Притяжение страха

– Меня зовут дон Карлос, - сказал он с беглой полуулыбкой на красиво очерченных бледных губах.

– Дон?!

Юлии хотелось надеяться, что он заметит, как взметнулась вверх родинка над левой бровью. Он заметил. Улыбнулся чуть шире и, слава богу, отвел в сторону глаза цвета темного серебра.

– Простите, пережитки прошлого… Для вас, просто Карлос, сеньорита…

– Так вы - испанец?
– она намеренно не спешила сообщать ему свое имя.

– Наполовину.

Он опять смотрел на нее. И она невольно чувствовала себя бабочкой под лупой коллекционера.

– Моя мать была француженкой, отец - каталонцем, - продолжал дон Карлос, видя, что она молчит.

– А впрочем… - он усмехнулся довольно ядовито, - впрочем, во мне намешано много кровей… Слишком.

Он замолчал, глядя на море. Низкие облака играли оттенками - от серебристо-серого до кораллового и фиолетового. Сквозь них луна еле-еле просвечивала тусклым полукругом. А у него было такое лицо… словно он вспомнил об отце каталонце и матери француженке, которых, как она поняла, уже нет. Подумав о живых и здоровых родителях, молящихся за нее в Москве, Юлия ощутила слабый укол сочувствия.

– Но… Вы так хорошо говорите по-русски…

Она не могла скрыть удивления в голосе. У этого Карлоса, действительно, не было даже легкого акцента.

– Я говорю хорошо и по-русски - тоже… У меня масса всяческих образований!
– он сверкнул белозубой улыбкой, от которой сердце заметалось как-то странно, из стороны в сторону, - у меня было достаточно досуга для их получения.

– Ясно, - разочарованно кивнула она. Наверное, он сделал последнее пояснение для того, чтобы сгладить некоторую хвастливость первой фразы. Вроде как - извинился. Но получилось еще хуже. Юлия поджала губы с остатками малинового блеска. Мог бы и не намекать - их социальное неравенство и без того слишком бросается в глаза. Он продолжал улыбаться, будто читая на ее лице то, о чем она думала. Сознавать это было невыносимо.

– А меня зовут Юлия, - сказала она, чтобы покончить с этим моментом.

– Ю-л-и-я…

Он воспроизвел ее имя медленно, делая акцент на каждом звуке. Словно это было не имя, а набор из отдельных букв. Каждую из которых, он словно пробовал на вкус.

– Что ж… Вам подходит это имя.

Вот уж, благодарим. Она чуть не рассмеялась. Он сказал это так, будто обладал исключительным правом определять, какое имя ей подходит, а какое - нет! Было идиотское ощущение, что, поразмыслив, он милостиво разрешил ей называться Юлией.

– Вы здесь… на экскурсии?

– О, нет, что вы!

Дон Карлос рассмеялся так искренно, что она мгновенно осознала, какую ляпнула глупость. Он вдруг легко вспрыгнул на лодку рядом с ней. От этого стремительного движения открытую спину овеяло холодным ветром. И теперь она чувствовала, как кожу щекочет шелковый рукав его рубашки.

– У меня дом под Барселоной, - сообщил он, сидя у нее за спиной.

– А-а…!

– Но мне нравится проводить в этом городке пару месяцев в году… Тем более у меня тут друзья.

– Да. Я видела.

Она вспомнила умопомрачительного юношу с его не менее потрясающей подругой. В ее сознании они так и остались существами из другого мира. И, выходит, не зря. Теперь это совершенно ясно. Созданиями высшего порядка. Впрочем, как и он.

– Я тоже видел вас.

– И даже фотографировали!

– Кстати… Вам понравились снимки?

Юлия не видит его. Но знает, что он повернул к ней лицо. Легкие завитки волос на шее двигаются от его дыхания. А ее собственное дыхание мгновенно меняет ритм. Черт. Начинает не на шутку бесить то, как сильно он ее смущает.

– Больше понравилось то, как они попали в мой номер.

Он хохочет у нее за спиной. Завитки на шее разлетаются в стороны, вызывая мурашки на коже и слабость в ладонях. И это бесит ее еще больше.

– Это очень просто, - радостно объясняет он, - я подкупил горничную. Дал ей десять евро, а она взяла у меня конверт. Вот и все.

– Десять евро… - медленно повторяет Юлия, - а если бы вы захотели, чтобы она положила мне на постель бомбу - это тоже, стоило бы десять евро?

– Бомбу?

Он немного удивлен, это слышно по голосу. Видимо, не думал о таком варианте. И то, слава богу.

– Ну, в общем, да… Наверное!
– кажется, эта мысль его веселит.

Юлия резко поворачивается к нему.

Сквозь белое облако у нее на голове просвечивает тусклый серебряный свет луны, так и не нашедшей сил прорваться сквозь слой облаков над морем. Ни веснушек, ни малиновых губ, ни нервного румянца на скулах ему почти не видно. Зато видны глаза без тени веселья в темных зрачках.

– А как вы узнали, где я живу?

Тоже посерьезнев вдруг, он отвечает, четко проговаривая каждое слово.

– У меня, в этом городе, много знакомых… Мне достаточно было спросить, в каком номере, какого отеля остановилась красивая девушка с рваным крылом на левой лопатке.

Он опустил насмешливый взгляд на ее татуировку. Юлия отвернулась. Маленькие равнодушные волны снова шептали ей что-то не особенно обнадеживающее.

– Юлия… - позвал он, - о чем вы думаете?

– Так…

– Так вам понравились снимки?

Она припомнила свой беззащитный вид на фотографиях. Восхищенные детские глаза, смотрящие в его камеру. Страх и волнение, испытанные в номере. И, главное - бестолковую прогулку, которая, по сути, вылилась в безуспешные поиски его. Того, кто сидел теперь рядом, позволяя себе дразнить ее.

– Не то слово, - процедила она.

– Неужели - нет?! Если так - я безутешен. Ведь это был комплимент…

Может, она такая злая, потому что сигарет нет? А он, разумеется, не курит.

– У вас такое хобби - фотографировать туристов? Все стараются сделать красивые пейзажи, а вы - портреты?

– Не совсем.

Он соскользнул с лодки.

– Так значит, портрет все-таки - красивый?

Не дождавшись ответа, он отошел на пару шагов. И повернулся к Юлии, протягивая ей руку.

– Давайте пройдемся. Песок такой приятный.

Его волосы, сейчас совершенно серебряные - единственный светлый блик на фоне темного силуэта. Юлия, с трудом разгибая затекшие ноги, подходит к нему. Делает вид, что не замечает его раскрытой ладони. И Карлосу приходится опустить руку.