Присягнувшие Тьме

Кабил занялся кофе. Окутанный паром, он напоминал подводника в машинном отделении.

— Неужто вы работаете в такой час? — спросил он, ставя передо мной дымящуюся чашку.

— Только что освободился. Осточертели эти сверхурочные.

Момо пододвинул ко мне сахарницу и оперся локтями о стойку:

— Начальство достало?

— Скажи уж лучше, затрахало. Присесть некогда.

— Сделайте как мы, заведите свое дело. Вы же можете заделаться частным сыщиком.

Он рассмеялся, настолько ему понравилась эта идея.

— Хозяин всегда найдется, Момо. У вас же есть поставщики.

Трактирщик возмутился:

— Поставщики нам не указ! Мы сами все решаем.

— Не смеши меня, Ларфауи держит вас за яйца.

Внезапно Момо стал похож на вратаря, прозевавшего удар. Я вынул сигарету, постучал ею по стойке, чтобы утрясти табак, и добил его:

— Разве не он вас снабжает?

— Ларфауи… умер.

Я зажег сигарету и поднял чашку.

— Мир его праху. Что ты мне об этом скажешь?

— Ничего.

— Жизнь была бы проще, будь люди поразговорчивее. Я вот слышал, что вы открыли новый бар на площади Бастилии.

— И что с того?

Момо не сводил глаз с открытого люка: Сайд был внизу, и мне следовало поторопиться, пока этот хитрец не поднялся в зал. Я сменил тактику:

— У меня есть приятели в Отделе санитарной инспекции. Они ведь могут к вам наведаться. Санитарное состояние, здоровье, лицензии…

Момо наклонился ко мне, от него несло странной смесью пота и ладана:

— Не знаю, из какого вы фильма, но в наши дни легавые такого не вытворяют.

— Ларфауи, Момо. Скажи мне пару слов, и я исчезну.

Вместо ответа раздался шум двигателя. Из люка показалась дужка подъемника. Следом появился Сайд, окруженный металлическими бочками, словно адмирал на капитанском мостике. Шанс был упущен.

— Добрый день, капитан. Рад вас видеть.

Я изобразил улыбку, снова поразившись, насколько он не похож на брата. Момо казался неотесанной глыбой, а Сайд — законченным изделием. Под густой черной шевелюрой — тонкое лицо. В его чертах можно было одновременно разглядеть мягкость и презрение, почтение и жестокость… Все это скрывалось в глубине его миндалевидных глаз и в уголках полных, чувственных губ.

Он перешагнул через бочки, подошел ко мне и уселся на соседний табурет. Праздник закончился.

— Примите мои соболезнования.

Я наклонил голову, нервно встряхнул волосами. Сайд уже знал о том, что случилось с Люком. Наверное, из-за дела Ларфауи. Он небрежно сделал знак брату, и тот подал ему кофе.

— Нам всем капитан Субейра очень нравился.

Его пронзительный голос был, как и все в нем, слащавым и презрительным. Как и его мягкий акцент — он говорил так, будто засунул за щеки горсть оливок.

— Люк не умер, Сайд. Не надо говорить о нем в прошедшем времени. Не сегодня завтра он очнется.

— Мы все на это надеемся, капитан, уверяю вас.

Сайд положил в чашку сахар. На нем была куртка военного покроя и золотые украшения — цепь и перстень с печаткой.

— Мне понятна ваша грусть. Но мы ничего не знаем. И ваши вопросы не вернут капитана.

— Расслабься, Сайд, я взял как раз те дела, которыми занимался он.

— Разве вы больше не работаете в уголовке?

Я улыбнулся и закурил новую сигарету. Ничего не скажешь, этот парень не промах.

— Окажи мне дружескую услугу. Что ты можешь сказать о деле Ларфауи?

Сайд усмехнулся. Он никогда не смотрел прямо на собеседника. Он или опускал глаза, часто моргая, или отводил их в сторону, как будто напряженно о чем-то размышлял. Все это было игрой, ответы Сайд знал еще до того, как был задан вопрос. На мой вопрос он пока ничего не ответил.

— Люк спрашивал вас об этом убийстве, да или нет?

— Конечно. Вы же хорошо знаете этот район. Люди приходят и уходят, и вообще… Но в этот раз мы ничего не знали. Клянусь, капитан. Смерть Массина — полная тайна.

Я жестом попросил у Момо еще кофе. Сайд со своими увертками начинал действовать мне на нервы. Чем вежливее он держался, тем яснее было — ему на меня наплевать. Я посмотрел ему прямо в глаза, лучшая стратегия — это отсутствие всякой стратегии, игра в открытую.

— Послушай меня, Сайд. Люк — мой лучший друг, понятно?

Сайд молчал, медленно размешивая сахар в чашке.

— Никто не знает, почему случилось это… несчастье. А я особенно. Вот я и хочу понять, почему он так поступил, что было у него на уме, над чем он работал. Тебе ясно?

— На все сто, капитан.

— Он в одиночку разрабатывал дело Ларфауи, и, по-видимому, оно его увлекало. Лично я думаю, что он что-то раскопал в этой помойке. Что-то, что привело его к депрессии. Поэтому пошевели мозгами и дай мне след!

Я почти кричал, затем зашелся кашлем и сразу успокоился. Сайд опять невозмутимо повторил:

— Я ничего не знаю об этом деле.

— У Ларфауи не было стычек с другими поставщиками?

— Никогда о таком не слышал.

— А с хозяевами кафе? Может, кто-нибудь сильно ему задолжал и захотел отомстить?

— У нас так не делается, вы же прекрасно знаете.

Сайд был прав, Ларфауи убит профессионалом. Никогда хозяин забегаловки не станет нанимать киллера.

— Ларфауи был не только поставщиком спиртного. Он еще торговал наркотиками.

— Здесь я вам ничем не могу помочь. Мы не имеем дела с наркотой.

Я подошел с другой стороны:

— Когда Люк говорил с вами, у него уже были какие-нибудь идеи насчет этого убийства?

— Трудно сказать.

— А ты подумай.

Он снова отвел взгляд в сторону, изображая задумчивость, потом проговорил:

— Он приходил два раза. Первый раз в сентябре, как раз когда пришили Ларфауи. Потом еще раз в начале этого месяца. Выглядел совсем потерянным.

— Только не говори, что он тебе изливал душу.

— Пять рюмок водки меньше чем за полчаса тоже своего рода исповедь.

У Люка всегда была склонность к спиртному. Меня не удивило, что в последнее время он часто прикладывался к бутылке.

Сайд наклонился ко мне. По-прежнему опираясь локтями о стойку, он оказался от меня всего в нескольких сантиметрах и в свою очередь отбросил всякую стратегию: