Притяжение

Руслан смотрел исподлобья, буравя меня чёрным взглядом. Его высокая фигура возвышалась над остановившейся рядом с ним Марой, полностью ее, поглощая, и размерами и мрачной аурой. Она настороженно переводила взгляд с него на меня, и в её зелёных глазах мелькало понимание происходящего.

Руслан же, не отрываясь, смотрел на меня, обвиняя без слов. В коридоре повисла нехорошая пауза, и я не знала что сказать, с чего начать. А Руслану видимо много чего хотелось сказать, так красноречиво горели его глаза.

Сердце моё задробило, пульс подскочил, щёки мгновенно загорели. Я понимала его состояние, прекрасно видя и гуляющие по скулам желваки, и сжатые в линию губы. Но стоило мне вспомнить слова Миланы, её залитые слезами глаза и я понимала, что безнадёжно попала в западню, из которой вижу только один выход. Только ему он не понравиться.

— Э-э, всё в порядке? — Мара разрушила этот звуковой вакуум.

Руслан нехотя повернулся к ней, но удостоил лишь мимолётным взглядом, и снова посмотрел на меня, предлагая видимо ответить ей мне.

— Да, — обречённо выдохнула я, понимая, что предстоит новый раунд, теперь противник правда посильнее, чем моя дочь, — всё в порядке, спасибо за обед.

— Ну ладно, если что звони, — Мара снова прошлась взглядом по Руслану и, развернувшись, грациозно поплыла прочь.

А он так и стоял, положив руки в карманы своих модных, строгих брюки. Белая рубашка при этом натянулась на его плечах и груди, так что планка пуговиц шла рябью, открывая вид на тёмные волоски. Он был весь взъерошенный, и какой-то гармоничный в своём гневе. Несомненно, красивый. Прекрасный падший ангел. Тёмный и порочный. Не хотелось поизносить тех слов, что вертелись у меня на языке, не хотелось терять его, но выхода я не видела. В конце концов, разве это выбор, между ребёнком и мужчиной? Какая мать будет вообще сопоставлять эти разновесные материи, ещё и думать в чью пользу отдать предпочтения.

По щетинистым щекам снова заиграли желваки, и в расстегнуто вороте на шее шевельнулся кадык. Взгляд обжигал. Он ждал, и видимо сдерживался из последних сил.

Хищник затаившийся перед прыжком.

И меня снова накрыло всей этой мешаниной, из стыда и злости. Захотелось развернуться и убежать и оставить всё как есть, но далеко я не уйду, поэтому неприятный разговор неизбежен.

— Зачем ты приехал? — начала я.

— Поговорим, — ультиматум, никак не предложение.

— А нужно? — я опять обречённо вздохнула.

— А ты я смотрю, всё решила?

— Руслан…

— Всё учла?

— Ты не понимаешь…

— Я не понимаю, Вика, — он, наконец, пошевелился, вынув руки из карманов, и я заметила сбитые до крови костяшки. На белоснежных манжетах проступали алые капли. — Не понимаю, Вика — повторил он раздражённо, — объясни мне, или считаешь, что, такой как я, не поймет всех твоих возвышенных чувств?

— Ничего я такого не считаю, — раздражённо отмахнулась я, и глубоко вздохнула, пытаясь найти правильные слова, — я просто хочу, чтобы ты понял меня…

Руслан грустно усмехнулся, закинув голову назад, поискал взглядом, что-то одному ему понятное на белом потолке галереи, при этом он опять сжал кулаки. Он вернул на меня взгляд, нехорошо прищурился, и словно зверь, показал оскал ровных белых зубов, приподняв верхнюю губу.

— Не подхожу, тебе царица? — выдал он вердикт.

— Не подходишь, — подтвердила я, чувствуя себя последней дрянью, потому что под всей его бронёй и бравадой, я видела боль. Его ранили мои слова глубже, чем я могла подумать.

Но так, наверное, лучше. Наверное?

— Мы попытались, — начала я, — но ты другой…

— Какой? — снова оскалился он, и сделал ко мне шаг. И я чётко уловила, что его настроение изменилось. Во взгляде загорелась какая-то отчаянная решимость, точно в одно мгновение, он принял решение, и изменил тактику поведения.

— Не такой, как твой муженёк? Или ещё, на кого я должен быть похож?

— Ты не слышишь, Руслан…

— Серьёзно? — он подошёл ещё ближе, обдавая и жаром тела, и ярким ароматом парфюма, и просто тонной призрения, что сквозила в его взгляде. — Не слышу? Зато я хорошо помню, как ты млела подо мной, и кончала, не запариваясь о том, что я совершено тебе не подхожу. Не мучилась моралью, когда выпрашивала трахать тебя, и уж тем более не страдала особо, когда после меня, сразу же легла под своего муженька!

Он подошёл почти вплотную, и мне очень легко было дотянуться до него. Ладонь обожгло о щетинистую щёку. Стало так обидно. Понятно, что он не знает всей правды, но вот так цинично…

Руслан даже не шелохнулся, и, по-моему, наблюдал мою реакцию с неким мрачным удовлетворением, что задел меня за самое живое, и это било чётко и больно.

— Ты же тоже не святая, царица, раз захотела меня, так чего же теперь даёшь заднюю? — проговорил он, припирая меня теснее к стене.

— Потому что я не могу больше так, — срывающимся голосом зашептала я, отталкивая его от себя.

— Как так? М-м? — он склонил голову, пытаясь заглянуть в мои глаза, но я упрямо отворачивалась. Не хочу я этого проникновенного взгляда, не хочу его слов правдивых, не хочу признаваться, что просто струсила.

Мои метания спасает охранник Лев Борисович. Видимо всё же Мара приглядывала за нами, и, видя, что дисклокация поменялась, вызвала охранника.

— Виктория Сергеевна, всё в порядке? Этот мужчина вам досаждает? — спросил он, подходя к нам.

Руслан недобро улыбнулся.

— «Этот мужчина», держит контрольный пакет акции вашей богадельни, — сказал он, повернувшись к охраннику, — так что свинтил отсюда.

— Да мне ровно, кто вы, — не стушевался Лев Борисович, между прочим, в прошлом простой учитель физкультуры, — обижать Викторию Сергеевну я не позволю.

— Обижать, — не радостно рассмеялся Руслан, — да ваша Виктория Сергеевна сама кого хочешь, обидит.

И посмотрел на меня. В карих глазах столько всего было намешано, и боль и обида, и злость, и я поняла, что он на грани, ещё небольшая капля, и человеческая личина спадёт окончательно, и тогда пострадают совсем не повинные в этом люди, вот такие, например как наш охранник.

— Всё в порядке, — проговорила я, растерянно поправляя причёску, — спасибо вам за заботу.

Вымученно улыбнулась, и посмотрела на Руслана. Он мрачно наблюдал мои метания, явно не разделяя моего утверждения.

— Виктория Сергеевна, если понадобиться помощь…

— Спасибо… Конечно… Не переживайте, — бормотала я.

Не хватало еще, чтобы Руслан тут устроил потасовку. Мне итак стыдно перед своими сотрудниками.

— Давай поговорим в моём кабинете, — как можно ровнее продолжила я. Руслан никак не отреагировал на моё предложение, но следом всё же пошёл, чуть ли не задевая охранника, явно провоцируя того, благо Лев Борисович не повёлся на это.