Притчи

— Так, Господи, я начинаю понимать. Они смогут селиться только там, где есть реки?

— Ага, соображаешь… Да, это дополнительное ограничение. Они будут селиться там, где до реки можно будет добраться за девять дней. Точнее, доскакать: в ту эпоху появится конный транспорт и хорошие дороги.

— А шарфик-то зачем?

— Чтобы не простудиться, идиот… Так вот, реки к тому моменту будут основными транспортными артериями мира. Таким образом, именно твоё потомство будет контролировать коммуникации. Это позволит ему успешно отбиться от врагов… Правда, через пару столетий после этого все реки пересохнут. Остатки твоего потомства поселятся в пойме последней реки. Это убережёт их от техногенной катастрофы… Про смысл чтения азбуки на ночь я, уж извини, объяснять не буду. Главное: ты понял общий принцип?

— Ну да. Маленькое и просто формулируемое отрицательное условие заменяет очень длинное позитивное описание, к тому же относящееся к будущему.

— Вот именно. Есть множество обстоятельств, которые будут ясны только в будущем, а сейчас мне бы не хотелось их раскрывать. Хотя бы потому, что, если бы кто-нибудь знал будущее, он мог бы помешать его наступлению.

— Ага, понял.

— Ну так выполняй.

2. СОБРАНИЕ МУДРЫХ.

— В Священной Книге сказано: «Каждый девятый день надевай на шею шарфик и прогуливайся вдоль реки». Здесь в тексте слово «ткукукуинуку», что означает «текущая вода». Значит, для того, чтобы исполнить волю Господню, достаточно каждый девятый день проходить мимо текущей воды…

— Нет, «ткукукуинуку» означает «вода, текущая по естественному ложу, промытому самой же этой водой».

— Ты прав. Значит, к роду «ткукукуинуку» относятся любые ручьи, а также потёки воды на снегу, если они промыты водой…

— Является ли моча водой?

— Несомненно. Если кто-нибудь поссал на снег, то это «ткукукуинуку». Также «ткукукуинуку» — это след от любой струи воды.

— Годится ли вода из-под крана?

— Конечно, ибо она течёт. Но необходимо, чтобы она промыло себе русло. Поэтому можно выдавливать в раковину немного зубной пасты, чтобы струя воды её размывала… А вообще, главное — это шарфик. В этом вопросе текст не допускает разночтений. Шарфик надо надевать обязательно.

)(

Притча о Бенедиктиновом Ликворе и о том, почему им увлекаться отнюдь не следует

8 декабря, 2003

Жил да был человек — не низок не высок, не узок не широк, а самый такой обычный. Жил он в какой-то стране — не страшной, не ужасной, а в цивилизованной да глобализованной, и очень продвинутой.

Надо сказать, что герой наш был человеком не простым, а очень простым, прямо-таки даже бесхитростным. Книжек он сроду не читал, всё больше в телевизор зырил, да и там по большей части всякую чихню навроде спорта или там сериалов про санту-барбару. И во всех остальных отношениях тоже он был нормальный, просто ужас. И даже пацанов в тузы не пялил, а всё больше по бабскому сословию огуливался.

Единственное, чего его парило в жизни — так это несоответствие финансовых возможностей с телесными потребностями.

Да и то: основные телесные потребности у него были вполне себе удовольствованы, а на духовные чихал он с Эйфелёвой башни. Но — вот же чёрт подгадал! — была у него некая прихотливая привычка, всего-то одна-единственная. Оченно он любил зайти вечерком в Питейное Заведение, да и пропустить стаканчик — не бухаловки, не рыгаловки, не пойла можжевелового, не винца красного, не даже водочки, а всему предпочитал он заморский Бенедиктиновый Ликвор: оченно он ему когда-то по скусу да по ндраву прихорошился. Короче, любил он этот ликёрчик, так бы его всё и пил.

Однако ж, Бенедиктиновый Ликвор в той стране был зело недёшев. И потому, как ни ужимался человечек, а позволить себе каждый день хоть масенькую рюмочку Бенедиктинового Ликвора он не мог. Так, раза два в неделю наскребалось десять Общечеловеческих Ценностей (это у них в стране так деньги называлися): столько стоила в ближайшем заведении заветная рюмашечка.

И вот однажды скопил человечек денег, пошёл в магазин, да и купил целую бутыль Бенедиктинового Ликвора. Ну, думает, хучь раз в жизни себе праздник устрою.

Только открыл он бутылку — а оттудова пошёл свист, вой, да вонючий дым. И из того дыму образовался господин престранного вида: низенький, лысоватый, в сером спинджаке и при дорогом галстухе. Поклонился он и представился Чернокнижником, по магической специализации Эффективным Менеджером, при строительстве Храма Соломонова подвизавшимся. Пожаловался, что неблагодарный царь Соломон, испужавшись ураганной его эффективности, заключил его душу в оный сосуд. Поблагодарил за освобождение и пообещал — хоть и вздохнув претяжко — бесплатно исполнить три желания освободителя. Такое, стало быть, на него царём Соломоном дополнительное условие наложено: трижды поработать бесплатно на благо ближнего.

Человек чрезвычайно обрадовался и попросил с чернокнижника три бутылки Бенедиктинового Ликвора, по одной на каждое желание.

Чёрный маг вздохнул и начал объяснять, что желание это глупое и неэффективное.

— Ну подумай сам, о чём ты просишь, — втолковывал он человеку, — ну выпьешь ты эти бутылки, и что? Лучше уж попроси у меня, чтобы я тебя на хорошую работу устроил. Чтобы получать, скажем, в десять раз больше Общечеловеческих Ценностей. Тогда-то бенедиктином своим ты просто зальёшься. Вот что значит эффективное решение!

Человек, подумав, согласился — и в сей же миг очутился в Офисе, при галстухе, уперетый взглядом в Трудовой Договор. В оном договоре говорилось, что берётся сей человек на работу в Офис на должность Ученика Помощника Решателя Вопросов, за что полагается ему денег в десять раз больше, чем он получал ранее.

Подписал он контрактик, разумеется: кто ж не хочет-то в десять раз более башлей получать?

И начались у него дни тяжёлые, горькие.

Раньше-то человечек тоже работал и даже не особо ленился, по простоте своей. Однако, на новом месте всё было в десять раз тяжельше. Во-первых, приходить надо было ранёшенько, а уходить в глухую ночь. Во-вторых, отлучаться из Офиса не рекомендовалось, отдыхать на глазах начальства тоже, а надо было суетиться и изображать Деловитость. И в-третьих, самое ужасное, никто ему не объяснил, в чём его работа заключается, а только гоняли да покрикивали. От этого он очень сильно уставал, так что в первый месяц было не до Бенедиктину.

Но человек скотина такая: ко всему привыкает. И этот обвыкся да прижился, и даже понял суть. Суть же была в том, чтобы всячески ублажать начальство видимостью активности, да клеветать на ближних своих, что они-де мало трудятся и начальство не уважают.

И ещё он понял, что весь Офис содержится начальством не для каких-то полезных надобностей, а для того же, для чего короли французские некогда содержали свиту, то есть для Блезиру, Понтов и Похвальбы перед иностранными монархами численностью и красой своей челяди. А никакой иной работы от них не надобно.

Тут-то бы и зажить.

Однако с Бенедиктиновым Ликвором вышел полнейший афронт.

Как выяснилось, офисный люд после работ был не дурак выпить. Выпивать же дозволялось Корпоративными Правилами токмо в Дорогом Кабаке, где рюмочка того Ликвора стоила не десять общечеловеческих, а все полтораста, и то с клубною скидкою. Ходить же в дешёвое заведение считалося там дурным тоном, позором Офиса и поводом для доноса начальству, так что лучше уж было и не суваться.

Так и получилось, что рюмочка Бенедиктина доставалась ему раз в неделю, много — два.