Пристрастные рассказы
Шрифт:
Купила Катанянам сервиз с супрематическим рисунком.
27.12.1929.Обсуждали Володин праздник. Сема напридумал смешных вещей. Петя написал стихи.
28.12.1929.Купила 2 тюфяка — сидеть на Володином юбилее. [91]
29.12.1929.Покупала стаканы и фрукты на завтра. Куда я вмещу 42 человека?! Володя с утра до вечера в бегах. Полночи клеит с Зиной Свешниковой выставочные альбомы.
Крученых ужасно не хочет покупать Абрау — говорит: боюсь напиться и сказать лишнее.
91
Юбилей — «XX лет работы», отмечавшийся в Гендриковом переулке (ред.).
30.12.1929.Заехала к Володе, взяла экспонаты. Дома уже шла работа — вешали плакаты. Фотографию из охранки поставили под крюшонницу, декорированную моей красной атласной блузкой. Прорепетировали кантату и остальное напридуманное.
Почти все принесли Абрау. Жемчужный ушел на бровях. Было весело, но я не умею так веселиться. Ося говорит, что коллектив всегда строится по самому слабому.
Привезли большую корзину всякой бутафории: переделали брюнеток в блондинок и наоборот. До трамваев играли в карты, а я вежливо ждала пока уйдут.
Галина Катанян оставила в своих воспоминаниях подробное описание этого вечера, отмечая, что Лиля тогда была увлечена Юсупом (Жусупом) Абдрахмановым.
«Она сидит на банкеточке рядом с человеком, который всем чужой в этой толпе друзей. Это Юсуп — казах с красивым, но неприятным лицом, какой-то крупный партийный работник из Казахстана. Он курит маленькую трубочку, а Лиля изредка вынимает трубочку у него изо рта, обтерев черенок платочком, делает несколько затяжек <…>
Веселятся все, кроме самого юбиляра. Маяковский мрачен, очень мрачен. Лиля говорит вполголоса:
— У Володи сегодня lе vin triste (мрачное настроение, франц.)».
31.12.1929.Боролись со старым бытом — не встречали Новый год.
1.1.1930.Володя сказал про Бескина, что у него был ум, но израсходовался.
2.1.1930.Сегодня диспут о соц. городах на кот. никто не пошел.
Вечером были Семки.
3.1.19.30.Володя почти не бывает дома.
4.1.1930.Выпили бутылку Roederer'a и съели банку ананаса — Володя получил в подарок к 20-тилетию…
Володю по телефону изнасиловал какой-то завклубом. Заставил читать еще не разрешенную «Баню» от несуществующего «Даешь». «Даешь» закрыли.
5.1.1930.Не достали сливок, сметаны, муки. Тем не менее торжественно обедали — Луэлла с Алей, Дима с Верой, [92] Рита, [93] Ося и я. В Загсе билетики с номером очереди и амур с обломанными крылышками, но с колчаном. [94]
Вечером на «Рогоносце». [95]
92
Дима с Верой — сестра Осипа Брика Вера Максимовна Топер и ее муж.
93
Рита — Р. Я. Райт-Ковалева.
94
Речь идет о свадьбе Луэллы Краснощековой с Ильей Варшавским.
95
«Великодушный рогоносец» — пьеса Ф. Кроммелинка, поставлена в театре Мейерхольда.
Володя говорит что Керженцев трогательно внимателен и мил.
6.1.1930.Асеев лежит — легкие. Играла с ним и Левой в рамс. Зашел Володя. Вместе ушли домой.
7.1.1930.Долго разговаривала с Володей.
8.1.1930.Володя выступал на вечере сатиры. Докладывал Блюм. Говорил, что в нашей действительности сатира не нужна, а что проще заявлять куда следует. Володя приводил в пример «Прозаседавшиеся» и говорил, что нужны новые кадры сатириков — из рабочих. Уехал выступать в Колпино и Ленинград.
9.1.1930.Сноб [96] показывал письмо про Татьяну: «Т. вышла замуж за виконта с какой-то виллой на каком-то озере. Распинается, что ее брат расстрелян большевиками — очевидно, хвастается перед знатной родней, — больше нечем. Явилась ко мне и хвасталась, что муж ее коммерческий атташе при франц. посольстве в Польше. Я сказал, что должность самая низкая — просто мелкий шпик. Она ушла и в справедливом негодовании забыла отдать мне 300 франков долгу. Что ж, придется утешиться тем, что в числе моих кредиторов виконт такой-то…»
96
Сноб — так Маяковский называл Л. Г. Эльберта.
11.1.1930.Володя вернулся из Ленинграда. У него сперли кастет — повидимому в Колпине. Обедал Маршак.
Может быть что-нибудь и выйдет с «Кармен». [97] Предложу — сценарий и труд наши. Действ. лица: Володя, Коля, Ося, Кирсановы, я и т. д. Ателье, пленка, оператор — казенные. Если картина удастся — нам заплатят.
12.1.1930.В Комс. правде пролепетали где-то на задворках что ошиблись мол, и что Брики ездили (?!) «на свой счет, а не на казенные». [98]
97
Сценарий «Любовь и долг» (другое название — «Кармен») поставлен не был. Впервые опубликован в журнале «Искусство кино», 1998, № 10.
98
«Комсомольская правда» обвинила Бриков, что они ездили за границу за счет государства.
13.1.1930.Позондировала почву по телефону — ни черта, конечно, не выйдет: «ателье перегружено и ни о какой внеплановой работе не может быть и речи». Помимо всего — очень хотелось, чтобы все они — Володя, Ося и т. д. были засняты (для потомства!..) Говорят в Баку и Тифлисе есть свободные ателье!! Володя прислал цветы.
Ося ушел на кружок. Как и каждый вечер, играл в карты. Коля Асеев первую половину вечера играл злобно на свои деньги, вторую половину широко и весело проигрывал Семины. После болезни он стал несноснее, чем когда-либо.
14.1.1930.Чернышевский писал Некрасову, что если у него и бывают плохие стихи, то это он просто «не в голосе» — не может голос всегда звучать одинаково.
Завтра премьера «Клопа» во Франкфурте.
15.1.1930.Сегодня первый вечер рефовского пленума — блестящий Осин доклад. Две стенографистки.
Дома читала вслух Осе и Володе пьесу Вишневского — прочли не отрываясь, это великолепно.
По моему Кирсанов никогда не будет настоящим, несмотря на талант, блеск и даже ум: на Рефе пробыл пол часа, в карты — плутует, Клаве врет, вообще — ерунда. А мне надоело быть классной дамой.
16.1.1930.2-й день пленума. Утром доклады Родченко и Степановой, вечером — Жемчужного и Володи. Родченко можно было слушать — для мальчиков даже ново, интересно. Остальное — чушь.
Дома я сказала о том, что Ося разговаривает так же блестяще как Володя пишет стихи. Володина обида выразилась в том, что он стал говорить: надоело разговаривать, надо делать вещи. А потом сказал, что надо вступить в партию.
17.1.1930.Сегодня Осе 42 года. Нигде не могла достать ему «Герцеговину». Володя подарил ночные туфли.