной. Однако он был прав. Девушка закусила губу и кивнула.

– Как тебе удалось ранить лорда Гревилла, и что он сделал потом?

– В то время как... мужчины... уезжали, я спрятала нож в своих танцевальных вуалях.
– Подползла к вуалям, затянув их вокруг себя, одной обвязала лезвие. Ее кровь покрыла пятнами тонкую ткань. Попыталась встать. Упала. Оттолкнулась ногами. Кровь сочилась вниз по ногам, похожая на теплую воду.
– Когда он вернулся ко мне, я нанесла ему удар.
– Она сглотнула. Лезвие рассекло его рубашку, затем кожу, но плоть сопротивлялась.
– Он резко отпрянул, когда я ткнула в него ножом. Достаточно, чтобы я попала в его плечо, но не в сердце. Он ударил меня.
– Отбросил через всю комнату.

– Мне жаль, что ты не была более меткой, - мягко отозвался Мастер R.
– А потом?

– Он пронзительно кричал, и подоспели его сотрудники. Он вел себя как сумасшедший.
– Повсюду кровь, вопли, безумие в его глазах.
– Он хлестал меня плетью, а потом достал нож, который я использовала.

"Я порежу тебя на куски. Кричи, шлюха."

Она прикоснулась к своим ребрам, где простирался длинный рубец. Боль расцветала буйным цветом, и нарастала, и нарастала.

– Но он потерял достаточно крови и отключился.
– Она была сильно ранена, но все равно гордилась собой.
– Они наложили повязку вокруг моих ребер, и поместили меня назад в клетку. Совсем маленькую. – Как в будку для собаки. Для собаки среднего размера, и настолько маленькую, что она не могла выпрямить ноги, не могла встать. Не могла двигаться. Не могла...

Ким, как рыба на суше, начала хватать ртом воздух, ее легкие свело спазмом.

– Тише, тсс.
– Большая рука гладила ее волосы.
– Ты здесь со мной, Gatita. Никто не обидит тебя.

Здесь. Она моргнула, отгоняя мрак.

– Они бросили меня... Я не знаю, как надолго.

В темноте. Ни разу не выпустив. Истекающую кровью. Раненую. Мочиться приходилось под себя, ноги стали мокрыми и вонючими. Смердящая клетка. Ее голос сорвался от криков.

– В конце концов, они пришли и забрали меня.

Когда дверь открылась, она поняла, что умрет и почувствовала только облегчение.

Рауль нежно встряхнул ее, вырывая из кошмарных мыслей.

– Дыши для меня, Кимберли.

Медленный вдох. Она опустила взгляд на морские волны. Маленькие оконца, тянувшиеся вдоль одного огромного, были приоткрыты, и ее окатил успокаивающий шум океана, оттягивая воспоминания вдаль, частичку за частичкой.

– Посмотри на меня.
– Он привлек ее обратно в настоящее.
– Они забрали тебя и...?

– Там был Надзиратель. Они заставляли его принять меня обратно.

– Pobrecita (прим. бедняжка), - пробормотал Мастер R.

Слишком утомленная, чтобы бояться, она лежала, прижавшись щекой к его мягкой рубашке. Под слоем тугих мышц груди медленно, ровно билось сердце, его дыхание втягивало ее в соразмерный ритм. Под воздействием монотонного темпа, она вновь обрела голос.

– Надзиратель взбесился, учитывая, что, по его словам, я была повреждена, но позволил им возврат, поскольку лорд Гревилл привлек к сотрудничеству множество клиентов. Одна из рабынь Надзирателя зашила меня, и я некоторое время ничего не делала. После того, как сняли швы, я помогала на кухне еще неделю. И училась танцевать.

– Без больницы?

Ей удалось рассмеяться.

– Да куда там. Хотя я получала антибиотики. По-моему, они были для собак из магазина кормов.

Я животное.

– Что ж, понятно, почему ты стала уцененным товаром, - отозвался он, разгоняя ее мысли. – Покушение на убийство хозяина стопроцентно понизило твою стоимость.
– Он постучал пальцем по ее носу.
– Молодец.

Она зажмурилась, ошарашенная. От открытого одобрения в его голосе в ней медленно затеплилась искра жизни.

– Если не считать самого похищения, которое оставляет тебя в состоянии незащищенности, большая часть того, что наводит на тебя ужас, произошло в доме Гревилла? Изнасилование, клетка, побои. Их образ действий третировать тебя, называя бранными словами - тебе кажется, будто они правы? Что ты именно та, как они называли тебя?

Почему это помогает, когда он... перечисляет... факты? Оттого что это прозвучало как ряд проблем, с которыми она может разобраться, вместо непреодолимой пропасти, в которую она угодила.