Притяжение

— У меня запланировано ещё пару встреч, — ответил Руслан, замерев рядом напряженной скалой.

Вот что ему стоит проявить немного нежности ко мне. Сделать скидку на моё положение. Попросить. Я бы тут же оттаяла, но нет, упрямство родилось вперёд нас.

— Прекрасно, — мой голос просто искрит, если бы здесь была бы солома, всё бы полыхало вокруг, — замену мне ты уже нашёл, я пожалуй…

Договорить я не успевая, потому что Руслан хватает меня, совсем не деликатно, за предплечье. Я от неожиданности взвизгиваю.

— Пойдем, провожу до машины, — цедит он, и, не дожидаясь ответа, ведёт меня на парковку.

— Мне больно, — шиплю я, еле поспевая за его размашистым шагом, в своих туфлях.

Руслан хватку ослабляет, потом и вовсе, перехватывает меня за талию, и подсекает ноги, и подхватывает меня на руки.

Я только и успеваю схватить его за шею, и оглянуться. Нас провожают камеры телефонов и десятки изумленных глаз.

— Не хуй было эти туфли пялить, — ворчит он, обжигая горячим дыханием моё щеку.

Видно, что ему нелегко, я всё же не пушинка, но он бодро шагает, и мне надо признаться очень льстит этот жест. Мне приятно в его руках. Надёжно. И чувство вины, начинает потихоньку просачиваться через многослойное раздражение.

— Разве дело в туфлях, — выдыхаю я.

— Вот и я думаю, что ты через край хватаешь, царица, — пыхтит Руслан.

— Я? — уровень моего бешенства опять шкалит, и я дергаюсь в его руках. — Отпусти меня!

— Да, твою мать, Вика, — рыкает Руслан, и неуклюже спускает меня с рук. — Ты края-о видишь?

— Да иди ты знаешь куда, — мой голос дрожит от ярости. — На себя посмотри!

Меня разрывает от желания наорать на него, и высказать очевидное, но его опешившее лицо, хоть немного удовлетворяет мои коварный планы, и я, ограничившись только этим, разворачиваюсь, и в несколько шагов преодолеваю расстояние до машины.

Антон смотрит на меня с подозрением, когда я сажусь одна.

Он делает знак, застывшему на парковке Руслану.

Краем глаза вижу, как тот машет в ответ, и только тогда мы трогаемся. И меня накрывает откатом.

Я и сама не понимаю, что на меня нашло. Почему так разозлилась?

Вместо ярости, я чувствую какое-то опустошение, и усталость. В уголках глаз, собираются слёзы, и сдержать их я не в силах.

Я чувствую себя идиоткой, и от этого ещё горше.

— Может водички, Виктория Сергеевна, — говорит Антон, озабочено поглядывая на меня в зеркало.

Я в ответ только верчу головой, и громко всхлипывая, прячу лицо в руках. Что я натворила? Я взрослая, уверенная в себе женщина. Уравновешенная. Была.

Повела себя как, сопливая малолетка. Как Миланка моя.

Он же бросит меня!

От этой мысли я разревелась ещё сильнее, уже не стесняясь Антона, и, не боясь испортить макияж на лице. Чего уже бояться? Всё что могла я сделала.

Но все эти разговоры новой знакомой Веры, и парад девиц, которые как на подбор. Боже я никогда не сравнивала себя ни с кем, никогда. Никогда не мучилась комплексом неполноценности. Но сегодня что-то замкнуло внутри, особенно когда я увидела его стой девицей. Это гадкое чувство ревности до сих пор со мной. И снова нарастает ярость, когда я думаю об этом.

Я никогда не ревновала.

Даже когда Вик общался с другими женщинами.

Да что говорить, он одно время работал с такой красоткой. Они недолго были партнёрами. И она на тот момент была свободна, и проводил с ней Вик немало времени. И у меня ни разу даже не закралась мысль, что он может быть неверен. А с Русланом, словно спичка вспыхнула. Стоило только вспомнить, как они мило беседовали, и у меня всё жжет от ревности, а потом накатывает безнадёга. Он не станет терпеть такого поведения, пошлёт меня куда подальше.

27

Более менее успокоиться удаётся только дома.

Я принимаю душ, и переодеваюсь в домашнюю одежду, и жду его.

Порываюсь каждый раз позвонить, и начинать извиняться, но чисто интуитивно понимаю, что этого не стоит делать. Такое унижение никому не понравиться. Надо дождаться Руслана, и спокойно разъяснить причину своего поведения.

Но его всё нет.

И спрашивать его, когда он будет, я тоже не хочу. А воображение рисует, как он утешается с новой знакомой, и я сдерживаю себя, чтобы не изматывать себя бесполезными догадками.

Немного отвлекаюсь, заняв голову незаконченной картиной.

Настраиваю свет в мастерской, потому что дневной стремительно тает. Раскладываю любимые карандаши, готовлю мольберт.

Передо мной незаконченный эскиз его лица, очередной анфас. Тёмный задумчивый взгляд, наклон головы, спокойные черты лица. Небольшая морщинка между широких бровей. Чувственные, полные губы, среди темнеющей вокруг рта, бороды и усов.

Он смотрит отрешенно, но в то же время, понимает, что я наблюдаю за ним. Мой падший ангел.

Но картина не идёт. Не могу приступить, хоть ты тресни. Только примеряюсь сделать штрих, и не дотрагиваюсь до холста. Всё смотрю в эти тёмные, спокойные глаза, и чувствую себя истеричкой.

В животе колыхнулось, а потом последовало пару толчков. Я непроизвольно улыбнулась, и погладила живот. Словно не рожденный сын, чувствовал, что мне нужна поддержка. Он тут же затих, как только я погладила живот, видимо посчитав свою миссию выполненной.

К картине я так и не притронулась. Просидела в кресле, в котором любил сидеть Руслан, всё размышляя и размышляя над сегодняшним днём. Прокручивая события вечера, и чего уж таить, оправдывала себя, тем, что беременна, и гормонально нестабильна, и что Руслан, не самый простой человек, но, не смотря на все эти доводы, я чувствовала вину, и меня это тревожило, особенно, на фоне того, что его всё не было.

Когда совсем стемнело, я выключила свет, и поплелась в комнату, дожидаться его там. О сне не было и речи. Но когда я вошла, то застыла на пороге.

Руслан стоял ко мне вполоборота, стягивая с плеч пиджак, потом расстегивая запонки.

Когда он вернулся, я не слышала, но радость и облегчение от его присутствия тут же затопили меня, и я, поддавшись порыву, стремительно кинулась к нему, и, обняв за талию, вжавшись носом в изгиб шеи, впитала мгновенно и тепло его тела, и аромат древесный, сигаретно-дымный, родной.