Пристрастные рассказы
Шрифт:
27.9.1930.Керженцев не подписал проект ак. издания — протестует против Пети и Катаняна и предлагает включить Кона!!??
1.10.1930.Протестует и против того, чтобы вводную статью писал Ося!!!!?
4.10.30.Заходил как-то Шкловский — подготавливает почву к приезду Эльзы. Принес Осе картинки сороковатых годов.
7.10.1930.5-го вечером были Кирсановы. Семка читал Блока, Пастернака, Володю — гениальные стихи у Володи.
6-го утром приехали Арагончики. Привезли всяких вкусностей и вообще массу всего. Вечером — чудовищное количество народу.
12.10.1930.Вишневский читал у нас монтаж из «Войны» и «Конной». Читал как старый провинциальный актер. Такого у нас еще не бывало.
В Комсомольской так же как Семку, во всю страницу расхвалили Алтаузена — очевидно для равновесия, ужасно противно. Семка говорит, что это отбило у него охоту работать там.
Для того, чтобы получить бумажку в Гизе на стопу бумаги, была сегодня в 5-ти местах, в 3-х разных этажах. А для того чтобы получить самую бумагу надо ехать на Пятницкую — все время думала о Володе.
Эля с Арагоном носятся, Арагон в восторге. Смотрели нашу звуковую программу, им очень нравится, надо и мне посмотреть.
13.10.1930.Всё утро созванивалась с Гизом. Опять договор не подписан. Денег нигде не платят. Живем в долг. Так как никому не платят, то из одолженного одалживаем во все стороны.
14.10.1930.Долго сидела у Володи. [123] Даже в трамвае плакала.
У Оси с Арагоном был великий спор о слове «говно» в «Во весь голос». Вечером Сема имитировал всех поэтов.
15.10.1930.Сдала школьного Маяковского. Встретилась с Элей у Володи. Заказала для Жени крендель. Арагон советовался с Осей какую кто должен написать статью.
В Известиях сегодня подвал Катаева «Имени поэта». Как от него избавиться?!
123
Имеется в виду комната в Лубянском проезде (ред.).
Ося читает прозу Гейне и в восторге.
16.10.1930.Попыталась с Осиных слов записать что-нибудь о Володе, но ничего не вышло.
После долгого перерыва собрались молодые рефовцы.
В комнатах холодно. Нет ванны. Машина чинится. Денег нигде не платят. Булька пристает. Трудно без Володика.
17.10.1930.Читаю все газеты от и до. Безыменский написал в Комсомолке о Володе под Володю же — вполне морковный кофе. А Уткин срифмовал — «кремень» и «не было время» — на русский на язык прихрамывая. Арагон все удивляется какие у нас все моложавые — думаешь лет 20, а оказывается — 35.
19.10.1930.В Гизе канитель с договором — юрисконсульт всё переписал наново и требует нотариальной бумажки — не верит Совнаркому. Звонила редакторша насчет школьного Маяковского — наркомпрос требует многоточие вместо слова «блядь». Пришлось заменить «Во весь голос» другими стихами во избежание такого безобразия…
В Литературной — отрывок из пьесы Олеши — какой-то сгусток пошлости. Все-таки это уже чересчур.
Волосит, маленький мой, Щенит. Сегодня поплакала у тебя в комнате на Лубянке — представила себе как все это случилось. Ужасно маленькая комнатенка.
20.10.1930.Пошляков развелось несметное количество. Меня от них выворачивает наизнанку. Кассиль сказал мне об Олешевском отрывке: «пока ничего не могу сказать». Поголовная пошлятина — интонацийки, платьишко, литературишка, взаимоотношеньица. Все врут, все всего боятся.
Меня подташнивает, зубы ноют — от этого. Тут все Арагоновские ругательства были бы уместны.
21.10.1930.1) Договор еще не подписан,
2) я не получила денег,
3) машина еще не вышла из ремонта,
4) дров еще нет.
Все это должно было быть через 2–3 дня.
Это невыносимо, что Володя застрелился!
22.10.1930.Был Реф — почти все кроме стариков по обыкновению. Ося сказал о роспуске Рефа…
Ося вспомнил, что когда Володя ходил насчет журнала. Кажется в ЦК, ему сказали, что Реф решено не закрывать, на что Володя ответил: Реф никто не открывал и закрыть его нельзя, оттого что это не организация, а взгляд на вещи.
На 28-ое назначено следующее сборище.
Не могу ощутить смысла моего существования. Ни на минуту не забываю о Володе.
23.10.1930.Ося дал Семе тему для новой поэмы — к 50-летию убийства Александра II.
Арагоны в волнении — их посылают делегатами в Харьков.
24.10.1930.Вчера, наконец, заключили договор с Гизом.
25.10.1930.Ругалась на складе Мол. Гвардии оттого, что не хотели дать мне один экз. «Марша комсомольца», мотивируя это тем, что у них нет всех 25-ти причитающихся мне экземпляров. Разговор был по типу: an Bier verdienen wir doch und am Wasser garnichts. [124]
124
На пиве мы зарабатываем, а на воде нет (нем.).
Петя собрал 9-й том.
27.10.1930.Не переставая, думаю о Володе. Хочется чего-нибудь самого лучшего — не сравнительно, а абсолютно.
Подписала в Гизе календарный план.
На ловца и зверь бежит — просматривала белогвардейский журнал и напоролась на хвалебную рецензию о Катаеве: о соц. заказе не может быть и речи, просто прекрасный русский писатель…
28.10.1930.Обсуждали ак. издание — Ося, Вася, Петя, Коля, Сема и я. Остальных не дозовешься — будем действовать самостоятельно и рассылать повестки.
30.10.1930.Сегодня по старому мой день рожденья — цветы, крендель, конфеты, Абрау — всё дареное — денег нет. Народу — человек сорок. Лучший подарок — К. сняли с Правды.
1.11.1930.Ося сегодня здорово объяснил: Литфронт и Реф — на полдороге на одном и том же полустанке, но паровозы у них повернуты в противоположные стороны — у Рефа от буржуазии к пролетариату, а у Литфронта — наоборот.
Когда представляю себе Володика по фотографиям получается крошечная модель Володи. Нужен гигантский портретище, чтобы была хоть тень иллюзии.