Пришелец
Шрифт:
– - Скульптура, лепка, бронза...
– - Неуверенно проговорила Диана, пристально глядя на Мака, проверяя свои внутренние ощущения на его слова.
– Да, точно! Я умею ваять и всё такое прочее. Но не люблю. А что я люблю?
– Спросила она себя и задумалась.
Вспомнила про сумку, полученную после Перехода. Сумка стояла под столом, Диана поставила её на колени и заглянула внутрь. Щеки её зарумянились, она улыбнулась и подняла глаза.
– - Вот, что я люблю.
– Сказала она довольно.
И достала из сумки вязание и принялась вязать. Выглядела она так, будто всё время тут сидела и вязала, никуда не отлучаясь, не шастала
– - Да, на самом деле я такая.
– - Это у нас сейчас самая трудная проблема.
– Пояснил Мак, и на лицо его нашла тень.
– - А что тут такого?
– Удивилась Инга.
– - Как что.
– Отвечала спокойно, не прерывая своего занятия, Диана.
– У меня комплекс, детская травма: мама читала мне много романтической классики. Особенно Льва Толстого... Ну, знаете, его женские образы, Наташа, Анна Каренина, Кэтти, Соня...
– - Среди девочек самая распространённая детская психическая травма.
– - Пояснил Мак.
– - Как в ваше время травмы, связанные с грубостью и домашним насилием, невниманием к проблемам ребёнка, с его одиночеством в неполных и полных семьях, так теперь с классиками.
– - Ладно, вязание, -- подхватила Диана, -- я ещё хочу иметь семью и четырех детей, двух мальчиков и двух девочек.
– - Да что тут такого?!
– Повторила Инга.
– - В наше время это считается психическим отклонением.
– Пояснил Мак.
– Не то, чтобы серьёзным, но до 25 лет Диана должна ходить к психологу, нести посильную общественную нагрузку, учиться в университете, ваять...
– - Потому что, -- добавила Диана, -- действует максима, что человеку менее всего прилично то, что наиболее естественно.
– - А после 25 лет?
– Спросила Катя.
– - Если не пройдет, может создавать семью и остальное.
– Отвечал Мак.
– У нас нет принуждения и осуждения. Только сожаление.
Повисло молчание. Мелькали спицы в руках Дианы. Проехал велосипедист на оранжевом велосипеде. За плечами у него был чёрный кожаный рюкзак. Вид он имел какой-то неземной: мясистое некрасивое лицо и бритая наголо голова производили впечатление, что кожа - и не кожа, а какая-то толстая оболочка, - натянута поверх нечеловеческого скелета. Он ни на что и ни на кого не обращал внимания и был как-будто отдельно от всего остального мира. Но вдруг соскочила цепь, и человек, быстро крутанув свободные педали, слез с велосипеда, надел резиновые перчатки и взялся за починку, и стал человек человеком, земным и не первой молодости. Он поднял лицо и сказал, подмигнув:
– - Такие дела. Всё время цепь слетает, всё перепробовал. У вас нет ключа, такого звездочкой? Нет? Жаль.
Больше не обращая внимания на молодых людей, он починил велосипед и укатил.
Потом его видели едущим по лунной поверхности. Он немного задержался у места посадки первого Лунохода, постоял на месте высадки человека на Луне, затем -- у чёрного монолита-транслятора. На Амальтее он встречал восход Юпитера. Где-то за пределами Солнечной системы догнал "Вояджер-1" и поправил ему антенну. Видели его
на Курорте, у подножия самых больших песчаных дюн в Галактике. В созвездии Персея он некоторое время ехал рядом с "Пожирателем пространства" и "Кормчим". На Пандоре он охотился прямо с велосипеда на гигантских ракопауков...– - Он кто?
– Шёпотом спросила Катя.
– Я его где-то видела.
– - Так это настоящий автор и есть.
– Тоже шёпотом ответил Мак.
Через прозрачный купол было видно, как автор на оранжевом велосипеде катит по Млечному пути, у него срывается цепь, он принимается её чинить, катит, она снова слетает и... так без конца...
Пока молодые люди, задрав головы, заворожённо следили за "велосипедистом", к их столику подошёл старик с роскошными стреловидными, закрученными усами.
– - А, верховный! Простите, Сергей Павлович.
– - Приветствовал его Мак.
– - Присаживайтесь.
В руках Сергей Павлович держал толстую пачку машинных листингов.
– - Нет, нет, я на секунду, поздороваться. Здравствуйте, девушки. И хотел извиниться, что не поверил тебе тогда, по поводу метаморфозы. Точнее будет сказать, не мог себе позволить поверить. Поэтому, извини, что был несколько груб, нужно было без промедления дать тебе направляющую затрещину, гибли люди, ты понимаешь...
– - Ничего, я понимаю, вы были правы, я вёл себя, как эгоист.
– - Не вини себя, всё не так просто.
– - Он поднял руку с листингами.
– - Вот отчёт, интересная флуктуация, впервые такая. Психологам и кротовикам долго с ней разбираться.
Видя интерес к усам со стороны девушек, он закрутил один, потом другой ус. Он очень гордился своими усами. Маленькая слабость умного доброго человека. И ушёл.
– - Резидент Земли в Надмирье.
– - Сообщил Мак.
IV
– - Всё-таки он как-то неожиданно тепло к Хелле... к Диане отнёсся, старичок. А?
– Спросила Катя.
– - Ну, представь, -- отвечал Мак, -- 1000 лет один в чужом мире, а тут соотечественница в возрасте внучки.
– - А все эти магические штучки, заклинания и так далее?
– Спросила Диана.
– - Слова, обыкновенные слова.
– - Но они же действовали, нет?
– - Недоразумение. Как известно, самое невероятное возможно, просто маловероятно.
– - То есть для красного словца?
– - И для оживления действия.
– - Мак, а как Хелла... тьфу, Диана плевалась огнём?
– - Ну-у...
– - Улыбнулся Мак и покраснел.
– - Выдумал. А ещё что ты выдумал?!
– Закричала весело Катя.
– - А что скрыл!
– Вторила ей Инга.
– - И скрыл?
– Удивилась Катя.
– - Конечно - это же литература.
– Отвечал довольный Мак.
– - Она отличается от подлинной истории тем, что в ней есть то, чего нет в подлинной истории и тем, что в ней нет того, что было в действительности. И вообще, что такое подлинная история? Каждый перевирает по-своему, и перевирает непременно. Едва родилось слово, да просто воспоминание в голове, как тут же влезло без спросу воображение, протиснулось желание скрыть или выпятить, да просто настроение! и - готово. Не говоря уже о коммерческой выгоде и сохранении лица. Так что всё в мире -- литература, а люди в нём - авторы. Худо-бедно, конечно.