Пришествие. Аватар

Прекрасно помню первое намытое золото довольно невзрачное на вид. Его мы добывали мало, пробовали и на противоположном берегу, но там оказалось еще хуже. Вскоре мы свернули лагерь и поднялись выше по течению, но и там было “пусто”. После трехдневных скитаний состоялся совет, на котором было решено вернуться на прошлогоднее место. Каждое утро кто-то из нашей бригады рассказывал свой сон, по которому впереди нас ждала удача, но ничего такого не происходило.

Спустя месяц, обыскав все притоки и оставшись недовольным результатами, мы продолжили свое движение на север. Все чаще слышались разговоры, что я принес несчастье. Сначала это было в форме реплик, потом постепенно стало основной темой в разговорах. Все вскоре осложнилось тем, что Иван вывихнул ногу. Нога мгновенно распухла, и он не мог шевельнуть ступой. Казалось, терпение моих товарищей вот-вот лопнет. Они уже в открытую начали ругать деда Мишу за то, что тот притащил меня. Сначала тот огрызался, но постепенно приумолк.

Дело кончилось тем, мы тогда уже решили возвращаться, что дед разбудил меня среди ночи. В его руках были мой рюкзак с едой. Он дал мне компас, которым я уже научился пользоваться, дал свой пистолет и сказал, что я должен немедленно уходить. Он объяснил, в каком направлении мне следует идти, говорил резко, но тихо. “Так у тебя будет хоть маленький шанс выйти живым. Если останешься у тебя не останется и его. Я сам за свою жизнь на дам и ломаного гроша”, – объяснил он.

Я слушал его затаив дыхание, окаменев от ужаса. Куда идти? Впереди смерть и лишь ничтожная надежда, здесь же смерть неизбежна.

Я молча встал, пожал ему руку и пошел на северо-восток. После десяти минутной ходьбы я вдруг понял, что мне не выбраться. Ноги мои задрожали, я опустился на землю и заплакал, чувствуя себя брошенным и одиноким. Прошло несколько минут, и вдруг в моей голове мелькнула неожиданная мысль: – “А ведь и у деда нет ни единого шанса, они же его разорвут, особенно “Бритва“. Он в жизни не поверит, что я сам решился на бегство и украл пистолет. Я должен вернуться, пока они не заметили моего ухода и поговорить с ними“.

Я встал и пошел обратно, мысленно составляя речь для своих товарищей, и успел вовремя. Увидев меня, у деда Миши от удивления округлились глаза. Я достал пистолет и, пристально смотря на него, положил его за маленький пенек. Я стоял, не решаясь приблизиться к лагерю. Дед встал и медленно пошел ко мне. Это заметил уже проснувшийся “Кафтан“ и стал будить остальных.

Дед подошел ко мне, взял пистолет, положил в карман, предварительно сняв с предохранителя. Я в нескольких словах объяснил ему почему вернулся. Он молча выслушал, пристально глядя в мои глаза, взял меня за плечо и мы вместе пошли к остальным. Я чувствовал, как напряжена его рука, но все же она несколько меня приободрила. Я понял, что это рука друга. Наши товарищи хмуро нас разглядывали, молча ожидая продолжения.

Я подошел к ним, постоял минуту молча, затем стал говорить, не обращаясь конкретно ни к кому. Точно не помню, что им говорил, но смысл был в следующем: меня долго терзала мысль, что я принес неудачу моим товарищам и это в первый раз в моей жизни, так как обычно у меня “рука легкая”. Тогда я решил убежать, но бежит тот, кто виноват, а вины за собой я не чувствую. Я делал все, что мне велели и делал добросовестно. Мой уход поставил бы деда Мишу в тяжелое положение, а это не по-товарищески. Я сожалею о несчастном случае, случившемся с “Кафтаном“, я отказываюсь от своей доли золота в пользу своих товарищей. У них есть семьи, о которых они должны заботиться, хотя я и не имел малейшего представления были ли они у них или нет, и пусть моя доля хоть в некоторой степени компенсирует неудачу.

Я говорил страстно, прекрасно понимая, что на карту поставлена жизнь двух людей. Все слушали меня не прерывая и, когда я закончил, начал говорить дед. Он сказал, что не смотря на мои 17 лет, я поступил как настоящий мужчина и друг, который оказался честен по отношению к своим товарищам. Говорил он медленно и уверенно тоном авторитета, держа себя с достоинством.

Выслушав нас, “Леший“ обратился к “Бритве“.

–Ты что скажешь?

Но “Бритва“ продолжал молчать, хмуро смотря на нас, и тут заговорил “Кафтан“:

–Парень с понятием и поступил, как мужик.

“Бритва “ криво усмехнулся и, посмотрев со значением на деда, спросил:

–Больше тебе нечего добавить, “Хан?”

Дед сунул руку в карман и, так же усмехнувшись, сказал:

–Что ж, пожалуй и я готов отказаться от половины своей доли и это мое последнее слово.

–Правильно базаришь, – сразу откликнулся “Кафтан “.

“Леший “согласно кивнул головой, “Бритва“ последовал его примеру и, так же молча, кивнул в свою очередь.

Спустя две недели, мы вышли к людям. За все время пути дед никогда не оставлял меня наедине с этой тройкой. Не последнюю роль в этой истории сыграло и то, что они поняли, что дед не даст меня в обиду. Дальше, пожалуй, не интересно. Добавлю только, что между дедом и мной сложились особые отношения. Впоследствии мы только раз в разговорах возвращались к этому приключению.

–Должен признаться, что трудно поверить в такое здравомыслие и рассудительность в 17 лет, – задумчиво проговорил Ардвил, когда Карен закончил свой рассказ. – Чувствуется, что вы редко кому рассказывали эту историю, и я крайне польщен.

–Почему вы так решили? – удивился Карен.

–Хотя вы передали эту историю в спокойной манере, чувствовалась непередаваемая эмоция, а когда человек часто рассказывает одно и то же, пускай даже очень увлекательное, его рассказ как бы шлифуется, но теряется то особое отношение, чувство, которое считается глубоко личным. Я думаю, что эта история не прошла бесследно в вашей жизни. Она должна была глубоко осесть в вашем подсознании, и ваш характер должен был измениться.

–Вы правы. После этого я стал более осторожен и осмотрителен в своих поступках и в решениях, но должен заметить, что во мне прибавилась также изрядная доля уверенности. Я понял, что действительно не существует безвыходной ситуации и поверил в важность выбора в жизни человека.

–Вы говорите об уверенности. Поясните, что вы имеете в виду? Уверенность в себя, в свои силы или, что всегда примете правильное решение?

–Не знаю. Это трудно объяснить. Скажем так – уверенность общего характера, что все всегда закончится благополучно, в какой ситуации я бы не оказался.

–Весьма опасная уверенность, особенно для тех, кто воюет, – Ардвил неодобрительно покачал головой.

–Вы имеете в виду потерю чувства осторожности. Я встречался с этим, особенно у ветеранов. С течением времени война становится для них настолько обыденным и привычным, что чувство страха почти пропадает, теряется осторожность, инстинкт самосохранения притупляется, а это очень опасно в нашем деле.

–Ни инстинкт самосохранения, ни чувство страха не исчезают никогда, но я, кажется, понимаю, что вы хотите сказать.

Помолчав с минуту, Ардвил продолжил в задумчивости :

–То, что вы отказались от вашей доли золота в пользу своих товарищей, не сыграло роли в вашем положении, так как ваша доля так или этак принадлежала им. Во всяком случае, к этому шло. Насколько бы страстной и убедительной не была ваша речь, я думаю и она мало бы чего дала, особенно если принять виду аудиторию, а она, как вы упоминали, состояла из зэков.

А вот рука деда в кармане сыграла важную роль. Он был готов ко всему, а они нет, и они прекрасно понимали это. Дед просто не позволил бы им взяться за оружие.