Притяжение страха
Шрифт:
Она забыла, кто она. И поняла, что счастье - это когда ты не знаешь, кто ты. Или тебе это все равно.
Родители, Москва, тот, кто остался там, не пожелав разделить с ней эту поездку… дом, работа, друзья, неудачи, надежды - все это в прошлом… Какое сегодня число? Какой день? Сколько она уже здесь - неделю, месяц или несколько часов? Не важно.
Важно, что он сидит здесь, возвышаясь над ней в своем черном халате, широко распахнутом на груди, расслабленно откинувшись в кресле. И что она, совершенно голая, покоится на мягком ковре у его ног. Она задумчиво курит,
А еще важно, что ветер все усиливается, с каждой ночью становясь холоднее. Так, что сегодня вечером, даже пришлось затопить камин. И серые облака несутся по темно-фиолетовому небу. И его пальцы, не холодные и не теплые, рассеянно ласкают ее подбородок, шею и рот, влажный от вина.
– Как долго ты живешь?
– По мне - так уже слишком…
Не стоило и надеяться. Ответа не будет. Опять. Как всегда, когда она хочет узнать что-то важное, вокруг чего крутятся ее мысли. От чего, она уверена, зависит и разгадка, и спасение и… жизнь.
– Но ты и вправду - бессмертен?
– Похоже, да…
У Карлоса явно веселое расположение духа. А в таком настроении он склонен шутить над серьезными вещами, обычно вызывающими в людях почтение. Такими, например, как тайны мироздания. Или вечность. Или - бессмертие.
– И тебя никак нельзя убить?
– Хочешь попробовать?!
– Нет… просто интересно. Ведь есть же способы…
– Осиновый кол? Серебряная пуля? Отсечение головы освященной сталью?
– Ну, вроде того…
– Не знаю, - он выразительно поднял брови, - не пробовал…
Дон Карлос легкомысленно пожал плечами. Но зато с очень серьезным видом прикоснулся к ее груди - так, что она невольно вскрикнула, прикрыв глаза от острого наслаждения.
– Значит - никак.
– Похоже на то.
– И нет никакого способа умереть? Никак и никогда?! Даже если ты сам захочешь…
Он отводит руку от ее тела. И сразу становится одиноко и тоскливо.
– Я, возможно, хочу уже давно…
– Прости… я не стремилась… тебя расстроить, просто…
– Есть существа… - Говорит он, словно не слышал сбивчивых извинений. Глядя на то, как вино в ее бокале играет красками в отсветах огня, -…их очень мало. То есть они крайне редки. Существа с таким составом крови, что если я выпью ее, то гарантированно перестану быть.
– Значит, если когда-нибудь тебе встретится такое существо, и ты его… укусишь - то…
– Да, - уверенно кивает он:
– …но штука в том…
– В чем?
– Нужно еще, чтобы я захотел его укусить.
Тишина, воцарившаяся в комнате после этого исчерпывающего ответа, нарушается лишь потрескиванием дров в камине. И звуками поцелуев, которыми они обмениваются, забыв обо всем остальном.
– Да! Я принес тебе подарок!
– Еще один?
Ей вполне достаточно ключа, который висит на шее, на шелковом шнурке, как ошейник, привязывая ее к хозяину.
Но на этот раз это нечто другое. Он дает ей коробку - глянцевый, серебристый картон почти ничего не весит. Юлия развязывает ленту, крест-накрест
перетянувшую подарок, с любопытством приподнимает легкую крышку… О, да!Там, уложенное в виде какого-то экзотического цветка, бесподобное, ало-красное, переливающееся тончайшим шелком платье.
– Это твое, - говорит дон Карлос, ликующе улыбаясь, - теперь у тебя есть свое вампирское платье…
Он торжественно зашнуровывает ей на спине атласный корсет. И струящиеся, в пол, многочисленные слои шифона превращают юбку в некое подобие хвоста райской птицы.
– Это не платье…
Она кружится у зеркала, потемневшего от времени, с розоватой амальгамой. И слои юбки разлетается вокруг нее, словно она плывет в колеблющемся море прозрачной крови.
– Не платье, а мечта маленькой девочки, представляющей себя принцессой!
– Ты такая и есть.
Он целует ее в макушку. Но она вдруг вырывается, увидев еще свертки, наваленные горкой на кровати. Разворачивает хрустящую бумагу.
– Еда! Что же ты сразу не сказал?!
– Ну, извини, я и слова вымолвить не успел, когда вернулся. Ты же… помнишь?
– Эгоист. Сам насытился, а я…
Она жадно, с аппетитом набрасывается на хлеб, фрукты и холодную, какую-то очень вкусную рыбу с необычным лимонным привкусом. И только тогда вспоминает свою сегодняшнюю попытку перекусить. И купание в бассейне.
– Почему ты загрустила?
От него ничего не скроется. Особенно - оттенки ее настроений.
– Знаешь, я тут наблюдала… одну сцену. Пока тебя не было… Ты ведь не оставил мне ничего поесть…
– Извини. Я исправился?
– Да, но…
– Что?
– Себастьян… и Стефания…
– А!
– дон Карлос облегченно машет рукой.
– Они часто ссорятся. Милые бранятся - только тешатся, так, кажется, в России говорят?
– А они, вообще, кто? Муж с женой или - брат с сестрой? Или жених с невестой?
– Ни то, ни другое, ни третье. Себастьян… Карлос замолчал, любовно глядя на то, как она ест, с блаженством облизывая липкие пальцы. Он поднес ей воды, но Юлия с набитым ртом отрицательно помотала головой.
– Он был наркоманом. Одним из многих потерянных мальчиков, променявших жизнь на иллюзию… Хотя, они просто острее других, провидят бессмысленность существования и хотят откусить хоть маленький кусочек пирога в этом карнавале страданий и горечи, называемом жизнью. Так вот, он был обычным наркоманом, правда, очень красивым…
– Да уж.
– …одним из тех, кто продавал мне кровь за деньги. Или за дозу.
Юлия поперхнулась, представив себе отчетливо, как мог происходить этот процесс. И ей пришлось запить кусок рыбы изрядной порцией вина.
– А Стефания?
– А Стефания была влюбленной в него девочкой.
– Она и сейчас такая.
– Да… - согласился дон Карлос, - и сейчас. В один прекрасный день случилось то, что и должно было. Он просто не хотел жить. Не ценил времени, отпущенного ему судьбой, не стремился цепляться за него. И однажды, банально умер от передозировки прямо у нее на глазах… Пожадничал. А может - надоело…