Притяжение страха
Шрифт:
Здесь интимнее, чем в холле, Стасику срочно нужно обновить прическу и вообще - им так больше нравится.
Если выключить верхний свет и оставить горящими только матовые круглые светильники по бокам двух овальных зеркал, создается впечатление, что находишься в зале какого-нибудь старинного замка. К тому же здесь есть музыкальный центр, который Стасик спешит зарядить диском Сальваторе Адамо.
В одном из парикмахерских кресел перед зеркалом в форме перевернутой капли сидит Юлия. Голова ее опущена, и лицо наполовину спрятано за густой вуалью темно-русых блестящих волос. В руке ее керамическая
– Ну и ну-у… - уже не скептически говорит Маня.
– Такого еще не было.
– Да, - соглашается Лукашина, - такого еще не было.
– Слов просто нет!
– возмущается Зоечка.
– Она его из депрессии вывела. Весь год носилась с этим уродом, как с писаной, блин, торбой! Из кризиса среднего, мать их, возраста, вытаскивала, а он… Век живи - век удивляйся.
Ничего тут нет удивительного, - Ленка, увлеченно читающая психологическую литературу, может при желании объяснить все.
– Это же классика! Мужик испугался ответственности, такое на каждом шагу… Увидел, гад, насколько для Юли все серьезно, и струсил.
– Для нее, всегда все серьезно, - замечает мастер нейл-арта Мариша, печально закусывая коньяк долькой лимона.
– Слишком!
– Да не ответственности он испугался, - подает голос Стасик, поправляя на голове разноцветные полосы фольги.
– А несоответствия! Вы его видели вообще? Вот и подумайте - кто он и кто она?! Ей же соответствовать надо, а как? С его-то данными…
– Да. Трудно.
– Вот-вот…
Юлия тихо всхлипнула, подняла голову, чтобы опустошить очередную рюмку и затянуться. Из тусклого, затуманенного дымом зеркала на нее смотрело бледное, заплаканное лицо. Рассеянный желтый свет круглых плафонов и голубое мерцание кварцевой лампы над дверью создают странное, зловещее освещение - как в мистических триллерах.
– Самое страшное - накануне… накануне отъезда. Почему? Ведь я… старалась быть хорошей. Я ведь и вправду столько ему сделала… Почему?! Почему - так?!! Я думала, он меня любит…
– Почему, почему… - мрачно проворчала Лукашина.
– Потому что! Кто тебе сказал, что любят - хороших?
– Вот именно, - деловито закивал Стасик, тряся шуршащей фольгой.
– Всем ясно - любят вамп!
– Кого?
– не поняла Маня.
– Роковых женщин. Стерв, короче, Мань. Тех самых, кто ноги о них вытирает…
– Неужели даже тебе это ясно?!
– не удержалась Мариша.
– А то!
– Стасик мечтательно закатил глаза.
И заботливо подлил Юлии коньяку. Она автоматически поднесла к губам кофейную чашку, остро пахнущую алкоголем. Подняла взгляд, словно ища у неба ответ на все мучительные вопросы.
Над зеркалом, придавая шик скромной комнате, висит стильный черно-белый коллаж. С него Юлии улыбаются кокетливо, хищно, презрительно, а чаще - равнодушно, женщины-вамп прошлого и нынешнего века, от Марлен Дитрих до Скарлет Йохансон. Вот стервы так стервы - представить, чтобы с любой из них кто-нибудь посмел так поступить… немыслимо!
– И как я родителям скажу? Они-то, наивные, думают, дочка завтра улетает с женихом в Испанию!
– А почему не в Турцию?
– Он всегда очень хотел в Испанию. Говорил, там красиво. И - таинственно.
– Ха!
Он хотел в Испанию, а эта… мать Тереза уволилась с работы и на последние деньги купила с ним в пополам дорогущий тур на три недели!Лукашина с досадой утопила окурок в большой чайной кружке с остатками пива. И принялась нервно стягивать фольгу с волос Стасика.
– Ты уволилась?!!
– возопил Стасик.
– Зачем?!!
– А кто бы ее отпустил, интересно, по-другому - в разгар сезона?! Когда народ с дач наконец-то в Москву ломанулся?!
Юлия опять глухо зарыдала, захлебнувшись густым сигаретным дымом.
– Тихо, тихо, тихо… - обняла ее за плечи Маня.
– Мы все сейчас придумаем…
– Куколка моя, ну что мне для тебя сделать хорошего, а?
– схватилась за сердце Зоечка.
– Ты только скажи…
Все девчонки, Стасик и даже глянцевые звезды экрана и шоу-бизнеса смотрят сейчас на нее с той же мыслью в глазах и на лицах.
– Лен, - говорит вдруг Юлия ровным, совсем не всхлипывающим голосом.
– Подстриги меня.
– О! Хорошая мысль, - с готовностью отзывается Ленка.
– Начинать менять жизнь нужно со смены имиджа, я это всем клиенткам говорю… Как будем стричься?
– Вот так.
– Ты… вообще?!!
Но Юлия упрямо показывает пальцем на фото одной из «вамп» в короткой, изысканно «рваной» стрижке.
– И покрась так же. Прямо сейчас.
– Только не я.
– Да ты что, рехнулась?!
– взвилась Маня.
– Через мой труп! Чтобы я позволила из твоей гривы этакую осветленку сотворить? Да еще Лукашинской собственной рукой?!
– Юль, знаешь что… ты подожди до завтра, - осторожно посоветовала Лукашина.
– Только до завтра. Утро вечера-то мудренее. Проснешься, посмотришь… и если не передумаешь - я, конечно же, в полном твоем…
Ленкин профессиональный тон, которым она обычно разговаривает с особенно неадекватными клиентками, мог бы помочь и теперь. Но при слове «завтра» глаза Юлии потемнели. Ее глаза-хамелеоны меняли цвет в зависимости от освещения и настроения Юлии. Теперь они вдруг сделались темно-серыми с каким-то дьявольским, изумрудным отливом.
Никто и опомниться не успел - с такой стремительностью она схватила с полочки ножницы. Стасик только громко сглотнул, а из руки у нее уже свисала блестящей змеей длинная волнистая прядь, срезанная с макушки.
– Упс… - сказал Стасик.
– Лен. Сделай, как прошу, пожалуйста… Нет? Ну, ладно, тогда я сама, - и Юлия снова поднесла руки к голове.
– Отнимите у нее ножницы, быстро!
– завопила Маня.
– Она ж психическая, не видите?! Еще зарежет кого…
– Да подстриги ты ее, Лен, - посоветовала Мариша.
– Подстриги, волосы не зубы…
Еще через час все те же, сидя все там же, только в чуть более расслабленных позах, снова смотрели на Юлию. Но уже не с жалостью. С гораздо более разнообразными чувствами.
– Красотка… - восторженно протянула Зоечка.
– И кому достанешься?!
– Не думала, Малеева, что тебе так блондинистый цвет пойдет, - одобрительно удивилась Маня.
– Это потому что он не блондинистый, - поправила ее Лукашина.
– Не блондинистый, а кипенно-белый.
– Даже с голубоватым отливом!
– восхитился Стасик.