Присяжный заседатель

Энни краснеет.

Но краснеет и Зак.

— Вообще-то мне как-то неловко… — говорит он.

— Почему?

— У меня такое ощущение, что я залез вам под юбку и сунул руку в ваш внутренний мир. — Он смеется.

На лице Энни против воли появляется кокетливая улыбка. Энни хочет стереть ее, но ничего не получается. Смотреть на Зака очень приятно, просто не оторвешься. Энни осторожно пятится к большому креслу и усаживается на мягкие подушки. Ей смешно. Она говорит:

— А вы суньте руку вон в тот ящик.

— В который?

— Вон в тот. — Она показывает на “Кардинала О`Коннора”.

— Эту работу я уже знаю, — внезапно говорит он.

— Нет, вы ее еще не видели.

— Говорю вам, я ее знаю.

— Да я только что ее закончила.

— Я уже лазил в этот ящик вчера.

Он довольно ухмыляется. С лица Энни, наоборот, сползает улыбка.

— Вчера? Но вчера мы еще не были знакомы.

— И тем не менее я здесь был.

Что за шутки? Очевидно, она еще не вполне научилась понимать его юмор. Энни в недоумении, однако видит, что он уже не улыбается, да и атмосфера в комнате неуловимо изменилась. Лицо у него вдруг стало совсем другим — холодным, угрожающим. Мир вдруг дал трещину, и первое слово, которое приходит в голову охваченной ужасом женщине — “Оливер”. Тут она вспоминает, что Оливера дома нет — он у Джесса. Хорошо, Оливер в безопасности, но что будет с ней? Чужой мужчина стоит между ней и дверью. Как выбраться из западни, куда бежать? Нужно скорее чем-нибудь вооружиться, иначе будет поздно. Энни хочет встать, но чужой мужчина говорит:

— Вы лучше сидите.

Он включает свет. После полумрака делается больно глазам, а мужчина берет стул и садится перед креслом.

— Слушайте меня внимательно, — говорит он мягким голосом. — Вы в серьезной опасности. Ваш сын тоже.

— Оливер? Почему? Где он?

— Он ведь у Джесса, верно?

— Пожалуйста, — бормочет она.

Зак Лайд понижает голос, почти шепчет:

— Замечательный ребенок, правда? Помните, как вы с ним вчера играли на компьютере? В “Повелителя Драконов”, или как там она называлась, эта игра. Появляется страшный Паук Смерти, вы пугаетесь, а Оливер говорит вам: “Спокойно, мам, без паники”. Помните?

Энни сидит с разинутым ртом, в глазах у нее слезы.

— Откуда… — Она не может справиться с голосом. — Откуда вы все это…

— Когда я слушал, как вы смеетесь, я решил во что бы то ни стало помочь вашему сыну. Он должен остаться в живых. Вы меня слышите? Сейчас для него очень опасный период. Он может совершить какую-нибудь глупость, все испортить, и тогда мы его потеряем. — Мужчина щелкает пальцами. — Чик — и готово.

Энни, как зачарованная, смотрит на его пальцы.

— Ему нужно избавиться от мечтательности. Фантазии — замечательная вещь, но еще нужно уметь управлять своими поступками. Мне кажется, из парня будет толк, только дайте ему время. Он вырастет, будет счастлив, талантлив, красив. Когда-нибудь по всему дому будут бегать ваши внуки. И с вашей подругой Джулиет ничего не случится. У вас есть двоюродная сестра во Флориде, верно? И с ней тоже все будет в порядке. Все, кого вы любите, останутся живы и здоровы. Вы меня понимаете? Если да, кивните. Ну же.

Энни кивает.

— При этом вам ничего не нужно делать. Только проявляйте терпение. Ждите, не нервничайте, а когда придет время, произнесите всего два слова. Два слова — и все. Вы ведь знаете, что это за слова?

Энни смотрит на него немигающим взглядом.

— Знаете или нет? Догадались?

Она медленно качает головой. Глаза мужчины прищуриваются. Он наклоняется и шепчет ей прямо в ухо:

— “Не виновен”.

Учитель вспоминает, как Энни сказала своей подруге: “Я не застенчивая, я скрытная”.

Она держит свои чувства при себе, наружу не выплескивает. Еще она сказала, что не любит болтать с мужчинами.

Замкнутая женщина, скрытная, предпочитает держать свои тайны в темноте, в деревянных ящиках. Хочешь сунуть туда нос — чувствуй себя чужаком, шарь в темноте наугад. Она хочет, чтобы все вокруг чувствовали себя непрошеными гостями. На такую где сядешь, там и слезешь.

И все же именно на эту женщину он делает ставку. Она должна повлиять на решение присяжных. Она будет хитрить, изворачиваться, убеждать, подчинять остальных заседателей своей воле.

Учитель подходит к окну, смотрит в ночную тьму. Торопиться некуда, пусть немного подумает, придет в себя.

Может быть, я сошел с ума? Как я мог остановить выбор именно на ней?

Я действительно рехнулся, думает Учитель и улыбается.

Энни не понимает, почему вокруг так темно. Что случилось с электричеством? Мир померк, стал серым и тусклым. Единственный звук — собственное прерывистое дыхание. Энни оглядывается по сторонам и видит, что ошиблась — свет горит, в комнате светло. Даже свечи горят — целых три штуки. Одна из них почти погасла на сквозняке. Откуда тут взялись свечи? Зачем она зажгла свечи, если горит электричество? Раздается тихий вкрадчивый голос.

— Энни, — зовет ее голос откуда-то из-за спины. — Вы меня слышите?

Она закрывает глаза.

— Вам нужно слушать очень внимательно.

Она не отвечает. Потом набирает полную грудь воздуха и тихо говорит:

— Да, я слышу.

— У вас есть и другой выбор. Вы можете подождать, пока я уйду, а потом позвонить в полицию. Или прямо в ФБР. Не пройдет и часа, как сюда приедут агенты. Это люди честные, неподкупные, они будут охранять вас изо всех сил. И вас, и вашего ребенка.

Он делает паузу. Ему торопиться некуда.

— Вы знаете, что будет потом?

Учитель ждет, пока она отрицательно покачает головой.

— Сначала вас и Оливера поместят на секретную охраняемую квартиру. Когда закончится процесс, вы попадете под действие программы защиты свидетелей. Думаю, вы о ней слышали. Для вас придумают новую жизнь. Увезут в другой штат, дадут вам новые имена. Иногда даже делают пластическую операцию. Подыщут вам работу по специальности. Вы ведь работаете на компьютере, верно? Но о скульптуре, разумеется, не может быть и речи. Это я вам гарантирую: стоит вам хоть где-нибудь выставить свои работы, под любым именем, в любой форме, и мы тут же выйдем на ваш след. С тем же успехом вы можете выставляться в Нью-Йорке под собственным именем. Вас немедленно разыщут. Где угодно, хоть на краю земли.

Учитель достает из кармана маленький блокнот.

— Посмотрите вот это.

Энни смотрит на блокнот и не двигается.

— Мне трудно повторять по два раза одно и то же, — говорит он. — Нам предстоит работать вместе, тут уж ничего не поделаешь.

Тогда Энни открывает блокнот и видит, что на первой странице приклеен заголовок из газеты. “МАФИОЗИ СОГЛАСЕН ДАВАТЬ ПОКАЗАНИЯ”. Тут же фотография — изможденный мужчина с печальными глазами.

Самой статьи нет — отрезана ножницами. Энни смотрит на мужчину, она видит его впервые. Тогда Учитель велит ей перевернуть страницу. Там еще одна вырезка — в траурной рамке. Некий Харольд Браун, владелец видеопроката в городе Линкольне, штат Небраска, покончил жизнь самоубийством. Чуть ниже приклеена цветная фотография, на которой гроб с телом покойного.

— Это он и есть, наш мафиози, — говорит Учитель. — Он тоже воспользовался программой защиты свидетелей. Только она его не защитила. Вам интересно, как его разыскали? Я сам толком не знаю, но, кажется, установили “жучок” в телефон его сестры. Очень долго ждали, потом он позвонил. Переверните еще одну страницу.

Пальцы Энни дрожат, она никак не может перевернуть страницу. Мужчина приходит ей на помощь.

“НЕСЧАСТНЫЙ СЛУЧАЙ НА ЦЕЛЛЮЛОЗНОМ КОМБИНАТЕ В САВАННЕ”.

— Этому человеку не следовало бы работать на таком опасном производстве, — говорит Учитель. — Он всю жизнь торговал наркотиками, разве ему справиться со станком? Даже непонятно, почему программа защиты свидетелей нашла для него такую работу. — Он нагибается ближе. — И как у них только хватило мозгов оставить его хоть на миг без охраны?